Братство Бури (ЛП) - Райт Крис - Страница 5

Но ничего этого я не сказал.

— Уверен, ты прав, — произнес я.

В ответ Торгун приблизился, сократив расстояние между нашими машинами до метра.

— Когда ты спросил меня о нашем имени, я замешкался, — сказал он.

— Я не обратил внимания.

— Прошу за это прощения. Это было невежливо. Просто… прошло много времени с тех пор, как мы пользовались этим именем. Ты ведь знаешь, каково это — все наши братства провели много времени отдельно друг от друга.

Я беспокойно посмотрел на него, не совсем понимая, о чем он говорит.

— Не было никакой грубости.

— Мои люди редко называют меня ханом. Большинство предпочитает «капитан». Мы привыкли быть 64-й ротой Белых Шрамов. Применение этих терминов помогает, большинство Легионов тоже их использует. Я на минуту забыл старое наименование. Вот и все.

Я не знал, верить ли ему.

— Почему 64-я? — спросил я.

— Нам дали этот номер.

Я больше не задавал вопросов и не спрашивал, кто выбрал и почему. Возможно, мне следовало, но подобные вещи меня никогда по-настоящему не интересовали. Меня полностью поглотили практические аспекты войны, ее текущие вопросы.

— Называй себя, как хочешь, — сказал я, улыбаясь, — лишь бы ты убивал хейнов. Это все, что его волнует.

Похоже, Торгуна успокоил мой ответ, словно какая-то проблема, о разглашении которой он беспокоился, оказалась незначительной.

— Так как, он будет с нами? — спросил он. — В конце?

Я отвернулся от Торгуна и посмотрел на горизонт. Он был чист — ровная линия яркой, холодной пустоты. Но где-то они собирались против нас, чтобы дать последнюю битву за мир, который уже утратили.

— Я на это надеюсь, — убежденно сказал я. — Я надеюсь, он там.

Затем я украдкой взглянул на Торгуна, вдруг забеспокоившись, что он пренебрежительно отнесется к моим словам, посчитает их смешными.

— Но никогда нельзя сказать наверняка, — сказал я слегка небрежно. — Он неуловим. Так говорят.

Я снова улыбнулся, в этот раз самому себе.

— Неуловим. Как беркут. Вот, что все говорят. 

II. ИЛЬЯ РАВАЛЛИОН 

Впервые я увидела Улланор с жилой палубы флотского транспортника «Избранный XII». С момента окончания боевых действий прошло всего три стандартных месяца, и околопланетный космос все еще кишел боевыми кораблями. Мы стремительно прошли сквозь строй этих огромных зависших гигантов, и иллюминаторы заполнило темное очертание поверхности планеты.

Было странно наконец увидеть ее собственными глазами. Долгое время Улланор занимал все мои мысли. Я могла без запинки назвать статистические данные: сколько перевезли миллиардов людей и на скольких миллионах транспортных судов, какое количество контейнеров сырья спустили на планету и на каком количестве грузовых транспортеров, какие потери понесены (фактически) и сколько ксеносов убито (приблизительно). Мне были известны данные, которые почти никто другой в Армии не знал, абсолютно бесполезные, например сорт пластали, используемой для изготовления стандартных продовольственных контейнеров, и первостепенной важности, такие как время, необходимое для их доставки на фронт.

Некоторые из этих сведений навсегда останутся в моей памяти. Я догадывалась, что другие люди сожалели о том, что не могут запомнить информацию. Я же сожалела, что не могла забыть ее.

В молодости я считала свои эйдетические способности проклятьем. Как оказалось, их высоко ценила Имперская Армия. Благодаря им я дослужилась до генеральского звания и таким образом стала одной из многих серых, безымянных, невоспетых винтиков военной машины. После окончания сражений нас не очень то и хвалили, и немало ругали взвинченные полевые командиры, когда бои были в разгаре, но если бы не было нас, то не праздновали бы и победы. Война не начиналась просто так, по прихоти воинов — она планировалась, организовывалась, снабжалась ресурсами и становилась возможной благодаря транспортному обеспечению.

Некоторое время мы назывались Корпусом логистиков, затем отделением во флотской администрации, потом недолго были подконтрольны людям Малкадора. Только незадолго до назначения магистра войны нас выделили в отдельный Департаменто со всеми причитающимися бюрократическими привилегиями.

Департаменто Муниторум. Строгое название для необходимой работы.

Конечно же, допускались ошибки. Неразбериха с планетарными координатами, нестандартное снаряжение для Легионов. Некоторое время у нас даже были два экспедиционных флота, действующих с одинаковыми цифровыми обозначениями в противоположных концах галактики.

Я попыталась расслабиться в своем тесном кресле, чувствуя тряску из-за входа в атмосферу. Не испытывая особого удовольствия от того, что меня ждало сразу после высадки, я постаралась отвлечься, глядя на открывшуюся панораму.

Поверхность мира выглядела опустошенной. Над ней проносились темные тучи, рваные и беспорядочные, как спутанные клубки проволочной мочалки. Землю избороздили ущелья и овраги, извиваясь по континентам, как многочисленные морщины.

Только в одном районе Улланора беспорядок был усмирен. Перед отбытием я слышала от знакомых механикус рассказы о то, что они сделали с руинами крепости Уррлака, и тогда не совсем поверила им. Они любили хвастаться тем, что могли сделать с мирами, когда те попадали в их аугметические руки.

Когда я посмотрела через иллюминатор на их работу, то изменила свое мнение. Я увидела путь, проложенный триумфальной процессией, рокритовый шрам длиной в сотни километров, и попыталась оценить размеры церемониальной площади, на которую смотрела — двести квадратных километров? В два раза больше? Она блестела под рваным покровом облаков отполированной чернотой, колоссальная каменная равнина, разглаженная ради единственной цели — предоставить Императору достойное место для его триумфа.

«Какая мы удивительная раса, — подумала я тогда. — Какие безграничные способности мы обрели».

Шаттл нырнул к облачному покрову. Меня начало тошнить и я отвернулась.

Я знала, что Император давно покинул планету. Говорили, что он вернулся на Терру, а также, что магистр войны, как мы должны были его называть, был все еще на борту своего флагмана, но не представляла, насколько он планировал задержаться. Было бы полезно узнать, что мы можем приступить к проработке схемы пополнения запасов 63-й экспедиции, но не было смысла в попытке добиться от примарха конкретной информации, особенно от этого примарха.

В любом случае моя миссия не имела отношения к магистру войны. Она касалась одного из его братьев, того, о ком я знала очень мало, даже понаслышке, и у которого была репутация, помимо прочего, неуловимого человека.

Мне не нравилось это слово. Мне не нравилась сама мысль о том, что придется провести много недель в ожидании встречи, а мысль получить ее нравилась еще меньше.

Я закрыла глаза, чувствуя, как начинает трястись корпус корабля.

Я подумала, что мы все делаем ради Императора.

Хериол Мирт выглядел усталым, словно не спал много дней. Его темно-зеленая униформа была помята, а темные круги под глазами будто навели чернилами.

Он принял меня в своем импровизированном штабе. У него был отсутствующий, слегка стеклянный взгляд человека, которому на самом деле нужно в ближайшее время выспаться.

— Впервые на Улланоре, генерал? — спросил он, когда мы поднимались по лестнице в его личный кабинет.

— Да, — ответила я, — и я пропустила всю войну.

Мирт устало усмехнулся.

— Мы все пропустили, — сказал он. — И единственные, кто все еще остается на месте.

Мы вошли в комнату: скромную стальную коробку на вершине колонны из сборных административных секций (терранского происхождения, судя по оттискам на каркасе). Мы находились далеко от того места, где происходила церемония введения в должность магистра войны, но через окна я смогла разглядеть огромные башни на горизонте. Несколько титанов все еще двигались по огромной каменистой равнине, их гигантские очертания были смутно видны в плывущем облаке.