На суше и на море - Подгурский Игорь Анатольевич - Страница 28

– Мы не можем здесь долго рассиживаться, – нарочито бодрым голосом сказал Кузнецов. Он огляделся вокруг. – Послушайте, вот что пришло мне в голову. Видите, вон там, где лощина, земля какая-то кочковатая, вроде изрытая. Если бы я выбирал место для базового лагеря, то остановился бы здесь. Предлагаю спуститься туда и поискать следы партизан.

Владимиров кивнул и молча махнул рукой в направлении, указанном Николаем. Группа двинулась в сторону лощины. Разведчики как раз осматривались на кочковатом участке, покрытом толстым слоем прошлогодних листьев, о котором говорил Кузнецов, когда Задов, матюгнувшись, упал на землю ничком.

– Ой, нога! Моя нога!

Он уселся прямо на землю, обхватив ногу руками.

– Бедненький! – притворно посочувствовал Митрич. – Скажи, как тебе не везет! Ну-ка, покажи лапу… то есть ногу. Конечно, – продолжал он, опускаясь на колени, чтобы рассмотреть, – сапог порезан, никаких сомнений. Нога только поцарапана, без перевязки можно обойтись.

– Я, должно быть, споткнулся о сучок, – печально сказал Задов и подвигал ногой. – Ой как болит!

– Уж очень ровный порез, – заметил Владимиров, внимательно рассматривая сапог. – Никакой это не сучок. Это разрезано острым краем чего-то металлического. Странно! – Он задумался и начал исследовать близлежащие рытвины и кочки.

– Какая разница, обо что я порезался? – скривился Лева.

Лесник, не обращая на него внимания, присоединился к командиру и стал изо всех сил разгребать ковер слежавшихся листьев. Он расшвыривал его руками и ногами. Вдруг Митрич резко выпрямился и воскликнул:

– Нашел!

– Что там такое? – спросил Лева, все еще держась за ногу обеими руками.

– Подойди и посмотри! – сказал Кузнецов. Все сгрудились вокруг лесника. Задов дохромал до них и внимательно осмотрел находку.

– Ну и что, – сказал он с расстановкой. – Я видел такие железки и раньше. Знакомый предмет, цинк из-под патронов. Что из этого?

– Неужели ты не понимаешь, что это значит для нас? – даже непрошибаемый Хохел удивился.

– Я понимаю, что это значит, – ответил Лева. – Какой-то рассеянный тип швырнул посреди леса железяку, где об нее обязательно споткнется любой прохожий. Довольно бездумный поступок, я бы сказал.

– О господи! – воскликнул Владимиров в отчаянии от такой тупости. – Хватит разглагольствовать! Ищите!

Командир безостановочно прочесывал лощину, листья летели во все стороны. Его старания увенчались успехом. На свет появилась потертая кожаная офицерская сумка-планшет. В ней обнаружили тряпичный сверток и тетрадь со слипшимися от сырости страницами в синем ледериновом переплете. В холщовой тряпице оказались орден Красной Звезды, медаль «20 лет Рабоче-крестьянской Красной армии» и две тоненькие наградные книжечки, выписанные на капитана Д. Г. Рябоконя, начальника штаба батальона 255-го стрелкового полка. Тетрадь оказалась дневником командира небольшого партизанского отряда, состоявшего в основном из попавших в окружение бойцов.

Страницы тетради слиплись, строчки, написанные синим химическим карандашом, расплылись. Можно было с трудом прочитать только несколько последних записей.

Из дневника командира партизанского отряда капитана РККА Д. Г. Рябоконя.

26 апреля . Организовали засаду на опушке леса у железнодорожной насыпи. Пустили под откос эшелон с цистернами питьевого спирта. Все – вдребезги. В отряде очень недовольны.

29 апреля . На дороге в деревню подстерегли автоколонну. Уничтожили грузовик и легковую машину. Отправили на тот свет 16 немецких солдат, двух унтер-офицеров и лейтенанта. Все оружие фашистов, захваченное нами, оказалось в полной исправности.

30 апреля . Целый день вели перестрелку с крупным отрядом немцев, прочесывающих лес. Вечером похоронили своих героев: товарища Топольского и товарища Витоля. Вечная слава боевым товарищам!

1 мая. В четыре часа утра зашли в деревню, пороли полицаев. Забрали винтовки. Раздали собранный противником хлеб населению. В отряде после митинга в торжественной и теплой обстановке отметили 1 мая – Праздник солидарности всех трудящихся.

3 мая. Ночью часовой рядовой Макаров видел Гитлера с хвостом… Все! Пора заканчивать отмечать Праздник трудящихся. Макаров поклялся именем вождя товарища И.В.Сталина, что больше никогда ни капли не возьмет в рот.

4 мая. Клятвопреступник отправлен обезвреживать немецкое минное поле, поставленное вокруг леса. Прощай, Макаров!

9 мая. Рядовой Чукчанов утром бил в бубен и впадал в транс. Потом попросил меня объявить выходной. Сказал, большой праздник в этот день когда-нибудь будет. Со слезами на глазах. Я разрешил – жалко, что ли?

14 мая. Взорвали мост. У немцев будет много хлопот. Вброд не проехать: грязь непролазная. К вечеру у реки скопилась сотня машин. Радировали на Большую землю. Пусть прилетают в гости.

15 мая. Под утро наши бомбили немцев у реки.

Автомобильная пробка ликвидирована. Смертью храбрых пал наш корректировщик налета товарищ Белогруд – ушел собирать оглушенную взрывами рыбу и утонул. Собрал отряд и еще раз зачитал меры безопасности при купании в отведенных для этого местах.

18 мая. Взорвали два эшелона. Один точно немецкий. Ефрейтор Самарев сделал татуировку на указательном пальце «На Запад!». Теперь разведчики путаются с определением сторон света. Ефрейтору один наряд на кухню.

27 мая. Немцы построили новую комендатуру. Разведчики ходили поздравлять с новосельем. По традиции пустили в дом кота со связкой гранат. Здание снова сгорело. Плохо строят, плохо.

2 июня. Сержант Мохов сказал, что этот год – високосный. Значит, воевать придется на один день больше. Клятвопреступник Макаров совсем оглох от взрывов мин, ничего не слышит. Анекдоты у костра рассказывает громко, на весь лес. И сам смеется.

3 июня. Сержант Мохов вышел на большую дорогу и натянул поперек нее проволоку. Проезжавшему мотоциклисту срезало голову. Фашист поехал дальше без головы. Колея глубокая – докатился до своих, это уж точно.

4 июня. Ночная засада видела мотоциклиста без головы. Обстреляли в упор. Мотоциклист уехал.