Бог Галактики - Подгорных Сергей - Страница 76

К моему ужасу, не кто иной, как Трекси, целый и невредимый, отделился от монахов и, подлетев поближе, провозгласил, что он единственный, кто достоин стать богом Галактики. Я понял – это конец. Это конец мне и Майе. Конец всему живому и мыслящему. Независимо от того, кто сейчас победит в борьбе за обладание моей душой, Галактика погибнет. Погибнет Майя. Погибнут мои родители, настоящие и приемные. Погибнут мои друзья. Может, не сразу, но медленно и неотвратимо погибнет жизнь во всей галактике.

Я не мог этого допустить. Ни в коем случае. И я сделал то, что видел в своем сне. Я захотел стать богом Галактики. Всей душой возжелал этого, и мое желание мгновенно исполнилось. Я внезапно увидел себя и Майю одиноко стоящими посреди заснеженного поля в окружении врагов. В окружении зла. Я посмотрел на эту замершую картину, и моя душа устремился ввысь. Время замерло. Застыли стрелки на всех часах. На всех часах во всей Галактике. И я осмотрел весь этот огромный, ставший сейчас мною мир. Я был десятками миллиардов звезд и сотнями миллиардов планет. Людьми, что населяли эти планеты. Животными, птицами и рыбами, что жили на этих планетах. Я был легким утренним Ветерком и свирепой летней бурей. Великолепным, в миллион красок восходом и мягким чарующим закатом. Одиноко стоящей гордой скалой и бескрайним океаном. Я был всем, и в то же время я был самим собой.

Я был богом. Богом Галактики.

И я понял, что значит быть богом. Бог – это действительно только любовь. Чистая, безграничная любовь ко всему сущему и к людям. Конечно, ведь люди – это дети бога. Созданные им по своему образу и подобию. И я понял, что бог действительно никого и никогда не карает. Люди, толкаемые злобой и ненавистью, сами карают себя, и сердце бога обливается кровью при виде этого. Он любит своих детей больше самого себя и всегда их прощает. Он прощает их ошибки и в сотый, и в стотысячный раз. Прощает им все. Бог всемогущ. Он может вмиг уничтожить все зло, но никогда не делает этого. Люди сами должны бороться со злом в своих душах. У каждого человека есть выбор. Выбор жизненного пути и жизненных ценностей.

Иногда бог, не в силах безучастно смотреть на страдания людей, вмешивается в дела земные. Быть может, напрасно, но он старается помочь страждущим, и сердце его переполняется теплом, когда он видит, что его помощь достигла цели.

То, что бог Галактики – это огромная сила, я понял с первых же секунд. Невероятной мощности энергия заполнила все мое безграничное тело, и я, расправив плечи, глубоко вздохнул. Я мог сделать все, что угодно. Мог взять на ладонь звезду и, дунув на нее, мгновенно превратить гигантский огненный шар в крошечный слабо светящийся уголек. Мог разметать все звезды Млечного Пути и тут же вновь собрать их. Мог сжать вещество столь плотно, что даже свет не в состоянии был вырваться из этого плена.

Я мог все это сделать, но не стал. Богу такое ни к чему. У него много забот помимо ненужного разбрасывания звезд. Он должен следить за тем, чтобы уровень всемирного зла не превышал уровня всемирного добра. Этого бог никогда не должен допускать. Иначе не будет жизни. Настанет конец всему.

Я, оглядывая свои владения, заметил, что в одной точке Галактики, на крошечной планете силы зла, собравшись воедино, пытаются перевесить эту чашу весов. Вечный враг рода людского в очередной раз пытается взять реванш, и я не мог этого допустить. Я устремился к этой планете и увидел странную картину.

Двое людей – мужчина и женщина – стояли, прижавшись друг к другу, в окружении многочисленных врагов. На заснеженном поле среди нагромождений орудий убийства. Среди врагов, готовых стереть их с лица земли в любую секунду. Врагов, готовых убить любого ради достижения своих целей. Ради власти.

Я всмотрелся в прекрасное лицо женщины, и мне стало не по себе. Я знал эту женщину. Я любил эту женщину. Я был готов умереть ради нее. Я был готов пожертвовать ради этих голубых бездонных глаз всем. Всем, и силой бога в том числе.

Я, мгновенно приняв решение, разметал по Галактике всю огромную энергию, сосредоточенную во мне. Мир взорвался великолепием красок. Все вокруг завертелось в водовороте, и я вновь стал человеком. Но за неуловимый миг до этого я исправил кое-что. Небольшой штрих в портрете нашего несовершенного мира. Небольшое изменение, но так нужное мне.

Темнота вспыхнула яркой радугой, и мое тело рассыпалось на кванты энергии.

Мы стояли с Майей и ждали смерти. Мы приготовились умереть и поэтому не боялись смерти. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Словами в таких обстоятельствах ничего не скажешь. Глаза сейчас говорили нам гораздо больше, чем все слова мира.

По щеке Майи покатилась слеза, и я легким касанием губ осушил ее. "Не плачь, девочка, – мысленно сказал я. – Я верю, мы вновь встретимся в следующей жизни. И тогда у нас все будет хорошо".

"Я тоже верю", – ответила Майя, и сразу же внезапно наступила тишина. Звенящая тишина ночи обступила нас, и мы недоуменно огляделись.

Прав был Трекси. В мире нет ничего случайного. Случайности происходят порой так не случайно, что наивно думать, будто все это произошло само собой. Будто бы здесь обошлось без вмешательства свыше. Без помощи бога.

Появись варогенный сфероид – корабль теров – всего секундой позже, все было бы по-другому. Была бы другой Галактика, были бы другими люди. У людей были бы другие понятия о добре и зле. Сам мир был бы другим.

Но этого не произошло. Сфероид теров появился как раз вовремя. А появившись, тотчас принялся за работу. Спокойно, словно занимался этим каждый день, стер своим "ластиком" – лучом протогенератора – все нагромождение огня и железа. Лучик протогенератора быстро заметался по полю. Каждое его касание не пропадало даром, стирая нового врага.

Через несколько секунд мы остались лишь вдвоем с Майей. "Ластик" протогенератора стер даже наш поврежденный валолет. Но нас он не тронул. Лучик скользнул по нашим телам и исчез. Исчез и варогенный сфероид.

"Сфероид-автомат", – облегченно подумал я и, взяв за руку Майю, шагнул в открывшийся прямо перед нами черный провал подпространственного туннеля.

Яркий свет светила Жарах мгновенно ослепил нас. Постояв несколько секунд с закрытыми глазами, мы наконец смогли осмотреться. В узкой улочке, куда мы попали, никого не было. Никто не видел нашего внезапного появления. Никто не видел, как черный зев подпространственного туннеля медленно исчезает в воздухе, тая на глазах.

– Жарко же мне здесь будет в шубке. Это, похоже, не заснеженная Сибирь, – улыбаясь, сказала Майя.

– Жар костей не ломит – есть такая русская поговорка, – ответил я, пытаясь поцеловать девушку.

Майя ловко вывернулась и, погрозив своим милым пальчиком, строго спросила:

– Здесь кто-то хвалился знаменитой фарайской кухней? Предложение насчет фарайских гвианов все еще в силе?

Я весело рассмеялся и ответил:

– Конечно, дорогая, милая, единственная Майя.

И мы, обнявшись, побрели по узкой улочке. Побрели навстречу будущему. Навстречу простому человеческому счастью.

"Богу – богово, – мысленно сказал я сам себе и, посмотрев в бездонные глаза Майи, добавил: – А человеку – человеково".

Человеку – человеково…