Путь волшебника - Адамс Джон Джозеф - Страница 11

— Сюда! Они отступили сюда!

И бойцы ворвались под арку, ведущую в ветвь Кеннета, дяди Мередит и отца Натана. Саймон свернул туда же.

Он догнал родичей в тот самый миг, когда они хлынули в широкий зал, в дальнем конце которого кучка людей сплотилась вокруг Мередит. Она стояла на коленях над распростертым телом Малкольма и, прижимая ладони к окровавленной груди, пыталась исцелить брата. Рядом застыли матушка Мередит и еще несколько родственников, многие с оружием наголо. Натан вглядывался во что-то за окном.

— О нет! — простонал он. — Нет! Она падает! Он… Он умирает…

Мередит обмякла. Ветвь Малкольма засохла.

Натан злобно зыркнул на Саймона, а потом вытащил шпагу из ножен и встал рядом с Мередит. Все братья юноши погибли в нижнем зале. И отец тоже. Саймон видел его мертвое тело.

Мередит выпрямилась, развернувшись, чтобы стоять лицом к лицу с Саймоном. Прямая и решительная, исполненная гнева. Эфирные ветры развевали ее волосы, искры срывались с пальцев, глаза горели ненавистью. Заглянув в эти глаза, Саймон понял, что никакие уговоры больше не помогут. Его мечты и надежды умерли вместе с Малкольмом.

Люди рядом с Саймоном замялись, опасаясь самой сильной волшебницы в семье. Саймон их не осуждал.

— Уходите отсюда, — сказал он. — Уходите. Я поговорю с ней.

Дети Франклина, переглядываясь, отступили.

Мередит шагнула вперед, молчаливая, как сама смерть.

«Так что не зли меня, Саймон, — сказала она тогда. — Не будет никакого состязания».

Он очень боялся, что она окажется права.

Остановившись посреди зала, Мередит развела руки в стороны.

— Я предупреждала тебя, Саймой. — Ее голос дрожал от гнева. Ты слишком самонадеян — как это на тебя похоже! Уверен, что сможешь противостоять мне? Ладно, вот я перед тобой. Попробуй свое самое мощное заклинание, поскольку второй попытки у тебя не будет.

«Одно лишь заклинание», — подумал Саймон.

Он выбросил ладонь ей навстречу, запуская дюжину двойных магических светлячков, которые, разлетаясь в стороны, выросли и превратились в метательные ножи; таким образом, к волшебнице устремился целый рой смертельно опасных лезвий.

Мередит вскинула руки, выставив перед собой пылающий магический щит. Часть ножей, которые врезались в него, попросту испарились, остальные бессильно скользнули в стороны. Она посмотрела на Саймона чуть ли не с жалостью.

Он развернулся и кинулся вниз по лестнице.

— Трус! — отчаянно выкрикнул кто-то.

Да, Саймон испугался. Но не колдовства Мередит. Не из-за нее он перепрыгивал через три ступеньки.

Несколько метательных ножей, миновав ее, вонзились в Натана. Причем один из них пробил юноше горло. Мередит увидит это и поймет, что именно он был целью. Тогда она поймет и все остальное…

Саймон бежал. Древесина вокруг него содрогалась, серела, скукоживалась, словно в засуху. Через окна маг видел, как наливаются желтизной листья и опадают кружась.

Вот и выход. В потолке возникла трещина, через которую врывался солнечный свет, лучами отгораживая его от спасения. Когда пол начал уходить из-под ног, Саймон прыгнул в дверной проем.

Раздался оглушительный треск. Обернувшись, Саймон увидел Мередит, которая мчалась по наклонному тоннелю, волоча за руку свою мать. Рядом с ней бежали остальные родственники… А потом ветвь исчезла из виду.

Желая увидеть, что же с ними сталось, Саймон кинулся вперед, но арка, сквозь которую сверкало голубизной небо, затянулась древесиной. Проход сжался, зарос, закрылся подобно глазу.

Спустя несколько дней семья Архимагов собралась на кладбище, чтобы похоронить всех погибших. Исход сражения сомнений не вызывал — детей Этертона осталось совсем мало. Они стояли молча и выглядели запуганными и слабыми. Согласно условиям мира, они отказались от каких-либо претензий, добровольно сдали детям Франклина все ценности и оружие и собрались в изгнание. Саймон все думал, а куда же они пойдут? Ведь эти люди не одно поколение прожили в древе Виктора. Он не мог представить своих родственников где-нибудь в другом месте.

После церемонии, когда все разошлись, Саймон задержался у плиты с надписью «Мередит Виланд».

Его мать неслышно подошла и стала рядом.

— Я всегда знала, что ты сможешь ее победить, — сказала она.

Саймон не ответил.

— Теперь мы в безопасности, — добавила она. — Благодаря тебе.

Он оглянулся на древо Виктора, чьи две половины из-за нарушенного равновесия выглядели так нелепо. Солнечные лучи прорывались между ветвей, вынуждая Саймона щуриться.

— Я надеюсь, теперь ты будешь счастлив, — сказала мать и зашагала прочь.

— Почему ты так решила? — спросил он вдогонку.

Она остановилась, внимательно посмотрела на него и веско произнесла:

— Знаешь, Саймон, мне всегда казалось, что эта дрянная девчонка очень плохо влияла на тебя. Вот и все.

— Матушка, — медленно проговорил он, — у меня ужасное подозрение, что многое из случившегося связано с каким-то твоим замыслом.

— С моим замыслом? — рассмеялась она. — Дорогой мой Саймон, ты всегда был недоверчивым ребенком, склонным к самокопанию. Я не стану оправдываться. Это полная чушь…

Она вновь отвернулась. Саймон хотел продолжить разговор, но ужасные скрип и треск заполнили долину. На глазах у всей семьи Архимагов древо Виктора начало валиться вправо — ветвь Франклинов перевешивала. И вот оно рухнуло на землю, ломаясь в щепки и поднимая величественную завесу пыли, заметную за много-много миль.

Саймон Архимаг гнал лошадь галопом вдоль освещенной луной гряды холмов. В последнее время ему все больше и больше нравились уединенные поездки. Он полюбил тишину и покой. Когда лошадь скакала, топот копыт и свист ветра заглушали невеселые мысли.

Наконец он прискакал к своему древу — древу, которое создал, думая о Мередит и будущих детях. Бывало, в такую вот ночь, когда конь нес Саймона сквозь тьму, действительность казалась ему не столь определенной, и он воображал, что Мередит каким-то образом выжила и вскоре тайно явится к нему Или что их поединок был на самом деле кошмарным сном, а его мечты о совместной жизни — единственной правдой.

Решетка из терновых ветвей поднялась, и Саймон провел скакуна на конюшню.

Поднялся наверх по лестнице.

— Папа! — послышался детский голос. — Папа!

Волшебник вошел на кухню. Белокурый мальчуган, просунув голову в дверь, воскликнул:

— О, Саймон! Привет! Ты не видел моего папу?

— Нет, — покачал головой маг. — Я только что вернулся… А что-то не так?

— Джессика забрала мою лошадку и не отдает, — нахмурился малыш.

— Твою лошадку?

— Игрушечную. Мне ее папа подарил. Я не разрешал Джессике трогать мои игрушки, а она забрала и не отдает. А лошадка моя!

— Ну, может, тебе надо… — начал Саймон.

— Мне надо ее убить, — серьезно заявил мальчик. — Как ты убил злую колдунью Мередит.

Саймон уставился на него:

— Постой, Брайан…

— Я Маркус.

— Ладно, Маркус, — вздохнул волшебник. — Пойдем искать твоего папу…

Мальчик потащил Саймона через залы и вверх по лестнице. Кругом валялись игрушки и книги. Порой мимо проносились шалящие дети.

Взрослые отыскались на самом верху — они отдыхали, сидя на балконе. Там он увидел Бернарда, Элизабет, остальных братьев и еще кое-кого из родни. Бернард пояснял, что это временно, лишь до тех пор, пока они не найдут другое жилье. Но никто не выказывал желания уходить, а некоторые даже намекали Саймону, что не худо бы расширить дерево, а то жить становится тесновато, особенно с детьми.

Из тени шагнула мать Саймона с кубком вина в руке. Она улыбнулась своим сыновьям, вновь собравшимся под одной крышей.

— О, Саймон, ты вернулся, — радостно проговорила она. — Добро пожаловать домой.

Сюзанна Кларк

ДЖОН АСКГЛАСС И УГЛЕЖОГ ИЗ КУМБРИИ