Красный - Хансен Эва - Страница 77

Она смеется чуть натянуто, мне не по себе, я же не знаю, что там, можно войти и не выйти. Йен знает, что я ушла к Хильде, но она легко может отговориться, что выставила меня после первых фраз. Вряд ли нас с ней кто-то видел, когда уезжали.

Хильда усмехается:

— А ты не дура.

Я только пожимаю плечами, а почему я должна быть дурой?

— Надевай маску. Не стоит, чтобы тебя кто-то видел, хлопот не оберешься.

Она помогает мне закрепить завязки маски, пропустив их сквозь косу, так надежней. Сама остается пока с открытым лицом.

— Запомни, что скажу. Сегодня парни притащили четырех телушек, которые за деньги готовы на все. Они знают, на что идут, и о том, что шкуру спустят, знают, и что задницы порвут тоже. Потому жалеть их не нужно, они не впервые такое проходят. Это не нижние, это телки для развлечений. Разницу усекла?

— Да.

— Мужики решили устроить себе рождественский подарок, так что шкуры спустят и кровушку пустят по полной. Не испугаешься?

— Обязательно все смотреть?

— Не все, они уже начали, но кое-что еще увидишь.

Сессия действительно уже началась, но, когда мы, затянутые в латекс и с масками на лицах, входим в полуподвал, все оборачиваются в нашу сторону. Хильду приветствуют, меня оценивающе разглядывают.

— Это Сигни. Учу! — бодро объявляет Хильда.

Опля, я, кажется, попала в ученицы к госпоже? Но, если иначе к Пауле не пробиться, я согласна поучиться у Хильды. Только бы не заставили саму взять в руки плеть или, того хуже, встать под нее.

Наверное, это нельзя назвать сессией, потому что в БДСМ все должно быть по обоюдному согласию. С другой стороны, Хильда же сказала, что девушки знали, на что идут, и ко всему готовы. Согласие за деньги тоже согласие.

— Интересно, почем нынче шрамы на заднице?

Хильда изумленно смотрит на меня, но увидеть ничего нельзя, маска закрывает лицо полностью, и это хорошо, потому что под ее взглядом я краснею. А еще хорошо, что меня не слышат ни бабушка, ни Ларс.

— Они получат по тысяче евро, но не только за порку. Посмотри.

Это действительно нечто, потому что две девушки стоят попами друг к дружке и…

— Ты фильм «Реквием по мечте» видела? Помнишь, там в конце? Вот это так же.

И снова я радуюсь, что на мне большая маска. Это не страшила, надеваемая во время сеансов, где на месте рта молния, это просто большая карнавальная маска, на которой от верхних скул до самого подбородка черное кружево.

Мне достает сил смотреть на мучения девушек спокойно. «Они знали, на что идут». Не в первый раз.

Неужели за деньги можно делать вот это — на виду у всех и под камерой, не скрывая лиц?.. А если бы без денег, то можно? Я осаживаю сама себя: какое у меня право их осуждать? Это их дело за деньги или без.

Добившись того, чтобы обе девушки затряслись в оргазме, мужчины освобождают их от «плена» и отправляют, видно, помыться. Да уж, гигиена прежде всего. Ощущение мерзкое.

Один из мужчин подходит к нам.

— Привет, Хильда. С кем это ты?

— Сигни. Пусть поучится.

Мужчина только усмехается:

— Смену готовишь? Ну-ну…

Хильда вдруг зовет меня за собой в сторону. В дальнем углу помещения висит боксерская груша и стоят два портновских манекена. Висят плети и флоггеры. Еще одна боксерская груша положена на козлы.

— Тренировочный зал?

— Угу. Бери плетку, какая нравится.

— Зачем мне?

— Надо же чем-то заняться, пока девки в себя приходят. Когда их пороть будут, посмотришь. Знаешь, что это?

— Флоггер. Хильда, чего ради ты меня сюда притащила?

— Мы немного неудачно пришли. Чтобы не привлекать внимание, возьми плетку. Давай я поставлю тебе руку.

— Зачем?!

— Да что ты за упрямица, ей-богу! И так мужики таращатся.

— Вот именно!

Но плетка-девятихвостка уже у меня в руках, и обучение начинается. Хильда показывает, как только касаться кончиками плетеных хвостов, затем объясняет, как выполнять режущую протяжку. Боксерская груша качается от хлестких ударов. А мне вдруг нравится!

Немного погодя со стороны отдыхающих мужчин уже слышится удивленный присвист и подбадривающие возгласы совершенно нецензурного содержания.

— Они не могли бы заткнуться?

Хильда смеется:

— Не советую этого требовать. Это восхищение.

— Твою ж мать! — в свою очередь «восхищаюсь» я, от души врезая несчастному снаряду для боксерских тренировок.

В ответ слышу аплодисменты.

— Пойдем отсюда.

— Нет, Линн, сейчас порка будет настоящая, ты должна посмотреть хотя бы часть.

— Не хочу. Какого черта я здесь вообще делаю?

— Понять, каков человек можно либо когда он под плетью, либо когда держит плеть сам.

— Ну и что ты поняла?

Некоторое время она внимательно смотрит на мое лицо, закрытое маской, потом кивает:

— Я расскажу тебе кое-что о Ларсе. И о Пауле тоже.

Кажется, я уже не хочу никаких рассказов. Сама мысль о том, что Ларс бывает в этом подвале, неприятна.

Но Хильда уже тащит меня к нескольким стульям, которые стоят у стены ближе к двум распятиям, где девушкам надевают наручники и поножи. На крайнем справа лежит стек. Я опускаюсь на стул рядом, Хильда присаживается на следующий. Меня душит злость на саму себя. Ну зачем явилась сюда-то? Сейчас возьмут и распнут третьей. Как убедить Хильду, чтобы вывела меня?

В комнате звучит музыка. Это саундтрек к фильму «Реквием по мечте». С ума спрыгнуть — пороть собираются под музыку? Или это, чтобы она заглушала крики? Нет, жертвам вставили кляпы, куда большие, чем я испытала на себе, я бы от такого задохнулась наверняка.

Девушки не противятся, даже сами вставляют ноги в кандалы, открывают рты для кляпов. Я знаю, что последует, видела ролики в Интернете. Неужели, чтобы понять Ларса до конца, я должна вытерпеть вот это, увидеть, как терзают женские тела? Что я должна представить: себя на месте этих девушек или Ларса с большой плетью?

— Хильда, Ларс часто здесь бывает?

— Никогда.

Я в ужасе ахаю:

— А если он узнает, что я была?!

— Не скажешь, не узнает. Смотри, это разогрев…

Тела девушек действительно просто облили маслом, и мужчины взялись за многохвостки.

Я невольно подмечаю, как они обрабатывают спины девушек.

— Твой Ларс любил связывать и подвешивать. Он тебя подвешивал?

Я обратила внимание на прошедшей время в ее фразе, но все равно фыркнула:

— Нет. Может, пойдем уже?

— Смотри.

Мужчины взяли настоящие плети, это не многохвостки, а скорее малые кнуты, во всяком случае, между двумя ударами они даже щелкают в сторону. Работают по-настоящему слаженно, удар у одного совпадает со щелчком у другого, этот громкий хлопок заглушает стоны распятых. Тренировались, что ли?

Я поворачиваю голову, чтобы поинтересоваться у Хильды, и вижу, как та беспокойно смотрит на входящего в помещение мужчину:

— Б…! Только Леннарта не хватало…

Понятно, появление этого атлета в планы Хильды никак не входило. Леннарт качок, из тех, что не представляют, чем еще можно заниматься, кроме спортзала. Мышцы больше похожи на гири, обтянутые кожей, торс обнажен, и хорошо видны синие вены.

Хильда шепчет мне:

— Пока не обращай внимания, сейчас уйдем.

А дуэт двух кнутов продолжается. Мужчины остановились, чтобы поприветствовать вошедшего, добавили масла на тела жертв и принялись охаживать их снова. Теперь уже никакой музыки, только удары и хлопки, а еще стоны девушек, которые не могут заглушить даже кляпы. Но в этом вдруг обнаруживается своя прелесть. К собственному вящему ужасу я понимаю, что… мне даже нравится! Взмах — хлопок, взмах — удар…

И тут я допускаю страшную ошибку. Мое лицо скрыто маской, но блестящие глаза выдают интерес. Этот интерес давно заметила Хильда, но ее можно не бояться, а вот что увидел тот, кого она назвала Леннартом, плохо, очень плохо.

Леннарт не порет, он только смотрит, и также внимательно, как Хильда, наблюдает за мной. Хильда явно напряглась… У порющих перерыв между подходами. Девушки чуть притихли, их стоны стали слабее, головы повисли, из-за кляпов из ртов течет слюна. Мне это страшно не нравилось на фото или в роликах. Теперь вот, вживую. Бедолагам не вытереть и не сглотнуть.