Счастливые Земли - Погуляй Юрий Александрович - Страница 60

– Мара? – задумался Джаззи. – А ведь идея! Толстого Дмита угробим и бум ржать, пока он ползает от Кладбища к Кладбищу!

– Если Прорыв удастся, ни Кладбищ, ни Топей больше не будет, – проговорил Гнев. – Безумие уйдет!

– Скучно, – в шутку расстроился Джаззи. – Не хочу! Давайте не пойдем? Вот всех обманем и не пойдем. Заставим Гнева выжечь Аннтейр-Дарг, оставим Мару только. Поселимся там, создадим королевство. Джаззия, например. Королем сделаем… – Шут задумался, оглядел друзей. – Ну, думаю, только меня можно. Да и к названию подходит. Джаззи, король Джаззии! Владыка Гнева! А?

– Гнев, – вдруг спросил Гезеш. – Если я… Нет, если мы дойдем и победим Безумие… То ты…

– Да, – кивнул Горящий. – Очень на это надеюсь…

– Но…

– Я устал, Гезеш. Я очень устал. Я пережил столько, что хватит на сотни жизней. Единственное светлое, что у меня есть, – вы. Но если Безумие не падет – я и вас похороню… – Огненный почти цедил, с трудом справляясь с эмоциями.

Джаззи молча сел на землю, хмуро достал из сапога нож и принялся ковыряться в земле.

– Я хочу умереть, пойми. – Гнев резко поднялся на ноги. – Очень давно хочу… Ты бы знал, как это больно – гореть… И, если честно, мне глубоко наплевать – избавится мир от Безумия или нет. Главное – что меня не станет!

– А как же мы без тебя? – произнес Паблар.

– Легко! Женитесь, наплодят вам детей. Джаззи в Аннтейр-Дарге осядет, с Марой своей ненаглядной. Друз тоже к тому городу неровно дышал. Да и вообще – все там и окажетесь. Будете в кабаке вспоминать былые дни, качать головами. А у меня все будущее – гореть. И ничего другого.

– Гнев, давай не будем об этом. – Родинка умоляюще посмотрел на Горящего.

Тот молча развел руками:

– Хорошо… Ладно, отдыхайте, я пойду, с Антагом поговорю.

– О чем?

– О дороге к Храму.

Проклятый отошел.

– А ведь и впрямь, что делать будем, когда Колонну вынесем? – спросил друзей Родинка.

– Я б к Рыбаку съездил… Там бы, может, и поселился где-нибудь.

– А я даже не задумывался об этом, – в замешательстве улыбнулся Джаззи. – Это если серьезно говорить. Не знаю, куда хочу. В Ан-Да-Гед? Я не дурак. В Умрале поселиться? Ну, разве только в Аннтеире, и впрямь. Там хорошо было, если Кладбища не вспоминать. Эльнаи? Нет, спасибо. Дрянь страна. Может, Стургод? Но я его не видел. А к Рыбаку… Только если съездить. Я деревню не люблю, там грязь, коровы. Плохо там!

– Я тоже не знаю, – коротко ответил Паблар и посмотрел на Друза. – А ты?

Наемник задумчиво кусал губы:

– Смеяться будете…

– Да ладно, не будем! – просиял Джаззи.

– Будете!

– Не будем, – пошевелился Гезеш и перевернулся на живот, глядя на приятеля. Отчего-то вспомнился их разговор с Бартелом, и сразу же стало страшно. Мотнув головой, Лесоруб выбросил дурные мысли из головы.

– Я хочу на корабле плавать, – смущенно заявил Друз.

– Тебя ж наизнанку выворачивало! – удивился шут.

– Я привыкну. Просто тянет, понимаешь? Не знаю, как объяснить.

– Да, брат, – покачал головой Паблар и с восхищением воззрился на наемника. – Хорошо желание!

– А куда Гезеш подастся? – Джаззи перевел общее внимание на командира. – Тоже в мореходы?

Лесоруб опешил. А ведь и он не задумывался. Вот, пройдет все, закончится путь. И что дальше?

– Я не знаю… – наконец вымученно улыбнулся он.

– Самый популярный ответ, – кивнул Паблар. – Да и чего задумывать? Еще до Храма не дошли, а от него на юга переть. Мы хоть через год-то там будем?

Год. Целый год… Срок ли?

«Вот, послушай, что люди говорят. Зачем этот ваш Прорыв? Никто даже не знает, как ему после него жить», – раздался в голове мерзкий голосок, а сердце сдавила ледяная кисть.

Гезеш повернулся на спину и закрыл глаза, игнорируя собеседника.

«Не отмалчивайся, я же тебе добра хочу», – проворчал невидимка.

Лесоруб улыбнулся, глядя на синее небо, и промолвил:

– Вот бы все места как это, а?

– Точно, – поддержал его Джаззи. – Тут хорошо!

Голос замолчал, и Гезеш хмыкнул себе под нос. Маленькая, но победа!

Солдаты Антага провиантом запаслись на славу. Весь следующий день коптили на кострах мясо, рыбу, и к вечеру окрестный лес пропах заманчивыми запахами.

А незадолго до заката в лагере объявилось пятеро незнакомцев.

Возглавлял их высокий одноглазый старик с изуродованным страшными шрамами лицом. Справа от него пританцовывал молодой парень, улыбающийся миру кривыми гниющими зубами. По виду – слабоумный. Третьим был мрачный воин в кожаной броне, он с явным недовольством смотрел на оцепивших спутников Мечей.

А еще с ними пришли две воительницы. Молодые, лет под тридцать, пышноволосые, крепкие, поглядывающие на Диких с нескрываемым презрением.

Компания подобралась странная. Хотя Гезеша она оставила равнодушным. Мало ли кто по лесам бродит. Тут двести бойцов, и без него разберутся. Но когда к путникам подбежал Антаг и почтительно склонился перед старцем, Лесоруб опешил.

– Кто позволил? – услышал он. Говорил старик. Вернее – скрипел, с трудом сдерживая обуревающую его злость. Красотки снисходительно кривили губы, Дурачок улыбался, а воин, не сводя глаз с Мечей, задумчиво покусывал ус.

– Прошу прощения, но люди сильно устали, – оправдывался Антаг. – Просто необходимо было остаться еще на одну ночь.

– Две ночи провели! Третью захотелось? – возмущенно процедил старик. Гезеш решил подойти поближе к беседующим.

Дурачок неожиданно засмеялся. Громко, истерически. Стоявшие вокруг Мечи инстинктивно сделали шаг назад.

– Мы целые сутки шли по долине…

– Меня не касается! Вы остановились на моей земле на ТРИ НОЧИ! – взревел старик.

Его боец захлопнул забрало и повернулся к ближайшему Дикому.

Почему-то Гезеш был уверен, что старик не идиот. Что его товарищи и вправду могут вступить в бой с двумя сотнями воинов и победить…

Красотки, элегантно ступая, разошлись в стороны, насмешливо вскинули головы.

– Мы уйдем ранним утром! – Антаг хмуро оглядел приготовления спутников старца.

– Что творится? – Рядом с Гезешем появился Паблар. Он сжимал в руках взведенный арбалет.

– Я вообще не понимаю! – поделился с ним Лесоруб, запнулся о корень и, с трудом сохранив равновесие, приблизился к командиру Мечей.

– Вы сейчас никуда не уйдете, – почти пропела одна из женщин и осеклась.

Дурачок старца вдруг плаксиво захныкал.

– Кто ты?! – Налитый кровью глаз старика с ужасом воззрился на Лесоруба. – Кто?

– Гезеш я, – опешил Искатель.

– Лин Бовей! – гулко воскликнул Проклятый. Гнев быстро шел к гостям. – Какая встреча!

– Гнев… – узнал его тот. Воспоминания; судя по голосу, были не очень приятные.

– Он самый! Тебе здесь нечего ловить, сам понимаешь…

– Кто это? – прокаркал Бовей.

Мечи расступились, пропуская Проклятого. Гезеш заметил, как на лице Антага проскользнуло заметное облегчение.

– Он наш друг!

– В нем Безумие! Оно сильнее, чем в тебе! Он – один из тех, кто обрек наш мир на мучения! – заорал старик.

– Истину говоришь, Бовей, а теперь пошел вон отсюда, – с угрозой проговорил Гнев.

Одноглазый попятился, растерянно огляделся:

– Но вы тут три дня! Закон един…

– Обирать будешь местных, а не Дикие отряды. – Горящий развел руками.

– Но закон! Не больше двух ночей на этой земле! – прокаркал старец.

– Твой закон? Не испытывай судьбу, Бовей, проваливай!

Лесоруб отметил, что лица красоток осунулись, исчезло презрение, снисхождение, и наружу выглянул страх.

Мужчина-воин повел плечами, тяжело вздохнул, но оружия не опустил.

– Но!..

– Проваливай, Лин. Только зря свои таланты похоронишь, – предупредил его Гнев.

Старик обернулся, наткнулся на умоляющие взгляды воительниц, покосился на плачущего дурачка и, наконец, уставился на усатого воина. Уверенный вид последнего придал ему сил.