Убийца, мой приятель (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 27

– Итак, ты ограбил дядюшку Мика и вы поделили добычу? – продолжил я уже спокойнее.

Но Джо, вновь заподозрив неладное, приподнялся со стула и заговорил таким тоном, что стало ясно: ничего мне из него больше не вытянуть.

– Понял, к чему вы клоните. Но старого воробья на мякине не проведёшь, чтоб мне треснуть на этом самом месте! Ухожу домой.

– Ну и проваливай, – ответил я, подавив в себе желание поторопить негодяя прощальным пинком. – И заруби себе на носу: ещё раз поймаю с куропаткой, усажу куда следует и очень надолго – это так же верно, как и то, что меня зовут Мильфорд. Пресвятая богородица, что на этот раз с тобой приключилось?

Джо, кажется, не расслышал моих последних слов: внезапная бледность покрыла его лицо и расширенные зрачки неподвижно вперились в пустоту. Тело его затряслось, он съёжился от ужаса.

– Боже праведный, что это? – проговорил он непривычно растерянным тоном и робко протянул перед собой руку.

Сначала я решил, что у Джо началась белая горячка, но, оглянувшись, всё понял. Газета соскользнула с холста, и луч света, падавший на стену под несколько странным углом, высветил во мраке одинокую, странно одетую фигуру, лицо которой было почти полностью скрыто шапочкой, натянутой на него. Казалось, в воздухе перед нами завис мертвец, восставший из могилы. Зрелище это произвело на Джо ужасный эффект. Члены его и язык словно одеревенели. Только я собрался заговорить, как он вдруг зашатался, задёргался, будто парализованный, и упал на колени.

– Это он, Король-Тигр, – он умер в тюрьме! Точно таким же я видел его и прежде: он являлся ко мне по ночам. Мёртв – и явился, чтобы меня утащить за собой в преисподнюю! Не приближайся! – Джо дико рассёк пустоту кулаком. – Поищи себе лучше Мика. Я против тебя не сказал ни слова, готов присягнуть на верёвке! Пощади же и ты мою душу…

Он прикрыл ладонью глаза, вновь украдкой взглянул на рисунок и отчаянно взвыл:

– Да не качайся ты так, будто… И сними шапку, покажи нам своё лицо! – Джо издал вопль, от которого кровь застыла у меня в жилах, и отшатнулся, не в силах оторвать глаз от картины.

– Знаю, ты – голова мертвеца. Но слушай, найди себе лучше Мика: вот кто лжесвидетель и негодяй! А я-то что? Человек не вправе сам себе выносить приговор. Таков британский закон, да ведь оно и во всём мире так. Клянусь, Джем, я никогда ничего против тебя не имел. Но какой идиот станет сам себя оговаривать, если дело тюрьмой пахнет? Это же самоубийство. То есть смертный грех!

Джо прижался спиной к стене. Взгляд его сделался совершенно безумным.

– Это не я засадил тебя за решётку! – воскликнул он, задыхаясь. – С тем же успехом можешь обвинять в этом неродившегося младенца. Засунули тебя туда полицейские. Мик оговорил тебя под присягой, но я-то при чём? Сам виноват, раз не смог себя защитить. А теперь проваливай, или я вышибу тебе мозги – не посмотрю, живой ты или мёртвый. Иди сюда, я тебя так отделаю, как отделал этого… – Он осёкся и бессильно рухнул, задыхаясь в каком-то припадке.

Мгновение я стоял ошеломлённый, не зная, что и думать об этих таинственных полупризнаниях. Страх привёл меня в чувство: если он действительно испустит дух, умрут и все мои надежды что-то разузнать об этом деле. Я бросился к Джо, уложил его на кушетку, расстегнул воротник и, подобрав газетный лист, поспешно прикрепил его к картине. Обморок оказался недолгим, и через несколько минут Джо открыл глаза, тут же бросив быстрый взгляд мне за спину – туда, где висела картина.

– Исчез… – Он поднялся, испустил глубокий вздох и огляделся. – Кошмарный сон самого отъявленного храбреца сделает трусом.

Он помолчал немного, затем обернулся ко мне и заныл всё тем же приторным голоском:

– Хозяин, я умираю! Вы меня погубили! Конец наступает Святоше Джо!

Разумеется, жизни его ровно ничто не угрожало. Виною всему была болезненная мнительность – следствие выпитого бренди. Вполне возможно, впрочем, что он допился-таки до белой горячки, вызвавшей временное умопомрачение.

– Если это действительно так, Джо, – заговорил я, осторожно подбирая слова, – то на твоём месте я бы отошёл в мир иной с чистой совестью и рассказал бы обо всех злодеяниях, что совершили вы с Миком.

– Подлец! – злобно рявкнул Джо. – Это он меня довёл! Раньше я мухи не мог обидеть. Да, в воскресенье любил глоток пропустить, ну и что с того? Если денёк хороший стоит, грех за это не выпить, ха-ха! Мик использовал меня в своих интересах, а потом прикарманил все деньги. Обманул того, кто, рискуя жизнью, выполнил для него всю чёрную работу.

– Итак, он заставил тебя выкрасть у Сэмпсона шкатулку с деньгами, – снова заговорил я, волею обстоятельств взяв на себя роль частного детектива. Увы, на этом поприще я оставался не более чем дилетантом. Судя по невинному виду, с каким Джо спросил, что я имею в виду, он сохранил остатки благоразумия и готов был выдержать этот допрос. – Ну, это мы уже проходили, – бросил я с безразличным видом. – Сэмпсон всё знал.

– Не знал, а только догадывался, – поправил меня Джо. – Полиция пришла к выводу, что тут поработала банда грабителей. И, кроме того, не нашла шкатулку.

– Ещё бы, ты ведь хорошенько её припрятал, – пошёл я ва-банк, обо всём догадавшись по выражению его лица. – Но что, если хорошенько её поискать?

– Искать будут до второго пришествия. Где она – этого даже сам Мик не знает. Но он заграбастал все денежки, а мне десять фунтов оставил. А мы договаривались поделить всё поровну!

– Нет, ну каков мошенник! – сочувственно встрял я. – Самую грязную работу поручил другу, да ещё и долю его прикарманил!

– Так без него я никогда бы и не узнал, где Сэмпсон денежки прячет. Это Мик рассказал мне, как найти сейф в стене и ключ к нему. Просто как дважды два. Сэмпсон только через три дня обнаружил пропажу.

– Умно сработано, ничего не скажешь.

– В ту самую ночь, когда Мик сцепился в «Сверчках» с Джемми Кингом, мы встретились с ним, как и договаривались, у каштана на поле старого Элмера. Выяснилось, что в шкатулке лишь половина того, на что мы рассчитывали. Тут-то Мик, этот мошенник, и решил всё заграбастать. Поклялся, что в случае чего мигом упрячет меня в тюрягу. Да и кто бы поверил мне, несчастному бедняку? Но в ту ночь я за всё ему отплатил.

Я оказался плохим актёром – не смог скрыть своих чувств.

– Так это ты, Джо Мерфи, совершил злодеяние, в котором обвинили потом Джема?

К Джо снова вернулся инстинкт самосохранения.

– Эй, а с чего это вы взяли? – спросил он, резко меняя тон.

Вне себя от гнева, я не в силах был уже притворяться:

– Всё ясно как божий день. Ты подрался с Миком, а тот не посмел заявить в полицию, опасаясь, что ты выдашь его как соучастника грабежа.

Но Джо ещё не окончательно утратил остатки разума.

– Соображаете! – усмехнулся он. – Вот только Джо посообразительнее вас будет, если заставил поверить такой ерунде.

Я растерялся: надежды мои рушились на глазах. Известно, чего стоят саморазоблачения пьяницы. Других доказательств, кроме его слов, у меня не было. А что, если вся эта история действительно всего лишь плод расстроенного воображения?

– Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон, – вздохнул я. – Сэмпсон умер, так что с его стороны неприятностей тебе ждать нечего. Одного только не пойму: что произошло со шкатулкой?

Но Джо уже догадался об истинной цели моих расспросов.

– Со шкатулкой? – удивился он, будто не понимая, о чём идёт речь. – Вы что же, всерьёз восприняли болтовню полоумного бедолаги? Я уж и забыть успел, что вам тут наговорил.

Вне себя от ярости, я попробовал прибегнуть к угрозам:

– Если ты сейчас обо всём не расскажешь, завтра же предстанешь перед мировым судьёй, а потом отправишься за решётку – по меньшей мере за кражу и вторжение в частные владения.

Но всё было тщетно.

– Эти благоверные христиане не будут очень строги к бедному немощному старику. Валяйте, хозяин: я готов к новому испытанию.

Отчаявшись, я готов был уже отпустить его на все четыре стороны, как вдруг меня осенило. Незаметным движением я вновь сорвал с картины газету. Джо, не заметивший этого манёвра, вновь оказался лицом к лицу с нарисованным призраком. Эффект был мгновенным.