Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович - Страница 52

И это еще притом, если не замутнен сам источник совести — духовное око наше. Иначе — просто гнетущее ощущение пустоты и бессмысленности всей жизни нашей.

Отчего же это? Оттого, что этот мир, и, в лучшем случае, понимаемый, есть только внешний, земной, человеческий, тогда как мир Христов есть внутренний, духовный, Божий, навсегда приобщающий человека к Тому, у Кого «несть пременение или преложения осенение». Это мир с Богом и жизнь в церкви, а не «компромисс» во имя корыстных расчетов.

Мир Христов, которого искал русский человек в исполнении заповедей Божиих, есть спокойствие духа нашего, приобретаемое действием Духа благодати и не возмущаемое никакими превратностями мира. Состоя в невыразимо сладостном ощущении внутреннего покоя, этот мир утверждает и мир согласия между людьми, освещает его сообразно тем началам, на которых покоится и сам. Это не мир с Миром, а мир с Христом.

Неточное начало мира духовного и Христова заключается, с одной стороны, в непрерывном самоотвержении и умерщвлении плотских страстей и похотей, не тела, но именно страстей, воюющих в нас на дух наш, а с другой — в неослабном стремлении к точнейшему согласованию всех наших мыслей, желаний, намерений и дел с волею Божией. Более того, это жизнь, крепкая своею верою в Господа Иисуса Христа и побеждающая сею верою все прилоги и искушения ума кичливого и маловерного, это жизнь, сопровождаемая непрерывной борьбой с грехом и со всеми его «временными сладостями» и обольщениями, жизнь, преуспевающая в подвигах и доблестях евангельских и ищущая во всем «не своих Си, а я же суть Божия» (Флп. , 2, 21; Мф. 16, 23), ищущая не удовольствия и наслаждений, не почестей и отличий, а единого на потребу, т.е.  «Царства Божия и правды Его» (Мф. 6, 33). Словом, это жизнь святая и непорочная, хотя бы она текла среди скорбей, лишений, озлоблении, страхов и смертей, — такая именно жизнь есть источник единственный и самый чистый мира духовного. Такой мир «сладостен паче меда и сота».

И это, в собственном смысле, мир Божий, это есть благодатный плод того вожделенного примирения нас Богови, которое составляет главную цель пришествия на землю Божественного примирителя, единородного Сына Божия.

В душе русского человека такой мир всегда жил, был путеводным маяком всех его дел и стремлений. И всегда в каждой деревне, в каждой местности, в каждом сословии находились те стократ блаженные, которые благодати Божией стяжали этот мир и несли его внутри себя как неизгладимое свидетельство Духа о их избрании в сосуды славы. Такие люди зримо осуществляли среди русского народа его идеалы. Они свидетельствовали ему о том, что Царствие Божие достижимо и состоит, по слову Апостола, в правде, мире и радости о Духе святом (Рим. 14, 17). Это, таким образом, не тот мир, под покровом которого расцветает зло.

Правда — это подвиг святой любви их к Богу и ближнему, сеяние дел благочестия со слезами, благодушное терпение под тяжестию креста — делание в вертограде, среди зноя и жара полуденного, хождение пред Богом во святыни Духа, а мир — следствие правды — радостное собирание созревших колосьев вечной жизни — награда и венец за претерпеваемые страдания, — мзда многа за труд любви и непорочного хождения пред Богом.

И чем более в русском народе расширялся круг делания правды, тем более умножался и зримо и материально сам мир Русской Правды, те пределы земли, на которую распространялись ее законы и обычаи.

Забвение этой правды, оскудение живой веры в мир Христов всегда приводили нашу землю к состоянию катастрофы, и поиски замены философией живого источника Истины окончательно набрасывали траурный полог на все перспективы русской жизни. 

Русская община[21]

Только при таком понимании христианского мира можно понять и смысл устройства русской общины как идеального воплощения Духа Христова на земле среди русского народа, как воплощение заповеди любви к Богу и ближнему. Русская община — это христианская община. Это община верующих, объединенных вокруг церкви своего прихода.

На плодоносной духовной ниве оцерковления всех сторон человеческой жизни, частной и общественной, и развивалась русская жизнь, крайне чувствительная к вопросам правды и совести. Не надо идеализировать реальную жизнь — в ней было всё, но надо выделить её идеалы.

Если не понять факта общинной цельности русской истории, то нельзя в ней ничего понять. Община, основанная на таких прочных христианских, приходских основах, не нуждающаяся во вмешательстве власти государственной, до конца XIX века, до самой даже революции, до самого уничтожения большевиками, такая община была твердым основанием и самой власти государственной. На такую общину власть могла опереться безбоязненно и не держать громадный штат чиновников, отчужденных от общества[22].

Как был организован труд в общине, как обстояло дело с личной инициативой и помощью друг другу, говорит сам факт освоения громадных пространств земли русскими людьми в условиях самых неблагоприятных для земледелия. Ни климат, ни беспрерывные войны, которые вела Московская Русь, а затем и Российское государство, на всех рубежах своих открытое и с севера, и с юга, и с запада, и с востока, не могли способствовать процветанию земледелия. А между тем видим, как шаг за шагом, неуклонно русские люди, сначала служилые, по заданию Царя, а затем и крестьяне идут на новые земли и осваивают их, продвигаясь в XVI-XVII веках к югу от Оки и тесня дикую степь с ее хищными племенами, а другой поток медленно и неуклонно идет за Урал и там среди тайги, болот и страшного холода основывает остроги, монастыри, и под их прикрытием начинают русские деревни свою хозяйственную деятельность. Корчуют леса, осушают болота, удобряют скудные почвы, выводят новые сорта зерновых, занимаются звероводством, огородничеством и идут все дальше и дальше на север и даже за 60-й параллелью сеют и убирают хлеб. И это великое дело вершится поколениями русских людей, столетие за столетием.

Повсюду возникают русские деревни, займища, починки, сельца и села, погосты и торги, рядки, остроги и города. И на всем пространстве русской земли слышен благовест. Православный народ призывается в церковь воздать хвалу Спасителю и Приснодеве Марии, принести покаяние и принять святые Тайны тела и крови Христовой. В надежде на вечное спасение жили и в страхе Божием творили дела ратные, трудовые и семейные.

В духе Христовом люди знают друг друга как братие и сестры и потому только в этом духе пребывающие исполнены друг к другу любви и милосердия. Именно поэтому-то христианская община исключала из своего понимания жизненных целей эгоизм, стяжательство и борьбу за существование. Конечно, все эти устремления были и в ней, как они есть изначально и в каждом человеке, но, пока община была общиной христиан, эти элементы в ней регулярно подавлялись, и на первое место выходила помощь ближним своим, нуждающимся и обремененным.

В то же время община ни в какой мере не подавляла личности человеческой, но исходила из представления о личных дарах и ответственности каждого перед Богом. Община поощряла личную инициативу, и чем богаче становился тот или иной общинник, тем легче жилось общине. Когда бедность была обусловлена не ленью хозяина, а случайным стечением обстоятельств — пожаром ли, или смертью, или болезнью кормильца, община перекладывала подушный оклад на более зажиточных. Подобного рода вопросы всегда решались на общем сходе общинников. Было и другое, но главное — именно это.

В то же время лень, пьянство и прочие пороки ложились тяжелым бременем на все общество, и борьба с ними проводилась в равной степени и священником, и «излюбленными» выборными общины. Община же — это общество при Церкви, а не «трудовой коллектив».

Бывало ли когда, чтобы община раскалывалась на враждебные группировки, не могла бы прийти к общему согласию и прекращала существовать или же взывала к властям навести в ней порядок, произвести разбор? Никогда. На всем протяжении существования русского государства от запада и до востока и от севера до юга, на всем протяжении тысячи лет.