Второй фронт - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 79

Последний приказ видимо относился и к ним. Молоденький командир с треугольниками в петлицах, в котором легко можно признать азиата, стал командовать, распределяя бойцов по здания, а сам в сопровождении трех бойцов направился к кабаку.

Зайдя внутрь здания, он с удивлением посмотрел на поднятые руки портного и пана Витковские, которые только сейчас обнаружили что их примеру никто не последовал, а продолжили пить пиво с насмешкой наблюдая за сдавшимися.

— Слава русским солдатам! — испуганно завопил портной, в конце дав петуха.

'Русские солдаты' насмешливо переглянулись и, проигнорировав 'патриотов', направились к двум немецким солдатам, которые при приближении встали и молча посмотрели на подошедших бойцов.

Несколько секунд длились переглядывания. Оба немецких солдата, видимо пребывавших в отпуске, да и свежие нашивки за ранения это подтверждали, исподлобья смотрели на русских. Их руки в отличие от двух последователей Иуды, держали руки по швам.

Закончив изучать немецких солдат, азиат повернулся и спросил у посетителей на русском языке:

— Кто на немецком, тут говорит? Перевести сможет?

— Я пан унтер-офицер. Могу перевести, — поднял руку кабатчик.

— Переводите. Согласно приказу за номером сто восемь для мотогрупп: Запрещается брать в плен солдат противника. После боя, в случае если пленные есть, дать им выбор. Или пуля в висок или в колено. Выбор за солдатом противника. Лишать матерей их сыновей мы не можем, но и оставлять в живых солдат, чтобы они потом стреляли в нас — мы тоже не можем. Что вы выбираете?

— Но Женевская конвенция?.. — начал было кабатчик.

— Советский Союз ее не подписывал.

Кабатчик встав рядом с тридцатилетним ефрейтором честно все переводил. Заметив, что солдаты хмурятся, русский сержант улыбнулся и, разведя руками, произнес:

— Вы станете калеками, но останетесь в живых, подумайте о будущем. Германии понадобятся мужчины… Жаль!

Молодой солдат бросился на ненавистного русского, мало того что он оказался из ненавистной расы азиатов, так еще и такие слова говорит.

Раздался выстрел, выкинув пустую, испускающую дым сгоревшего пороха гильзу на пол, стоявший позади сержанта боец, снова щелкнул затвором винтовки.

— Пулю в колено, — произнес вдруг кабатчик.

— Что?

— Пан ефрейтор выбрал пулю в колено, — повторил кабатчик.

— Хорошо, — улыбнулся сержант, — передай ему. Когда мы будем в Берлине, встретимся. Хлопков!

Рыжий боец, от бедра выстрелил в немца, с криком тот упал на пол схватившись за колено.

— Я медик, я помогу! — крикнул подскочивший фельдшер.

— Хорошо, ловите, — кинул сержант, кинув медпакет.

Через открытую дверь на площади слышалась гармошка и молодой голос громко и задорно выводил:

— Проходите, товарищ Мартынов. Товарищ Сталин ждет вас, — произнес Поскребышев.

Подойдя к двери, глубоко вздохнув, комиссар положил ладонь на ручку двери, и чуть помедлив, потянул ее на себя.

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — громко поздоровался Мартынов, войдя в кабинет.

— Здравствуйте, товарищ Мартынов. Присаживайтесь.

Сам Сталин стоял у секретариата и что-то изучал в открытой папке. Минут пять длилось молчание. Закрыв папку и убрав ее в один из отделов секретариата, Сталин подошел к своему креслу и приказал:

— Докладывайте товарищ Мартынов. Что за человек этот Демин.

— Он без сомнения наш, возможно бывший. Возможно действующий сотрудник. Слишком многих знает, и товарища Гоголева и вас.

— Меня? — удивленно приподнял брови Сталин.

— Мы с ним общались несколько часов, в наших разговорах мы несколько раз касались ВАС, в некоторых моментах я ясно понял, что он вас лично знает.

— Вы изучили фотографии?

— Да, я изучил фотографии всех действующих сотрудников, с кем общался Гоголев, так же уволенных и арестованных, там его нет. Когда мы прощались, я намеком сказал что если он Враг Народа, то мы можем простить его.

— А он что?

— Засмеялся, товарищ Сталин.

— Действительно, наш.

— Демин просил передать вам вот этот конверт. Его, не вскрывая проверили наши специалисты. Он чистый, по словам Демина там его удостоверения, по прощупыванию это действительно так.

— Что он сказал, когда передал его, — поинтересовался Сталин, взяв конверт.

— Что это не ответ, а еще вопросы, товарищ Сталин, — четко ответил Мартынов.

— Да? Интересно.

Достав из ящика нож для резки бумаги, Иосиф Виссарионович вскрыл конверт. Из него выпали на стол, два красных удостоверения и небольшая белая пластина заплавленая в какой-то прозрачный материл с зажимом в углу.

— Действительно, появились вопросы, — после минутного изучения произнес Сталин. Больше всего его заинтересовало удостоверение, где четко было написано, что данный сотрудник является прямым порученцем Сталина Иосифа Виссарионовича и дата выдачи. Август тысяча девятьсот сорок первого года. Переливающаяся разными цветами картинка герба СССР, цветное фото, тоже привлекло его внимание.

Сняв трубку телефона, Сталин произнес в микрофон:

— Вызовете ко мне, товарища Берию. Срочно.

После уничтожения дивизии, прорвались из колечка единицы, ударные группы ушли вперед. Их основная задача захват тыловых баз и складов уничтожение всего, что мы не сможем вывезти. Авиация сейчас работала по всем узловым станциям, до которых можно было дотянуться, уничтожая не только железнодорожные пути, но и автомобильные мосты. Работали они по всем направлениям, как только я получил известие, что с фронта перебрасывается боевую авиацию, то дал команду уничтожать бомбардировками и их. Бомбили стоянки самолетов, палатки с личным составом, взлётную полосу. 'Ишачки' пока справлялись, хоть у меня их был и полный полк в шестьдесят машин, после захвата территорий мы нашли много техники на пунктах сбора, как целой, так и повреждённой. С лётными специалистами тоже проблем не было, после освобождения военнопленных. Моторизованные группы продвинулись вглубь территорий на сто и больше километров, взятых сходу населенных пунктов уже числилось за сорок, я это в сводках узнал. Под охраной броневиков, а также и танков целые автоколонны захваченного имущества вывозились к нам. Это хоть немного, но даст продлить время на удержание 'Свободной земли'. Да, наконец, информацию о нас объявили по радио, миллионы советских граждан слушали сводки Совинформбюро, о героической обороне и встречным уничтожением пехотной дивизии противника. Не понимаю зачем это нужно, но захваченные трофеи были перечислены чуть ли не до гайки, даже те что мы захватили в Польше и сейчас вывозим тоже не раз упоминалось. На мои возражение комиссар ответил, что так надо. Людям надо, народу.