Стая (СИ) - Сергеева Оксана - Страница 3

— Придурок ненормальный! — выкрикнул он, отбежав подальше.

— Убью… — шипел Денис сквозь зубы, некоторое время гнавшись за Колькой.

Размахнувшись, запустил в него кирпич, и если бы Шеин не увернулся, то тот угодил бы ему в голову.

Когда Кольки и след простыл, Денис остановился. Нагнулся, хватая ртом воздух. К горлу подкатила тошнота, и он сглотнул, пытаясь сбить накатившее ощущение. Постепенно удалось восстановить дыхание, но бок разламывало от боли. Сделав шаг, мальчик с трудом согнул колено. Руки саднили. Кое-как справляясь, задрал штанину, обозрев красовавшийся синяк и кровоточащие ссадины.

Со вздохом он поправил на себе одежду и медленно побрел домой.

Сегодня никакие синяки не могли омрачить его душевного ликования.

ГЛАВА 2

— Пап, ну ты посмотри на него! — возмущенно воскликнула Таня, как только открыла дверь, впуская брата.

Она сразу оценила потрепанный вид мальчишки, быстро и цепко пробежав по его одежде глазами. Весь в пыли, в грязной куртке, с разодранной на колене штаниной, Денис принялся скидывать ботинки, цепляя носком пятку.

Ну до чего же она занудная! Мальчик скривился, чувствуя сильное желание заткнуть уши. Таня говорила тем тоном, который он терпеть не мог: так поучительно, что аж тошно становилось. У других сестры как сестры, нормальные, в мужские дела не лезут, а ей вечно свой нос нужно сунуть, да обязательно отцу нажаловаться. Проныра та еще! Постоянно шарила у него по карманам и в портфеле, проверяла книжки, тетрадки, и дневник. И отцу жаловалась!

— Что там, доня? — Отец выглянул из кухни.

— Явился. Весь грязный, штаны порвал. Все свалки и помойки обшарил? — Она встала рядом, уперев руки в боки.

— Чего пристала, блин?

— Значит — сейчас ремня получит! — сказал Алексей. — Что опять загорелась в попе соломинка? Чего хромаешь?

— Упал. — Упоминание о ремне Дениса совсем не напугало.

Отец мог сколько угодно грозиться и шутить, но никогда детей и пальцем не трогал. У него даже накричать не получалось, голос у него был мягкий, а глаза с искорками веселья. Редкой порядочности и доброты он был человек, может, потому и личного счастья не имел, обо всех думал, кроме себя. И себя во всем винил: что брак от развода не уберег, что детей не сразу забрал от пьющей жены, что пришлось им маленьким уже хлебнуть немного горечи. Но зато сейчас они были вместе. Главное, чтобы дети были счастливы.

— Танюш, посмотри, что у него там? — велел он дочери и снова встал у плиты. В сковороде, шкворча и журча, жарились фирменные отцовские котлеты. Денис еще с порога учуял запах жареного мяса. Таких котлет Славкина мама не умела готовить, да и Ванькина тоже. Даже борщ, который Денис не любил, у отца был в сто раз вкуснее.

Честно говоря, Алексей готовил не хуже женщин, а может и гораздо лучше некоторых. Не было того, чего бы он ни умел, даже булочки и пироги сам пек. Три года службы коком на Морфлоте даром не прошли.

Таня старалась, как можно аккуратнее задрать брючину, но не вышло: брат заохал и скривился, потому что кровь запеклась и присохла к ткани. Отдирать было больно.

— Ничего себе! — прошептала расстроенно сестренка. — Быстро дуй в ванную!

Денис, прихрамывая, поковылял, куда следовало. Жаловаться и хныкать не собирался, боль лишь напоминала о его недавней победе, а ее он забывать не хотел. Хотел всегда помнить. Даже осколок рассыпавшегося кирпича, которым чуть не зарядил Кольке в голову, приберег. Раздевшись, мальчик засунул грязную одежду в корзину для белья и перекинул пораненную ногу в ванну.

— Давай.

Эх, дверь забыл закрыть! Снова эта приставучка ввалилась и давай командовать!

Таня отрегулировала воду и включила душ, собираясь омыть рану на ноге.

— Я сам.

— Давай.

— Сам говорю. Иди, — упрямо проговорил Денис.

На этот раз Таня не стала спорить и ушла, оставив его одного. Хоть кривясь и шипя сквозь стиснутые зубы, но рана была промыта. Из вороха лежащей на стиральной машинке чистой сухой одежды, Денис выбрал свои вещи (не беда, что не глаженные!). А, натянув футболку и джинсы, обшарил запачканную ветровку и, выудив драгоценный осколок, с удовлетворенным вздохом сунул свой трофей в карман.

— Денис, сынок, ужинать пойдем, — заглянул в ванную отец, и мальчонка босыми ногами послушно прошлепал за ним. — Доня, намажь его зеленкой.

— Пап, зеленки нет, — сообщила она перерыв все тюбики и баночки в аптечке.

— Значит — йодом.

Как заправская медсестра, девочка расстелила на столе чистую салфетку, приготовив вату и йод.

— Садись, давай замажем твои боевые ранения.

— Танька, блин, больно. — Не смог сдержаться Денис и заболтал ногой, когда почувствовал острое, почти нестерпимое жжение на свежей ране.

— Что за «Танька»? Таня. Танька за углом на базаре. А это сестра твоя. Чтобы не слышал я от тебя «Танька», — строго сказал отец.

— Ладно, — буркнул мальчик и принялся дуть на ногу. Таня постаралась на славу — пол ноги йодом замазала.

— Танюш, не порежься, — предупредил отец, когда девочка, вернув аптечку на место, взявшись за нож, собралась резать хлеб.

— Нет, папуль, я аккуратно. Ну, рассказывай, где был, — сказала она брату.

Тот взял вилку, голодными глазами глядя на блюдо с макаронами и котлетой. Легкий чесночный запах взбудоражил аппетит. Растопленное сливочное масло и немного чеснока: отец всегда заправлял этим соусом спагетти. Вкуснее не бывает.

— Я сегодня подрался, — несмело сообщил мальчик, после недолгих раздумий.

— Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты не ввязывался в драки! Сегодня коленку разбил, а завтра синяк под глазом будет! Или вообще без зубов останешься!

— А что ждать пока меня отлупят?

— Правильно, сынок, — похвалил отец и сел за стол на свое место, — не надо ждать, пока отлупят. Сам не лезь, но сдачи давай.

— Я и дал, — сказал он, решив смолчать про кирпич.

— Молодец. А с кем дрался-то? — посмеивался Алексей.

— С Колькой, — ответил Денис с полным ртом.

— С Шеиным? — спросила Таня.

— Угу.

— Ну, ты орел!

— С Шеиным? Врешь, поди! — Таня была очень удивлена.

— Ничего я не вру! Вот посмотришь, фиг он ко мне больше подойдет.

— Доня, не задирай его, — мягко одернул Алексей дочку.

— Смотри, пап, снова не доел. Тебе лишь бы носиться как угорелому, а поесть нормально не можешь. Откуда силы только.

Вот снова свою песню запела!

— Танюш, не заставляй, — махнул рукой отец и поднялся, чтобы выключить закипевший на плите чайник. Денис, воодушевленный этими словами, собрался отодвинуть от себя тарелку, но тут отец добавил: — Не хочет, пусть не ест. Вырастит дрищом. И будет его лупить каждый, кому захочется.

Таня захихикала, а Денис насупился и, поджав губы, снова принялся накручивать спагетти на вилку.

— Не будет. Это моя планета, мой город, я тут король, просто этого еще никто не знает.

— Ого! — удивленно воскликнул отец, а Таня застыла с открытым ртом.

— Чего? Пап, вот мне интересно, где он такого понаслушался?

— Никого я не понаслушался, я сам все знаю.

— Уроки не забудь сделать, «король», а то получит твоя «королевская» задница ремня.

— А ты дневник проверь, папуль. У него там одни «трояки».

Услышав про дневник, Денис быстро скрылся в комнате, забыв про больное колено.

Первым делом вытащил из угла портфель, обрадовавшись, что ни одна банка с вишневым компотом не пострадала. Нехотя вывалил на стол учебники и тетради, и даже открыл дневник, но усидеть на месте, выписывая каракули в прописях, заставить себя не мог.

Денис кружил вокруг яблони, выбирая, с какой стороны лучше подобраться, чтобы залезть на дерево. Раскидистые ветки цеплялись за куртку, но он все равно исхитрился, и, хватаясь за сучья да корявый ствол, полез вверх. Солнечные лучи легко проскальзывали сквозь негустую листву, слепя глаза, когда Денис задирал подбородок вверх, ища, за что бы зацепиться. Ветки захрустели, предательски выдавая, и со стороны дачного домика тут же послышался женский окрик: