100 великих афер - Мусский Игорь Анатольевич - Страница 4

Государство с готовностью расплачивалось с кредиторами бумажными деньгами. Соблазн делать деньги из бумаги заставил правительство потерять всякое чувство меры, и в результате количество бумажных ливров во много раз превысило весь золотой запас королевства. Герцог Бурбонский и его советник кардинал Флери поняли – настало время нанести Орлеанскому дому сокрушительный удар, покончить с его влиянием на короля и взять власть в свои руки. Они предъявили к оплате в золоте большую сумму банковских билетов, рассчитывая, что Лоу не сможет расплатиться. Но тот, опустошив хранилище банка, выполнил обязательства, и герцог увез золото в трех каретах шестьдесят миллионов ливров!

Пытаясь подорвать доверие к звонкой монете, Филипп Орлеанский издал указ о ее «порче». Французам предписывалось сдать государству для обмена старые золотые и серебряные монеты и взамен получить на ту же сумму новые, худшей пробы. За первым указом о «порче монет» последовали другие, столь же непопулярные. За несколько месяцев вес золотой монеты менялся двадцать восемь раз, а серебряной – тридцать пять.

Когда курс акций начал падать, Лоу велел своим людям покупать акции на одном конце улицы Кенкампуа, а продавать на другом конце. Однако возродить спрос на акции не удалось. После безудержной спекуляции бумажными деньгами и акциями теперь все стремились от них избавиться. Владельцы банковских билетов бросились скупать земли, поместья, ювелирные украшения, дорогую мебель и посуду. Цены достигли астрономических высот.

Все больше билетов стало предъявляться в банк для оплаты золотом. Тогда появился указ, запрещавший под угрозой огромного штрафа производить выплаты свыше десяти ливров серебром и свыше трехсот ливров золотом. Кроме того, все векселя должны были оплачиваться только билетами банка. Лоу добился издания еще ряда указов. Отныне запрещалось держать серебряную посуду и носить дорогие украшения, а также покупать драгоценности и иметь при себе более пятисот ливров звонкой монетой. Весной 1720 года Лоу объявил банкноты единственным денежным средством для платежей свыше 100 ливров. Для того чтобы выбить почву из ног спекулянтов, был установлен твердый курс акций – 9 тыс. бумажных ливров.

Уступая общественному мнению, регент приказал арестовать Джона Лоу. Однако документация банка и компании оказалась в полном порядке, чего нельзя было сказать о финансах королевства. Лоу через два дня отпустили, но пост генерального контролера финансов занял его давний противник – канцлер Д’Агессо. Первым делом он восстановил хождение золотой и серебряной монеты без всяких ограничений.

Понимая, что дни кредитных билетов сочтены, люди бросились в банк в надежде обменять их на золото. По распоряжению Лоу банк чинил всяческие проволочки в обмене, тем не менее золотые запасы банка таяли с поразительной быстротой. И тогда шотландец принял решение, ставшее для него роковым.

Утром 17 июля 1720 года на дверях банка появилось объявление, что обмену на золото подлежат только билеты самого мелкого достоинства – десять ливров. Возле банка собралась огромная толпа народа. Люди кричали, толкались, размахивали над головами пачками билетов. Все боялись, что обмен может прекратиться вовсе. Началась страшная давка. Толпа требовала повесить шотландца, которого еще недавно превозносила до небес. Его дом подвергся нападению. Сам Джон Лоу счастливо избежал расправы, спрятавшись во дворце Пале-Рояль.

Париж охватила паника. По городу прокатилась волна самоубийств. Система шотландца завершилась грандиозным банкротством. Иначе и быть не могло: при 700 млн ливров наличности государство выпустило бумаг на 3 млрд ливров!

Известие о том, что Лоу удалось избежать расплаты, вызвало в парламенте разочарование. После бурного заседания было принято решение лишить «Компанию всех Индий» привилегий. Несмотря на то что регент продолжал защищать шотландца, и даже отправил весь парламент заседать в пригород Парижа, было ясно, что система Лоу потерпела крах.

7 апреля 1721 года «Компания всех Индий» была ликвидирована. Фактически власть перешла к герцогу Бурбонскому. Регенту пришлось признать все долги банка и компании акционерам и вкладчикам государственным долгом и еще больше увеличить налоги. Ликвидация дел «Королевского банка» и образовавшегося дефицита была поручена известным финансистам братьям Пари, которые хорошо нажились на этой операции.

Главный виновник обвала Джон Лоу в декабре 1720 года бежал из Парижа. Его имущество было конфисковано. Обосновавшись в Венеции, Лоу пытался зарабатывать карточной игрой в Копенгагене, Риме, Лондоне, но полностью разорился. Шотландец представил несколько финансовых проектов Венецианской республике, но их отвергли. Умер он 21 марта 1729 года от пневмонии, оставив семье несколько картин и бриллиант, оцененный в 40 000 ливров.

Мыльный пузырь южных морей

На рубеже ХVII и XVIII веков Британская империя переживала тяжелые времена. Финансовый кризис, религиозные смуты, раздоры ведущих политических партий усугубились в годы войны с Францией. При королеве Анне возникли сложности с выплатой жалованья морякам королевского флота: вместо денег они получали особые билеты.

Государству было необходимо срочно обеспечить погашение долговых обязательств армии и флоту и некоторых других статей текущей задолженности, составлявших и сумме около 10 млн фунтов стерлингов. Тут-то и посетила светлую голову Роберта Харли, графа Оксфордского, известного коллекционера и мецената, гениальная мысль. В 1711 году он предложил организовать особую торговую компанию с целью возрождения национальной кредитной системы. За идею графа ухватились. Компания, учрежденная несколькими известными коммерсантами, взяла государственный долг на себя, а правительство гарантировало ей вознаграждение в размере шести процентов в год. Для обеспечения выплат этого вознаграждения, составившего 600 тыс. фунтов, было решено направлять поступления от пошлин на вина, уксус, товары из Индии, обработанные шелка, табак, китовый ус и ряд других товаров. Компания, получившая монополию на торговлю в южных морях, присвоила себе соответствующее название.

Компания южных морей. Гравюра XIX века

В этот период истории британцы грезили фантастическими планами освоения месторождений золота и серебра на западном побережье Южной Америки. Слухи о том, что Испания скоро откроет для свободной торговли четыре порта на побережьях Чили и Перу, вызвали всеобщую эйфорию, и акции Компании южных морей поднялись в цене. На самом деле испанский король Филипп V не собирался позволять англичанам торговать в портах Латинской Америки.

20 мая 1718 года Компания южных морей и Банк Англии внесли свои предложения в парламент по поводу уменьшения государственного долга. Компания была готова взять на себя государственный долг, составлявший 30 млн 981 тыс. 712 фунтов, за вознаграждение в размере пяти процентов в год. На сумму долга предполагалось выпустить акции.

2 февраля 1720 года стало окончательно ясно, что прошло предложение Компании южных морей. Роберт Уолпол предостерег, что этот план поощряет «опасную практику биржевых спекуляций и отвлечет нацию от торговли и промышленности. Он вызовет опасный соблазн завлечь и разорить легковерных, принеся их сбережения в жертву перспективе иллюзорного богатства». Некоторые пэры также возражали против предложенного плана, но их никто не услышал. 7 апреля 1720 года законопроект Компании южных морей получил королевскую санкцию и стал законом страны.

Руководители компании, и прежде всего ее управляющий сэр Джон Блант, не брезговали никакими средствами, чтобы поднять курс акций. Прежде всего распускались слухи, будто граф Стэнхоуп получил от испанского правительства предложение обменять Гибралтар и Порт-Мэйхон на территории побережья Перу под гарантию обеспечения и расширения торговли под эгидой Компании южных морей; будто за изделия из хлопка и шерсти жители Мексики обещали золото в немыслимых количествах; будто компания получила право строить и фрахтовать столько судов, сколько пожелает, и не выплачивать проценты испанскому монарху. Все это не соответствовало действительности, но курс акций неуклонно повышался.