Красный - Хансен Эва - Страница 19

Рубашка мужская, потому грудь не облегает, но каким-то странным образом подчеркивает — это особенность просторных вещей. Мелькает мысль, что Ларс Юханссон едва ли будет глазеть на меня, но я тут же гордо вздергиваю подбородок: он в баре не один! Ага, еще болтливый Йозеф Лессен и пара старичков его возраста.

Ладно, пора ехать, не на романтическое рандеву собралась, на деловую встречу.

Сам бар нашла легко, мне всегда нравился венецианский налет у фасада здания, балкон с ажурной решеткой почти над входом и стрельчатые окна.

Без пяти четыре набрала номер Йозефа.

— Лизбет! — восторженно заорал Лессен. — Ищешь бар? Умница девочка.

— Уже нашла, я у входа. Где вас искать там, в баре или в банкетном зале?

— Подойди к большому окну слева от входа, я помашу тебе рукой.

Он действительно помахал. Не могло быть никаких сомнений — счастливый Йозеф Лессен с пегими от седины растрепанными волосами сидел за столиком у большого окна один! Почему-то я почувствовала облегчение. Ларса Юханссона нет? Может, и вовсе не придет? Может, это перед его дверью упал метеорит и образовал воронку? Или богоподобный Юханссон придумал другую причину не встречаться с какой-то там Линн Линдберг? Ну и ладно, по крайней мере, моей вины в срыве встречи не будет, а заставить меня решиться на нее второй раз не смогут все Анны и Оле вместе взятые.

В «КВ» вошла почти весело и с удовольствием. Даже если придется часа два выслушивать восторженные сентенции чудака Лессена и коверканье своего имени, я согласна потерпеть.

Сделала пару шагов и… наткнулась на Юханссона! Он с интересом разглядывал шаржи, висевшие на стене. Там действительно забавные рисунки, в другое время я бы тоже остановилась, но сейчас пулей пронеслась мимо, почти задев его плечом.

Ларс, как и все красавцы до него, просто скользнул по мне взглядом, почти не заметив. Описать свои ощущения единым словом я не смогла бы, это взрывоопасная смесь из облегчения (я его не интересую!), досады (почему это я его не интересую?!), паники (он еще красивей, чем на фото!) и решительности (я не боюсь разных красавцев, тем более зная, что у некоторых рыльца в пушку!). Но все затопило ощущение обреченности. Неважно, интересуется он мною или нет, неважно, продолжится ли наше знакомство дальше, я уже больна этим человеком.

Поворачивая в помещение бара, боковым зрением заметила, что Ларс смотрит мне вслед. Нет, чепуха, этого не могло быть, просто показалось. Хорошо, что не увидела раньше, наверняка споткнулась бы.

Йозеф призывно махал мне рукой от столика.

— Лизбет, ты умница!

— Я Линн, пожалуйста.

— Не может быть! — всплеснул руками Лессен и счастливо рассмеялся. — А я тебя все время зову Лизбет. Что же ты молчала?

— Я все время вас исправляла.

— Что ты говоришь?! — Счастья в голосе Йозефа заметно прибавилось. — Прости старого дурака. Ларс где-то здесь, он сейчас придет. Надеюсь, не сбежал от моей болтовни. Мы встретились чуть раньше, и я заговаривал ему зубы минут десять.

Я подумала, что стоило опоздать, тогда Ларс непременно сбежал бы, и все расстроилось само собой. Чуть не ляпнула, что он разглядывает шаржи на стене, вовремя сдержалась, сообразив, что не должна бы знать, как это божество выглядит.

— Когда Оле сказал, что ты интересуешься викингами, я сразу сообразил, с кем тебя познакомить.

Так, значит, подсуетился все же Оле. Интересно, откуда он знает Йозефа и как объяснил наше знакомство? Вдруг Йозеф что-то спросит про Оле, что мне отвечать? Это недоработка, я должна бы знать такие вещи.

— Твой дед…

— Йозеф, если можно, не упоминайте моего дедушку. Я не хочу использовать его имя. Или вы уже сказали Юханссону, чья я внучка?

Мне почему-то стыдно спекулировать именем деда, едва ли он одобрил бы вот эту вылазку на встречу с бэдээсэмщиком и использование темы викингов в столь далеких от нее вопросах. Мелькнула мысль, что не таких уж далеких, если вспомнить о берсерках и нанесении самим себе телесных повреждений, разных татуировок и прочем. Может, у Ларса Юханссона выявится именно эта связь? Тогда мне лучше упирать на этот аспект жизни викингов. Несколько странно для девушки, но чего ни бывает в нашей жизни.

— Нет, я не сказал. Ты думаешь, не стоит?

— Конечно, нет. Если он захочет работать со мной, то обойдется без дедушки, а если нет, то и начинать не стоит.

— Знаешь, Ларс несколько замкнутый человек, с ним вообще трудно подружиться, а девушке особенно.

Я мысленно вздохнула: «И слава богу!». Развела руками:

— На нет и суда не будет.

Дольше разговаривать не получилось, потому что приближалось само божество. Только бы не выдать свой повышенный интерес к Ларсу, и дело не в расследовании, а в том, что я уже таяла, как снег на весеннем солнце, буквально расплываясь по стулу лужей.

— Добрый день. Я Ларс Юханссон.

Пальцы предсказуемо длинные и сильные, пожатие твердое, но не холодное. Машинально я отметила, что он задержал мою руку в своей чуть дольше, чем полагалось по правилам хорошего тона. Может, показалось? Его пальцы не просто слегка сжали, но, отпуская, чуть задержались в моей ладони и следом, словно перебрали мои пальцы, Чувствуя, как меня охватывает паника, я едва не вырвала руку. Вот, идиотка!

Говорят, чем теплее пальцы человека, тем холодней у него сердце. Если верить этой примете, в груди у Ларса Юханссона ледышка в состоянии абсолютного нуля. Все верно, если вспомнить подвешенную девушку…

— Линн.

Намеренно не стала добавлять фамилию, ведь она дедушкина.

Фотографы ничтожества, потому что ни один снимок не передал и сотой доли красоты Ларса Юханссона. Нет, все отображено верно — высокий рост (я при своем не таком уж малом ему едва до подбородка), широкие плечи атлета, лицо, волосы… Но на снимках не было главного — обаяния, особой ауры Ларса Юханссона, которая захватывала на расстоянии полусотни метров, брала в плен и не отпускала. Даже если бы он был в маске гориллы или вообще под колпаком, в плаще Бэтмена или в скафандре, все головы вокруг непременно повернулись в его сторону, и вовсе не из-за колпака или скафандра.

Это действительно божество в его земном воплощении. А красота какая! Какая-то опасная и манящая одновременно, так манит край пропасти — страшно и тянет шагнуть вперед.

Но окончательно я пропала, глянув в глаза Ларса.

Если фотографы ничтожества, то писатели, тысячами томов пересказывающие любовные истории самого разного толка и качества, и того хуже. «Синие омуты, в которых можно утонуть…». Олухи, никогда не видевшие по-настоящему бездонных глаз! Они никакие не синие и не омуты. Сталь сродни клинку, опушенная черным шелком ресниц. Потом я узнала, что у этих глаз, как у стали, тысячи оттенков, они могут сыпать искрами, могут быть теплыми и даже горячими, могут оказаться тяжелыми свинцовыми, могут сверкать смешинками… Ну и где вы такое видели у «синих бездонных омутов»? И я говорю, что нигде и никогда.

Я не утонула, тонущие хотя бы недолго барахтаются, я просто погибла. Сразу и навсегда. Камнем пошла ко дну этой бездонной стали. Моя гибель не вызывала ни малейшего сомнения.

Он мог не просто связать меня толстенными канатами, а саму завязать в узел и повесить на окно другим в назидание, я бы не подумала сопротивляться.

Но красавец со стальными глазами ничего такого делать не стал, напротив, улыбнулся.

Улыбка человека, привыкшего к всеобщему восхищению и поклонению. Он сознавал свою красоту и, кажется, даже чувствовал себя обремененным ею. Конечно, любому нормальному человеку надоест, если будут восторженно заглядывать в глаза или просто таращиться вслед. А он нормальный?

Мне плевать, какой Ларс Юханссон, потому мной овладела паника. Я тоже долго не продержусь, пара дежурных фраз, и будет ясно, что влюбилась, это нелепо и даже недостойно. Какие викинги?! Как могло Анне и Оле прийти в голову отправить к Ларсу меня, а не Марту?

Я вдруг поняла их замысел — Юханссон на меня будет смотреть, как на предмет мебели, безо всякого интереса, что позволит мне увидеть интересующие детали. Позволило бы, не потеряй я голову.