Тутанканара – тот, кого остановить невозможно - Подгорных Сергей - Страница 21

Нашу школу выставили против знаменитейшего на всю Галактику гладиаторского цирка Таранта. Который, в свою очередь, принадлежал одному из самых богатых людей Пандерлоноса, известному рабовладельцу Тору Квандерлонскому. Больше известному как Top Кровопийца. Прозванному так за его кровожадный нрав.

Трудно будет великому господину Карнава не ударить в грязь лицом на этих боях. И хоть выставил он лучших бойцов школы, нелегко придется на этих боях его гладиаторам. Потому как цирк Гаранта до сих пор еще не знал поражения. Бойцы Таранта побеждали всегда. Непобедимые были бойцы в цирке Таранта. Но тем почетней лавры достанутся тем, кто когда-нибудь победит их. Тем больше денег заработает тот, кто поставит против них.

Всего было заявлено двадцать поединков. Две пятерки – то есть два боя с пятью бойцами против пяти. Пять троек, семь двоек и шесть одиночных поединков. Наиболее зрелищными, с наибольшими ставками, были бои с большим количеством бойцов. Пятерки. Это самые престижные и кровавые бои.

Я попал в одну из пятерок. В первую – ту, что открывала ежегодные Пандерлийсские бои.

Готовиться к знаменитым боям бойцы школы начали с самого утра. Быстро поднявшись в шесть часов, без завтрака начали день с короткой пробежки. Затем, разгоряченные, приступили к боевой тренировке. Тренировались кто со спарринг-партнером, кто, отрабатывая удары на роботах-тренажерах.

Я же предпочел после пробежки заняться комплексом дио. Не знаю ничего, что так восстанавливает силы и настраивает меня на поединок.

Удобно устроившись в углу обширного спортивного мата, я проделал комплекс изотернических упражнений, а затем занялся самоконцентрацией. Приняв позу Вирва, постарался уйти от действительности, сосредоточившись на своем внутреннем “я”. Попытался отключиться от всего. Но полностью сделать мне это не удалось. Какие-то назойливые звуки не давали сконцентрироваться. Не давали сосредоточиться. Отбросив бесплодные попытки самоконцентрации, я прислушался. А прислушаться, действительно, стоило. Разговаривали несколько бойцов варнавалийцев, тренирующихся неподалеку от меня. Говорили они на древневарнавалийском, да еще с примесью какого-то неизвестного мне диалекта.

Вообще, варнавалийский, наверное, самый трудный язык в Галактике. По крайней мере я ни в одном другом языке не встречал такого богатства форм с таким многообразием содержания. Богатства форм слов и многообразия предложений, состоящих из этих слов. И все это в связке со звуками. Одно и то же слово, произнесенное с разной интонацией, означало совершенно различные понятия. А уровни? Во всех этих сложных, вложенных в части речи уровнях, наверное, не всегда разбирались и сами варнавалийцы. Тем более какой-то космодесантник, лишь поверхностно изучивший основы их древнего языка.

Но все же прислушивался я не зря. В оживленном разговоре варнавалийцев я сумел уловить главное. Я понял, что готовится побег. Не понял, когда и где, сколько бойцов участвует и кто именно собирается бежать, но то, что бежать собрались варнавалийцы, было точно. Никаких подробностей. Никаких имен. Единственное название, которое, старательно прислушиваясь, я смог разобрать – Варлонские горы.

Варнавалийцев было немало в гладиаторской школе господина Карнава. Стройные, сильные, светловолосые потомки людей с планет-близнецов Варна и Валий всегда преуспевали в различных видах спорта. Потомки древних охотников на пикобизонов, варнавалийцы унаследовали от своих предков природные силу и ловкость. Великие воины и покорители космоса, они основали множество колоний по всей Галактике. Потомков этой древней, насчитывающей не одну сотню тысяч лет, цивилизации можно было встретить в любом уголке Вселенной.

Можно было встретить и в гладиаторской школе господина Карнава. И в немалом количестве. По крайней мере я насчитал среди бойцов не меньше двух десятков варнавалийцев. Большинство из них носили красную форму.

Заинтересованный случайно подслушанным разговором, я захотел посмотреть на варнавалийцев, готовящих побег. Чем Пустота не шутит, может, и я смогу попасть в их компанию. В компанию желающих покинуть лагерь господина Карнава.

Но пока я выходил из состояния отрешенности дио, пока выпутывался из хитроумной стойки-позы Вирва, варнавалийцы уже покинули мат, затерявшись среди других гладиаторов.

Хоть я и не увидел бойцов, готовящих побег, мысли об этом не покидали меня до того момента, пока мы – отобранные для праздничных боев гладиаторы – не прибыли в Пандерлийс.

Думы о возможности вновь стать свободным занимали меня всю дорогу к замку. И пока нас, построившихся в колонну по двое, со скованными руками под усиленной охраной вооруженных надзирателей вели к пригнанному специально для этого большому валобусу. И пока мы забирались в грузовой, без окон, отсек валобуса. И пока, трясясь на воздушных ямах, летели к родному гнезду Карнава.

Я отвлекся от этих дум лишь однажды. Когда на жестком сиденье напротив себя заметил незнакомца с терминала контрабандистов. Того самого, с военной выправкой, с кем мы вместе попали в плен. В рабство к господину Карнава.

– Джаггер, Леон Джаггер, – приветливо улыбнувшись без лишних церемоний, представился я.

– Роджер Стоун, – ответил человек с армейской выправкой. – Рад вас видеть живым и невредимым.

– Да. Не повезло нам, – вздохнул я. – Хотя другим не повезло еще больше.

Стоун неопределенно пожал плечами. Нельзя было прочитать в его непроницаемых стальных глазах и намека на то, что он знает больше, чем я. Не церемонясь, я напрямую спросил моего товарища по несчастью:

– Послушайте, Стоун, со мной там в терминале была девушка. Майя. Вы случайно не знаете, что с ней? Куда она попала?

На секунду мне показалось, что Стоун что-то знает, в его жестких непроницаемых глазах мелькнуло желание сообщить мне какие-то подробности. Но Стоун сдержался. Лишь неопределенно ответил:

– Я потерял сознание. Очнулся уже в лагере, так что ничего интересного рассказать вам не могу.

Всем военным вживляют в головной мозг антидепрессантные маяки и нейтрализаторы гипноизлучений. Поэтому депрессирующие поля не оказывают серьезного влияния на солдат. Тем более на кадровых офицеров. Каким, по моему мнению, являлся и Роджер Стоун. На какое-то время сильное парализующее поле может сковать конечности военного, но лишь на какое-то время, и уж никак он не потеряет сознание от армейского парализатора.

Мой новый знакомый явно не хотел говорить правду, не хотел раскрывать то, что он не подвержен действию депрессантов. То, что он военный.

Почему он этого не хотел делать, оставалось для меня загадкой.

Отложив на потом решение этой проблемы, я вновь задумался о возможности побега. Мне казалось: сумей я убежать – у меня повысились бы шансы отыскать и освободить Майю. Когда сам свободен, сподручней спасать других. С руками и ногами, скованными энергонаручниками, не очень-то поспасаешь любимую.

“Непременное условие для побега – это быть свободным от наручников, – думал я, – вот только как избавиться от энергобраслетов? Как получить такой шанс? Сколько мне придется ждать? Год? Два? Проживу ли я столько? Проживет ли в плену столько Майя?”

Вопросы, казалось, не имели ответа, однако ответы на них мне представились гораздо быстрее, нежели я думал. Прошло не больше часа, как я оказался свободен от своих оков.

Мы, бойцы из первой пятерки, стояли у решетки выхода на арену и нервно разминались. Волновались все. И я, новичок в подобного рода боях, и мои более опытные товарищи – два похожих друг на друга, как братья, варнавалийца, небольшого роста, юркий, словно , иканейская пчела, маркильянец и знакомый уже мне здоровый краснокожий тарнеец.

Энергобраслеты и ошейники с нас сняли. Без этого никак нельзя. Вдруг какой-нибудь шутник в самый разгар боя при помощи дистанционного управления активирует их? Или включит генераторы боли, встроенные в ошейник. Плакал тогда денежки поставивших на такого гладиатора. И денежки немалые. А такое нельзя допустить. Никак нельзя допустить. Подобные попытки пресекались в корне. Как пресекались любые способы психотропного воздействия на бойцов. Сквозь решетку я заметил несколько зоновых антидепрессантных излучателей, чьи раструбы виднелись под куполом гладиаторского цирка. Все должно было проходить по-честному. Применение допинга категорически запрещалось. Все гладиаторы прошли перед боем обязательный допинг-контроль.