Не дели любовь... (СИ) - Михалина Юлия - Страница 39

- Голова у меня болела! – передразнила Кира, раздражаясь от этой неприкрытой заботы. Раньше стоило заботиться. А не теперь, когда все былое для них кануло в лету.

- Кира, я спрашиваю, что это такое? – подскакивая к столику, закричал Мартынов, ухватив баночку из-под снотворного, что лежала рядом с аптечкой, размахивая ею перед лицом девушки.

- Хватит! – выхватив из рук мужчины банку, отрезала недовольно Кира, - что ты вообще себе возомнил? Приперся, когда тебя совсем не ждут, еще и пытаешься поучать и указывать, что мне можно делать, а что нет! Хватит с меня! Может я вообще здесь не одна!

- А с кем? – на выдохе уточнил Алексей, удивленный подобному заявлению.

- С мужчиной! – вызывающе передразнила, и тут же поджалась под вмиг вспыхнувшем от негодования взглядом Лёшки.

Серые глаза как-то мгновенно потемнели, обещая скорую бурю. На скулах заиграли желваки, а руки снова непроизвольно сжались в кулаки до белеющих костяшек. Неужели ревнует? И что за всем этим может последовать, можно только догадываться.

И тут же мужчина, без лишних слов, не позволяя Кире что-то добавить или возмутиться, не обращая внимания на такое мелкое недоразумение, как обувь, уверенно отталкивая девушку с прохода, быстро бросился к спальне. Решительно распахнув дверь, Мартынов, еще слишком хорошо помня, где выключатель, на ощупь щелкнул, зажигая свет, и беглым взглядом осмотрелся по сторонам, при этом даже, казалось, вздыхая некими облегчением.

Как же это… возмутительно и нагло с его стороны. Кира готова была негодовать от этого всего. Готова была разразиться проклятиями и обвинениями, но так и стояла неподвижно. Жадно, как рыба, выброшенная на берег, хватая кислород. И уставившись в спину Лёшки, что продолжал стоять посреди её спальни. Так по-хозяйски и самоуверенно. Будто и не было тех лет боли, обиды, сожалений. Будто и не было их расставания. Так, как и когда-то… Что он сейчас подумает о девушке, можно только представлять и краснеть от смущения.

И она тоже хороша! Что она хотела этим доказать? Что способна жить и без него? Что может и так прекрасно существовать? Что он ей не нужен и даже после сегодняшнего ностальгического поцелуя, она готова забыться в объятиях другого, чужого мужчины? А что в итоге? В итоге доказала обратное. И даже неизвестно, что хуже. Если бы Лёшка вообще ничего не знал, или это, когда он без труда понял, насколько Кире тяжело без него…

- Кирюш, - медленно оборачиваясь, спокойно, даже с долей нежности, протянул Лёша, - а ты ведь как была врушкой, так и осталась.

- А тебе вообще, какое дело? – сложив руки на груди, и решив, что лучшая защита это нападение, фыркнула Слепцова.

- Этот твой сонный вид, пижама, - окидывая девушку с ног до головы ласковым взглядом, словно и не слыша вопроса, продолжал Мартынов, - какой тут может быть к черту мужчина!

- Я еще раз повторяю, тебя это вообще не касается! – прикрикнула Кира.

- А знаешь… - делая шаг по направлению к девушке, удовлетворенно отметил, - я даже рад, что ты такая же, - еще один шаг, сокращающий расстояние до минимума, - иначе, боюсь, я бы не сдержался. И клянусь, летел бы этот мужик с лестницы, целуя каждый встречный угол.

В чем-чем, а этом Кира уже и не сомневалась. Достаточно была взглянуть на разъяренное лицо Алексея, когда он услышал о мужчине. Мысленно девушка готова была уже посочувствовать этому вымышленному персонажу. И пускай, Мартынов вел сейчас себя, как полный эгоист и наглец, но Кире подобное даже нравилось. Оказывается, она так соскучилась по его собственническим порывам и наклонностям. По его ревности, самоуверенности в отношении того, что он для неё первый, единственный и главный мужчина. Как был таковым, так и должен был остаться.

С одной стороны девушка ощущала некую несправедливость, ущемление женских прав, возможно. Ведь она прекрасно знала, что все эти годы раздельно Лёшка не был один. Жена, потом какие-то Оксаны. В отличие от самой Киры. Но даже это теперь отошло на второй план. Казалось, даже боль рядом с ним притуплялась. Боже, какой абсурд! Боль, причиненная им же, исходящая от того, что Кира пережила по его же вине, имела одну единственную панацею и лекарство, полностью сосредоточенное в одном лишь Лёшке. Разве не сумасшествие? Это все больше и больше начинало походить на какую-то болезнь. Неизлечимую, одновременно обостряющуюся и исцеляющуюся от одного лишь его присутствия. Это все так глупо и нелепо! Практически невозможно…

- А ты снова ведешь себя, как эгоист и собственник… - грустно подвела итог Кира.

- Тебе это так не нравится? – подойдя впритык, Алексей осторожно провел пальцами по щеке девушки. Пытаясь заглянуть в опущенные глаза и прочесть там хоть что-то, так или иначе возможное подарить какую-то надежду на лучшее будущее. Совместное будущее.

- Какая теперь уже разница? Слишком поздно…

- Никогда не бывает слишком поздно, если этого хотят двое, - приподнимая лицо Кира за подбородок, осторожно предположил мужчина.

- Ты действительно так думаешь? – неслышно выдохнула девушка.

- Я в этом практически уверен, - согласился Лёшка, и прежде, чем Кира успела опомниться, уверенно вжался в её губы поцелуем.

Настойчиво, властно. Не давая возможности отвертеться или капитулировать. Не позволяя оставаться равнодушной, как изначально хотела девушка. С каждым мгновением углубляя поцелуй, и совершенно не опасаясь сопротивления, как это было днем. Чувствовалась весьма ощутимая разница между двумя этими поцелуями. Куда и делась вся его робость и осторожность. И Кира не могла точно сейчас сказать, какой Лёша ей нравился больше. Нежный, осторожный, слегка смущенный… Или все-таки вот такой. Настойчивый и полностью уверенный в правильности своих действий. Одно лишь она могла сказать наверняка – такому Лёшке она не могла сопротивляться. Равносильно, как и устоять перед ним тоже.

Колеблясь лишь мгновение, Кира, осторожно, поначалу даже робко приобняла мужчину одной рукой, вторую положив ему на грудь. Поцелуй, что изначально начинался вроде бы осторожно, с каждым мгновением приобретал все больший оттенок неистовства и страсти, сродни цунами, накрывая с головой. И ощущение вкуса любимых губ на своих, заставляло девушку с еще большей самоотдачей отвечать на поцелуй, позволяя их языкам сплестись в бешеном ритме страсти.

Забыв о стеснении, Кира уже отчаянно прижималась к разгоряченному телу Алексея, расстегивая одной рукой пуговички на пиджаке, а другой томительно водила по шее, стараясь приблизить его к себе еще больше. Казалось, что она уже забыла обо всем на свете, включая свои обиды и клятвы никогда не приближаться к Лёшке ближе дозволенного. Черт возьми, какие могут быть клятвы, если в мыслях сейчас мелькало одно единственное желание. Она хотела этого мужчину, как давно уже не хотела никого. Хотя, кого она обманывает? Для неё всегда был, есть и будет всегда единственно желанным мужчиной только один он!

Кира ведь уже даже представить себе не могла, что она когда-то так сильно будет хотеть мужчину. Что она вообще захочет каких-то интимных отношений. Ей все чаще казалось, что она превращается в снежную королеву, не способную на какие-то ни было страсти. А оказывается… Для того, чтобы разжечь желание, е й всего-то и нужно, что один головокружительный поцелуй, крепкие и уверенные объятия, и такая приятная близость любимого мужчины. Да и как тут устоишь, когда одни легкие касания Лёшки готовы довести до вершины блаженства…

Больше не пытаясь контролировать себя, девушка уверенно стала стаскивать пиджак с Алексея. Шальная мысль, что если она сейчас не остановится, то все непременно зайдет слишком далеко, чем того следует, вспыхнув в сознании тут же угасла, как только Лёшка, пробравшись под футболку, стал ласкать непосредственно её кожу.

Распаляясь с новой силой, Кира, решительно отбросила пиджак мужчины в сторону, принявшись за рубашку. Все это казалось таким правильным и необходимым… Как она вообще столько времени могла жить без этого мужчины? Без его ласк, поцелуев, жаркого тела…