Бог Галактики - Подгорных Сергей - Страница 45

Вначале я расчистил поле боя от самых агрессивных и неумелых. Число противников для точного расчета ходов в тееро-то все-таки было великовато, и я вскоре свел их количество до восьми. Остальные к этому времени либо валялись без сознания вне татами, либо с трудом приходили в себя от своих же собственных ударов. Против меня осталось восемь бойцов. В их числе и Макс. Он пока не вступал в поединок со мной, коварно прячась за спинами своих товарищей. Оставшиеся на ногах уже не лезли на рожон, как те, первые. Они осторожно обходили меня, надеясь неожиданно атаковать. Время от времени кто-нибудь из их числа делал такую попытку и тут же оказывался на полу. Последних четверых учеников школы карате я отправил отдыхать практически одновременно, применив движение-перемещение "то" и сближение под красивым названием "рок судьбы". Все четверо учеников практически одновременно рухнули на татами.

Остался последний соперник – Макс, лучший боец в округе. Он, вспомнив свой первый опыт общения со мной и насмотревшись на своих друзей, уже не кидался на меня, как петух. Он осторожно, мягкими движениями, постоянно меняя свою позицию, двигался передо мной. Макс ловил взглядом малейшую мою ошибку, малейший мой промах. Во взгляде его прищуренных, злых глаз читалась одно желание: "Ошибись, отвлекись на мгновение, незнакомец, и тогда я не промахнусь. Ударю всей своей мощью. Всей своей силой. И впечатаю в тебя свой кулак, раздроблю тебя на куски, как кирпичи".

Поддаваться мне, конечно же, не хотелось. Не в моих это правилах. Но уж очень он хотел меня ударить, этот Макс. И я позволил ему это сделать. Подставился, сделал вид, что на мгновение отвлекся, отвел взгляд. И он незамедлительно ударил. Ударил сильно, мощно. Ударил рукой, словно молотом, прямо мне в грудь. Будь на моем месте любой житель Земли, он бы, несомненно, уже лежал на полу с переломанными ребрами, с тяжелыми внутренними повреждениями. Но кулак Макса встретился не с грудной клеткой землянина. Он ударил бойца Федерации. Возможно, одного из лучших бойцов Федерации. Бойца, который к тому же был готов к встрече с его кулаком.

Я напряг мышцы и спокойно встретил удар Макса.

Наверное, это очень неприятно ударить изо всей силы, изо всей мочи бетонную стену. Наверное, очень неприятно. Макс это понял, ударив меня. Спустя секунду он корчился от боли у моих . ног, а я направился к учителю. Тот встретил меня взглядом восхищенных глаз.

– Клянусь, такого стиля, такой манеры ведения поединка я не видел никогда в жизни. Чем-то похоже на айкидо, но это не айкидо, уж я в этом знаю толк. Вы действительно мастер, и я преклоняю перед вами голову. – Учитель слегка поклонился. – Вот вам моя рука. Без обид?

Я улыбнулся и пожал протянутую руку. Приятно, когда твое мастерство оценивают по достоинству.

Едва я коснулся руки учителя, вспыхнул невероятно яркий свет. На мгновение я ослеп, а когда вновь смог видеть, почувствовал, что не могу пошевелить ни единым мускулом. Я замер, словно каменное изваяние. Замерли, словно вдруг окаменели, и все остальные. Майя застыла, как статуя. Одна нога поднята и так и не опущена на пол. Вероятно, в последний момент она хотела подойти ко мне. Володя застыл в неудобном положении, сидя на полу и зашнуровывая ботинки. Учитель, открыв рот и так и не сказав очередной фразы, стеклянными глазами смотрел на меня. Его ученики замерли в нелепых позах.

В этот момент у дверей образовалось голубое облачко, и из него вышел сначала один человек, затем другой. Эти люди были одеты в изоскафандры и держали в руках парралоидные парализаторы.

Это были работорговцы.

Глава 15

Люди в изоскафандрах, двигаясь словно привидения, не касаясь пола ногами, подлетели ко мне.

– Я же говорил тебе, Трайк, этот лучше, – сказал один из них на линке, показывая на меня. – А ты заладил: писатель, писатель. Много за него на рынке в Пандерлоносе дадут? От силы пять тысяч. А за этот экземпляр мы всю двадцатку отхватим, не меньше.

– Ну ты загнул, Лайки, двадцатку. Столько и за хорошего младенца не дадут.

– А за такого бойца отвалят, – уверенно проговорил Лайки, – я сам видел, на прошлых торгах бойца за пятнадцать тысяч купили. А он и в подметки этому не годился. Я знаю, этих бойцов потом в цирк Таранта перепродают. На гладиаторские бои. А ты сам знаешь, какие у Таранта ставки.

– Звучит убедительно, – задумался Трайк. – Выходит, не берем писателя?

– Ты же сам знаешь, темпокамера у нас одна осталась. Выбирать не приходится.

– Черт с ним, с писателем. Мозги в этом сезоне не в цене. Возьмем в следующий заход. Если он, конечно, доживет до этого времени. Чем мне не нравится эта Земля, так тем, что товар здесь мрет очень уж быстро. Или портится, что нисколько не лучше. Прилетишь через каких-нибудь сорок лет, а твой клиент покойничек. Или катается в инвалидной коляске.

– Да, слабоват народец в этом рукаве Галактики, но зато недоразвитый, а следовательно, легко идет в руки таких предприимчивых людей, как мы. Да и биоэнергетика у этих недоразвитых подчас лучше, чем у самих теров, – сказал Лайки и встревоженно спросил: – Кстати, насчет теров. Надеюсь, ты темпокамеру захватил с собой? А то нам торчать опасно. Того и гляди, теры пожалуют.

– Ты же сам сказал: не бери пока с собой камеру. Чего, мол, с ней зря таскаться, – возмутился Трайк. – Они же петляли по городу, как иканейские лисы в брачный период. Да нас бы с этой темпокамерой теры засекли бы.

– Ладно, ладно. Не горячись. Ни черта нас эти теры не засекут. Я тут подслушал по телепаратору их разговоры: не до того сейчас терам. Они, как тот встревоженный улей парайских пчел, гудят. Что-то у них там случилось. Переполошились, как мезозайцы. Галдят, не останавливаясь.

– Загалдишь тут. Слыхал я, кто-то позавчера на двух тектотанках на Землю пожаловал. Такого со времен Четвертой Имперской войны не бывало. Уж куда на тектотанках, но только не на Землю. Теры эту Землю берегут как зеницу ока.

– Да-а, дела. Распоясался галактический народец. Скоро так и в Тер, прародину теров, на тектотанках пожалуют.

– Ну, это ты уж хватил, Трайк. Хотел бы я посмотреть на того, кто это посмеет сделать. Те тектотанки Теры вмиг в порошок стерли. Даже пыли не осталось.

– Это они могут, – мрачно проговорил, озираясь, Лайки, – на это они мастера. Если мы тут еще немного проторчим, то точно сами без тел для погребения останемся, – заволновался Лайки. – Давай-ка быстрее темпокамеру вызовем.

Трайк в ответ принялся торопливо набирать комбинацию цифр на встроенном в рукав шифро-передатчике.

– Чего ты там возишься! Телепатии Свингу, да и все дела, – возмутился нетерпеливый Лайки.

– Чтобы нас теры вычислили? Нет уж, с шифром хоть и медленнее, но надежней, – категорично ответил Трайк и наконец соединился с таинственным Свингом.

Он сказал что-то на каре – сленге работорговцев – и отключил аппарат.

– Минут через пятнадцать будет, – доложил он.

– Так долго? – не мог угомониться Лайки. – Да нам не только теры, но даже эти недоразвитые за это время поджарят задницу.

– Эти не поджарят, – усмехнулся Трайк. – Пока не отключим парралоидное поле, эти низшие и глазом не моргнут.

– Постойка-ка, Трайк, мне показалось, что наш боец как раз моргнул глазом, – сказал Лайки и, подозрительно глядя на меня, приблизился с вплотную к моему лицу.

– Ты что свихнулся, Лайки? Он же недоразвитый. Я же сканировал его биополе. Биополе хоть и неплохое, ровное, но земное. Это точно. Он сейчас, как и все здесь, находится в глубокой фазе гипносна. И ничего не слышит, не видит и не может шевельнуть ни одним мускулом.

– Может, и померещилось, – на удивление быстро согласился работорговец. – Нервы, сам знаешь, на пределе. На этой Земле всегда нервотрепка. Хотя для успокоения не мешает идентифицировать параметры его энергополя. Все равно раньше, чем через четверть часа, темпокамера не появится. Закину-ка я его биокарту в компьютер, может, чего и выужу.