Дневник эльфийского сутенера (СИ) - Туканов Николай Петрович - Страница 54

— Почему любовь делает троллей такими глупыми? — простонал невыспавшийся гоблин, идя по оживленной улице. — Или ты у нас один такой? Ничего с твоей Ниррой не случилось бы, получи она колечко на пару часов позже. А мне теперь весь день протирать глаза.

— Если Нирре подарок понравится, я угощу тебя лучшим обедом в «Эльфийском дубе», — довольно заявил тролль, стуча в массивную дверь гоблина–ювелира.

— Дверь не сломай, громила, — пробрюзжал Гаршаз, открывая дверь.

— Она и не на таких рассчитана, — парировал Кархи. — Хорошая дверь — лучшая гарантия успешного дела.

— Проходи, болтун, — ювелир пропусти Кархи и согнувшегося пополам тролля. – Вы разве не знаете, что я работаю в основном по ночам? Нечего припираться днем, когда честные гоблины спят. В следующий раз приходите ночью. Пройдя за прилавок, Гаршаз вытащил из‑под него заранее приготовленную коробочку и положил на столешницу.

— Ваш заказ. Все, как обговорили, обратите внимание на гору на коробке.

— Что‑то она у тебя больше похожа на елку, — критически заметил Кархи, разглядывая вырезанное на дереве клеймо.

— Глаза с бодуна протри! — огрызнулся Гаршаз. — Это гора, вот вершина, вот выступы на ней. Сам гном лучше не нарисует.

Урр–Бах, у которого препирающиеся гоблины выхватили коробку из рук, внимательно осматривал тяжелое кольцо с выгравированной скалой на внутренней стороне подарка. Темно–желтый металл пытался отразить блики света, но скудное освещение не позволяло это сделать. Урр–Бах открыл рот и привычно поднес кольцо к клыку.

— Ты что творишь, олух?! — завопил Гаршаз. — Сначала заплати, а потом хоть все его слопай.

— Я только проверить…, —   начал было оправдываться Урр–Бах, но гоблин прервал его и достал из‑под прилавка весы.

— На них пробу золота можно определить и беззубому, — Гаршаз улыбнулся, демонстрируя выбитые нижние зубы. — Смотри, сюда кладем твое колечко, а здесь смотрим на пробу.

— А вода зачем? — не понял Кархи.

— Затем, бестолочь, что так положено. Ты лучше смотри на деления. Вот, видишь, игла указывает на восьмое деление? Значит, в колечке восемь частей золота и две части меди.

— А не наоборот? — с подозрением спросил Урр–Бах, который мало что понял в устройстве гидростатических весов, которыми ювелиры и менялы определяли пробу золота.

— Гаршаз на столько не обманывает, — оскорбился ювелир. — Это очень высокая проба, если бы монеты делали так, менялы бы померли с голоду.

— А почему не чистое золото? — поинтересовался Кархи, разглядывая диковинный механизм.

— Быстро царапается, мнется и истирается, — скороговоркой ответил Гаршаз. — Ну, что, на зуб пробовать будем? Только сначала монеты вперед.

Урр–Бах расплатился с гоблином и, бросив короткий взгляд на гору, которая сильно смахивала на старую елку без шишек, положил кольцо на черный бархат.

— Если еще понадобится какое кольцо или серьги, всегда найду или сделаю. Только, повторяю, приходите ночью.

— Бывай, Гаршаз! Как‑нибудь попьем пивка, через месяц у Кривого Носа день рождения. Там и встретимся.

— Посмотрим, — отозвался ювелир, тщательно запирая за клиентами дверь. — Ха, елку увидел! А вы что хотели за несколько монет? Знали бы вы, сколько я выпил пива, пока сделал из горной сосны гору. Эти засранцы эльфы каждую иголку на ветке выведут, замучаешься орудовать шилом.

— С этим колечком ты теперь первый тролль в Эркалоне, — хохотнул Кархи, направляясь с напарником к месту работы предмета обожания Урр–Баха. — Хочешь, выбирай Нирру, а нет, любую другую троллиху.

— Мне нужна только Нирра, — тролль закатил глаза. — Блестящая шерсть как у лесной лани, сильные мышцы, здоровые зубы и ясный ум. Такую красотку мечтает найти любой тролль.

— Еще немного и ты стихами заговоришь, — не на шутку обеспокоился Кархи. — Ты смотри, не теряй голову, нам еще агентство свое надо открыть. Потом  можешь смело брать ненаглядную Нирру и везти ее в свою деревню. Я обойдусь как‑нибудь без тебя. Будет нелегко, но Тупая Башка мне поможет.

— Чтобы какой‑то гобл влез в мое агентство?! — возопил тролль. — Из Эркалона я ни ногой, и не мечтай! Сам отправляйся на болота кормить комаров и пиявок.

— Уф–ф, очнулся, — довольно засмеялся Кархи. — А то лесная лань, прекрасный хвост, уши.

— Хватит насмехаться, — буркнул тролль и вдруг обратил внимание, что за ними уже давно идут пятеро орков весьма мрачного вида. После того, как напарники свернули на тихую улочку, чтобы срезать путь, орки ускорили шаг, едва не переходя на бег. Урр–Бах в такие моменты соображал быстро.

— Кажется, нам хотят набить морду, — сообщил тролль другу.

— Один вытащил ножик! — гоблин перешел на уличный галоп, перепрыгивая через рытвины и горы мусора. Урр–Бах оценил свои силы, зажал в руке дубинку и припустил за другом. Орки с гортанными криками рванули вслед за ними. Вылетев из улочки, друзья побежали в сторону «Эльфийского дуба», который располагался через две улицы. Кархи заметил впереди четырех гномов, идущих им навстречу и злорадно ухмыльнулся.

— Эй, толстобрюхие, не экономьте на клее, а то бороды растеряете! — выкрикнул гоблин, пробегая мимо компании бородачей.

Услышав одно из самых грязных ругательств среди гномов, коротышки вытащили тяжелые короткие дубинки из железного дерева и изрыгая ругательства на всех языках Каэры, устремились вслед за друзьями.

— Ты что творишь, недоумок? —   пропыхтел возмущенно тролль.

— Увидишь!

Подбегая к долгожданной харчевне, Кархи крикнул:

— Оставайся у входа и покажи гномам, где косяк цветет! А я за подмогой.

Так ничего и не поняв, Урр–Бах развернулся и обрушил свою дубинку на самого резвого гнома, который опередил товарищей на несколько шагов. Тот ловко увернулся от оружия и в свою очередь попытался оценить твердость коленной чашечки тролля. Урр–Бах привычно подпрыгнул и приложил другим коленом в твердый как камень лоб гнома. Оба взвыли от боли. Через несколько мгновений подоспели остальные гномы и завязалась ожесточенная драка на дубинках.

Кархи же, влетев в харчевню словно булыжник в окно, для начала заорал во всю силу своих легких. Услышав истошный вопль, в зале наступила тишина. Все уставились на гобла, который вытаращил глаза и широко раскрыл рот, готовясь к следующему крику.

— Народ, позавчерашний клиент Нирры нанял орков и бородатый сброд для мести нашей красавице! Сейчас они разнесут здесь все, а то и поджог устроят. Мой друг Урр–Бах сдерживает их, но надолго его не хватит.

Кархи уловил изумленный взгляд Нирры, которая пыталась припомнить, был ли вообще позавчера клиент, но остальные в зале не стали утруждать себя подобной мелочью.

— Ы–ы! — горбатый тролль выдернул скамью из‑под седалищ трех посетителей, вскинул ее над головой и побежал на защиту своих дочурок.

— Бей бородачей! — азартно заорал остальной зал. Несколько десятков завсегдатаев всех рас мигом расхватали все более–менее тяжелое из утвари, и повалили за Бурхом на улицу.

Не успели орки присоединиться к гномам, как им навстречу из харчевни повалила орущая толпа, которая для начала пошвыряла в них тучу тарелок, пустых кувшинов и обглоданных костей, а потом принялась дубасить их лавками и табуретами. Наемники обнажили тяжелые широкие кинжалы. Только народец из «Эльфийского дуба» тоже знал толк в уличной драке и поножовщине, поэтому побоище вышло весьма коротким. Несколько опытных заводил во главе с отцом красавиц тяжелыми скамьями удерживали кинжалы орков на расстоянии, тогда как остальные не жалели табуреты. У многих нашлись ножички, у самых хозяйственных обнаружились цепи со свинцовыми грузилами. Бурх ловко орудовал скамьей, заставляя всех вокруг себя резво приседать в самый неподходящий момент. Через минуту орки лежали в лужах крови на мостовой. Гномы, за исключением одного, отделались ссадинами и ушибами. Хитрые коротышки вовремя смылись, как только увидели, что из харчевни повалила помощь, прихватив с собой товарища, которому Урр–Бах попал‑таки по кумполу.