Ностальгия по чужбине. Книга вторая - Шагал Йосеф - Страница 29

— У вас служит капитан Джеймс Винсент?

Дежурный сразу же насторожился, после чего стал действовать строго по инструкции.

— Одну секунду, сэр, я вас соединяю…

Через пару секунд трубку взял заместитель командира авиабазы.

— Алло, кто говорит?

— Луиджи Треворо, врач скорой помощи из Мессины…

— Что произошло, мистер Треворо?

— Капитан Джеймс Винсент служит на вашей авиабазе?

— Да. С ним что-то случилось?

— Насколько я понимаю, сэр, у вашего капитана сердечный спазм, — ответил итальянец. — Я звоню вам с мобильного телефона, по пути в больницу…

— Капитан Винсент в сознании?

— В настоящее время — да. Нам удалось привести его в чувство несколько минут назад…

— В каком он состоянии?

— Состояние средней тяжести… Капитан подключен к аппарату искусственного дыхания. Скорее всего, речь идет о сердечном спазме, хотя полностью исключить микроинфаркт нельзя…

— Вы кардиолог?

— Терапевт.

— Сажите, у вас есть возможность доставить капитана на авиабазу?

— Это почти 80 километров, сеньор. Не думаю, что тряска в дороге пойдет капитану на пользу. Ему нужен полный покой и немедленное обследование…

— Я сейчас же вышлю вертолет.

— Как скажите, сэр… — в голосе врача прозвучала нотка сомнения. — В конце концов, это ваш человек.

— Где вы сейчас находитесь?

— В десяти минутах езды от больницы Святой Лючии.

— Неподалеку от больницы есть пустырь. Возле старого монастыря. Знаете?

— Конечно.

— Ждите вертолет там. Через пятнадцать минут он будет на месте.

— Простите, с кем я говорю?

— Подполковник ВВС Джон Махович, заместитель командира авиабазы, армия США.

— Сеньор Махович, больной находится на моем попечении. Я обязан передать его из рук в руки, получив расписку…

— Вы получите все необходимое, док.

— Вы будете в вертолете?

— Нет. Вам недостаточно расписки дежурного врача базы?

— У нас существует правило, сеньор подполковник: мне нужна расписка либо командира, либо кого-то из его заместителей. Я не хочу потерять работу, если с больным, не приведи Господь, что-нибудь случится после того, как он вернется на свою базу. Поймите, как дежурный врач, принявший больного, я несу за него полную ответственность…

— Ну, хорошо… — после небольшой паузы ответил Махович. — Продиктуйте мне по буквам ваше имя, фамилию, должность, а также номер паспорта или водительского удостоверения… Спасибо. Вы будете сопровождать больного до авиабазы, где и передадите его под мою личную расписку. Так вас устроит?

— Да, но… — Молодой врач запнулся. — А как я вернусь в Мессину, сеньор?

— Не беспокойтесь, доктор, я об этом позабочусь…

Трясясь на откидном сидении военного вертолета и придерживая рукой носилки с грузным телом капитана Винсента, Луиджи Треворо с выражением профессиональной озабоченности состоянием пациента, неспешно обдумывал ситуацию. Являясь членом одной из конспиративных пятерок «Красных бригад» на Сицилии, Луиджи, несмотря на свои многократные просьбы, еще ни разу не принимал участия в акциях бригад и использовался только по специальности: холостяцкая квартира Треворо в старом районе Мессины по мере необходимости использовалась как тайный госпиталь. Для этой цели в подвале одноэтажного дома была оборудована современная операционная со всем необходимым инструментарием и медикаментами. Именно в этом подвале Луиджи, с помощью еще одного члена бригад, работавшего медбратом в одной из клиник Мессины, извлек из тел своих товарищей по классовой борьбе немало пистолетных и автоматных пуль. Изредка бывало и так, что усилия Луиджи оказывались тщетными. И тогда тело боевого товарища выносилось через прорытый подземный ход и исчезало навсегда…

Тридцатилетний Луиджи Треворо, сын богатого предпринимателя, сделавшего себе многомиллионное состояние на традиционной для Сицилии торговле оливковым маслом, получил прекрасное образование в Штатах, закончив высшую медицинскую школу в Коннектикуте с квалификацией хирурга. Отец Луиджи рассчитывал, что, получив высшее образование, сын останется в Штатах, где перед ним открывались прекрасные перспективы: уже завершая учебу, Луиджи Треворо имел, по меньшей мере, четыре предложения работы по специальности от достаточно престижных госпиталей на востоке страны. Скорее всего, так бы и произошло, не вмешайся в отцовские планы случай. Возвращаясь как-то раз с университетской подружкой после довольно бурной вечеринки, Луиджи, не рискнувший в подпитии садиться за руль машины, забрел в район, пользовавшийся весьма дурной репутацией. Алкогольные пары притупили бдительность молодой пары, и они, обнявшись и распевая студенческий гимн, буквально уткнулись в группу из четырех рослых американцев их возраста. Увидев, что сверстники — белые парни, Луиджи широко раскинул руки и воскликнул:

— Приветствую вас, братья!

— Твои братья нажираются сейчас на ночь глядя чесноком и маринованными оливками, — негромко произнес один из парней — светловолосый атлет с рельефной мускулатурой, которую демонстративно подчеркивала черная майка-безрукавка. — А вот то, что ты, макаронник вонючий, трахаешь нашу сестру, это уж действительно никуда не годится. Ну, что скажешь, белая сестра? Стала итальянской подстилкой? Всерьез намерена повысить рождаемость этих черножопых ублюдков?..

Подружка Луиджи, моментально протрезвев, прижала руки к груди и замерла, не в силах даже позвать на помощь.

А буквально через секунду Луиджи уже валялся на мостовой, а четверо парней методично избивали его ногами. И вот тут девушка пронзительно закричала. Тогда один из молодчиков подскочил к ней и нанес тыльной стороной ладони страшный удар, от которого подружка Луиджи отлетела в сторону на несколько метров и, ударившись головой о кромку тротуара, несколько раз конвульсивно дернулась и затихла.

Пытаясь хоть как-то увернуться от ударов, Луиджи исхитрился встать на колени, но тут же был снова сбит с ног. Молодчики работали, как хорошо сыгранная команда бейсболистов — без шума они наносили удары по скрюченному телу, причем делали это в строгой очередности, чтобы каждый мог внести свою лепту в это безжалостное избиение одиночки. Луиджи уже не кричал — только хрипел. На его посиневших губах пузырилась кровь, руки, с помощью которых он пытался вначале хоть как-то смягчить наносимые удары, повисли плетьми. И в этот момент на улице появился худощавый темноволосый парень в легкой холщовой куртке. Его руки были засунуты в карманы, а взгляд удлиненных к вискам темных глаз выражал абсолютное спокойствие, словно такие картины были для него естественным явлением.

— Может, хватит с него, парни, а? — негромко спросил черноволосый и кивнул на окровавленного Луиджи. — Думаю, молодой человек уже все понял и может отправляться к врачу, на операционный стол… Стоит ли усугублять, ребята, оставьте немного работы медицине…

Все четверо замерли. Атлет в черной майке с нескрываемым любопытством уставился на чужака. Это была очень короткая пауза, в течение которой, тем не менее, лидер успел оценить все — весьма скромное телосложение незнакомца, то, что тот появился из темноты один, без компании, миролюбивый тон, явно свидетельствовавший о слабости чужака и главное, его итальянское происхождение.

— Ты смотри, еще один макаронник! — главарь повернулся к своим дружкам и загоготал. — У них что здесь, гнездо, в которое их сисястые мамаши заботливо подкладывают лазанью?

Компания весело заржала в ответ.

— Ты прав, вонючка! — ослепительно улыбнулся атлет в черной майке и, чуть наклонившись, сделал шаг в сторону чужака. — Медицине действительно надо оставить хоть какую-то работу. Именно об этом мы сейчас и позаботимся…

— Мой вам совет: расходитесь по домам, парни, — все так же спокойно ответил черноволосый и усмехнулся. — Думаю, вам ни к чему неприятности. Вы основательно разобрались с этим молодым человеком, — незнакомец кивнул на окровавленного Луиджи. — Четверо против одного. Ничего не скажешь, истинное торжество демократии в свободном мире!.. Я же сказал, домой, молокососы! Не омрачайте прекрасный вечер!..