Волчье племя - Поддубный Олег - Страница 14

Шторм вздрогнул и, звякнув чашкой, поднял на хозяина испуганные глаза.

— Откуда вы знаете?

— Откуда вы узнали, что со мной об этом можно поговорить? — в свою очередь, спросил Тоцкий.

Полковник неуверенно пожал плечами.

— Тогда сделаем так, — процедил сквозь зубы ветеринар, — вы мне говорите, что вас ко мне привело и как вы догадались, а я рассказываю вам о том, как догадался о ваших намерениях!..

— Намерениях? — как эхо повторил Шторм.

— Намерениях.

Тоцкий видел, как по телу начальника колонии прошла судорога, но он терпеливо продолжал пить чай, зная, что гость в конце концов заговорит.

— Я вас слушаю, — на всякий случай подстегнул он его.

— Я узнал по голосу Камила, — коротко ответил тот, — и видел из окна дома, как к нему шли волки.

Глаза ветврача на мгновение сделались стеклянными, и, отхлебнув из чашки, он сказал не менее коротко, чем полковник:

— Мне известно все, о чем с вами говорили те люди, которые так неаккуратно затащили вас в машину, Алексей Николаевич. Позвольте узнать, что вы собираетесь делать?

Но Шторм, не зная, что ответить, промолчал. Он находился в полном замешательстве и начинал уже проклинать себя за необдуманный приход к Тоцкому.

— Сейчас трудное время, Алексей Николаевич, — заговорил ветеринар, видя растерянность начальника колонии, — и вам представляется возможность заработать неплохие деньги.

Отказ же ваш может повлечь за собой неприятные для вас и вашей семьи последствия. Вы поднимаете, о чем я говорю?

Шторм кивнул головой.

— Так что мне передать вашим вчерашним знакомым, Алексей Николаевич? — ненавязчиво спросил ветврач.

— А какую сумму они мне могут предложить за организацию побега?

У Тоцкого веки сузились так, что глаза превратились в две маленькие щелочки.

— Немалую, — тихо ответил он. — Вам хватит и на дом, и на машину, и на всю оставшуюся жизнь. Могу я это понимать так, что вы согласны?

Полковник опять кивнул головой, и у Тонкого вырвался вздох облегчения.

— Только я хочу, Станислав Григорьевич, чтобы связь с теми людьми осуществлялась через вас, — поторопился сказать гость. — Я не хочу, чтобы меня застукали с ними, когда…

— Ну, это само собой! — перебил его врач. — Да!.. Алексей Николаевич, может быть, у вас уже есть кое-какие соображения, как помочь Золотому?..

— Ага, — и, запнувшись, Шторм показал на чучело медведя.

— Что? — не понял Тоцкий.

— Медведь. В чучеле вывезти Золотого из зоны, — запинаясь, сказал полковник.

У хозяина от удивления отвисла челюсть. Он несколько раз переводил взгляд со своего гостя на чучело медведя и обратно. Ему и в голову не могло прийти такое. Наконец, оправившись от изумления, ветеринар спросил:

— А как вы это себе представляете, Алексей Николаевич?

— Над этим еще надо подумать, — приобретая уверенность, ответил Шторм. — Вообще, я предполагал, что вы мне будто бы подарите медведя, а я его установил бы в клубе, в красном уголке. Ну, а дальше, как сложатся обстоятельства, — не желая забегать вперед, закончил полковник.

— Интересная идея, — заметил Тоцкий.

Ему пришло в голову, что он зря запаниковал, когда узнал, что Ловчий втянул к это дело начальника колонии. «Если так складываются обстоятельства, то это даже лучше, — думал он. — Шторм связь с Ловчим будет осуществлять через меня. Медведь мой!.. А это значит, что любую идею, выдвинутую им, я смогу выдать за свою». Размышляя над этим, он заметно повеселел.

— Жизнь диктует нам свои условия, Алексей Николаевич! — стараясь придать голосу оптимизм, сказал он. — Иногда приходится жертвовать служебным положением, чтобы спасти жизнь своим близким и уцелеть самому в этих суровых условиях!.. Постарайтесь поменьше думать о негативной стороне этого дела и побольше о том, как оно закончится и какое удовлетворение ждет вас в материальном эквиваленте! Я сегодня же поставлю в известность людей Золотого и завтра сообщу вам сумму вознаграждения за вашу помощь!..

Тоцкий, проработавший почти с самого рождения с животными, обладал прекрасным психологическим чутьем и, видя в глазах полковника неуверенность, говорил не останавливаясь, чтобы окончательно развеять его сомнения в успехе намеченного предприятия. Исчерпав весь словарный запас, ветеринар сделал вид, что у него много работы, и, поднявшись из-за стола, заторопился к вольерам.

— Вы уж меня извините, Алексей Николаевич, — сказал он, — время позднее, и боюсь, что не успею прививки до конца всем своим подопечным сделать. Жена меня и так постоянно бранит за то, что я так поздно домой возвращаюсь!..

Шторм, поняв намек хозяина, грузно поднялся из-за стола и, попрощавшись, медленно направился к выходу из питомника.

Глава 6

Возвращаясь к служебной машине, полковник заметил, что Камил, вновь появившийся из какой-то подворотни, провожает его взглядом. Слежка неприятно защекотала его нервы.

«Хотя как ты хотел? — задал он себе вопрос. — Теперь они будут следить за каждым твоим шагом. Может быть, и мне так поступить?» — подумал он, но отогнал от себя эту мысль, понимая, что, как только бандиты заподозрят его в этом, ему несдобровать. «А может быть, обратиться в прокуратуру к Смольникову? — снова подумал он. — Ведь еще пока не поздно. У меня будет тесная связь с Тоцким, а Смольников установит наблюдение за ним. Рано или поздно клетка захлопнется и для него, и для всех, кто с ним связан». Но через мгновение он рассудил, что в таком случае лишится вознаграждения.

«А ведь при умелой постановке дела можно не только получить крупный выкуп за Золотого, но и со временем надеть на всех кандалы, — соображал он на ходу. — Надо как можно лучше все обдумать».

Думал Шторм недолго. Уже на следующее утро он знал, что делать. Собрав в своем кабинете оперативников, он приказал им найти для него хорошую кандидатуру негласного сотрудника из числа военнослужащих.

— Ко мне поступила информация о том, что в зоне заключенными готовится акция протеста, — пояснил он причину экстренного собрания, — и мне нужен негласный сотрудник для сбора более подробной информации, желательно из числа солдат срочной службы.

Оперативников такая просьба застала врасплох.

— Но ведь вы, Алексей Николаевич, прекрасно знаете, что такое невозможно: солдаты несут только охранную службу, и мы не имеем права.

— Я это знаю не хуже вас, — оборвал оперативника Шторм, — но других людей, которых заключенные не знали бы в лицо, у нас нет! Из числа же стукачей и наседок мы подобрать нужные кандидатуры не можем, среди них есть такие, кто готов служить и вашим и нашим. И о наших планах будут знать все заключенные колонии, — твердо заявил он.

— По этому вопросу надо говорить с командиром части, а не с нами, — подал голос тот же оперативник.

— Вот вы, Каравайцев, и поговорите с ним, — произнес Шторм. — Подберите нужную кандидатуру. Желательно, чтобы у этого солдата не было родителей: в случае его провала меньше ответственности. Все понятно?

— Так точно!

— Вечером жду от вас результатов. Если возникнет что-то непредвиденное, я весь день буду у себя, и по всем вопросам немедленно ко мне!.. Всем остальным провести разъяснительную профилактику по отрядам, — обратился он к собравшимся.

После ухода оперативников Шторм еще некоторое время обдумывал детали разговора с будущим негласным сотрудником, но, вспомнив о том, что ему доложил дежурный по ДПНК о Золотом, он накинул на плечи шинель и отправился в штрафной изолятор, куда вора в законе перевели из ПКТ за нападение на контролера.

* * *

Покормив, как обычно, по дороге Цезаря и Агату, Тоцкий заспешил домой. Ему не терпелось известить Ловчего о хорошей новости, и он боялся не успеть до визита вора в законе.

Однако его опасения оказались напрасными:

Ловчий в этот вечер не появился, не было его и на следующий день, так что Тоцкому пришлось избегать встречи со Штормом, чтобы не вызвать у него нежелательных подозрений по поводу платы за побег Золотого. Лишь на третьи сутки поздно ночью Ловчий появился в доме ветеринара, и взволнованный хозяин накинулся на него.