Второй фронт - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 29

Я посмотрел, кто это там вещал довольно хорошо поставленным голосом. Даже кавказский акцент был не так заметен при его несколько пафосной речи. Но он видимо верил чему говорил.

Метрах в пятнадцати от меня стоял невысокий черноволосый крепыш с гипсом на челюсти, в таком же городском камуфляже с слегка помахивая рукой, помогал себе, слегка морщась, видимо от болей продолжал толкать речь, про ошибку и т. п и т. д.

Бойцы слушали его внимательно, однако продолжали насторожено осматриваться.

— А раненные так и будут без медицинской помощи? — наконец не выдержал Лобанов, кивнув на положенные небрежно носилки.

Раненый старшина, даже скатился с носилок, видимо охранявшие нас спецназовцы не особо беспокоились о их состоянии.

— Конечно, окажем. Сейчас же немедленно и направился в наш лагерь, там вами и займутся.

— И развяжете?

Кавказец колебался не долго:

— Конечно, если вы пообещаете, что не будете нападать на нас или пытаться навредить другим способом. Вы должны понимать, что мы выполняем приказ.

Кавказец, оказавшийся майором Тахияном, сдержал свое слово, и нас повели к машинам. Потирая руки, разгоняя кровь после наручников, я на ходу огляделся. Вроде все живы-здоровы. Относительно конечно, после такого 'гостеприимства', но все шли на своих ногах, кроме раненых.

— Что там было, пока я в отключке был? — поинтересовался у капитана.

Спецназовцы нам не мешали, только шли в пятнадцати метрах и настороженно наблюдали за нами.

— Этот… лейтенант их ней, к Карасеву рванул, да тот успел гранату швырнуть под ноги, специально бросил в ложбинку так, чтобы нас осколками не зацепило. Ему, да этому и досталось.

— Понятно.

— Эти разозлились, Карасева ногами пинали, жив он еще был. Нас не трогали, а вот его… Твари.

— Тут я могу порадовать. Это что-то вроде конвоиров на зоне. Они созданы для подавления бунтов. Наверное, и среди них есть нормальные парни, но нам они не попадались.

Мы шли некоторой коробочкой. Я и Аля шли вместе, рука об руку, Андрей прикрывал с боку. Лобанов шел спереди. Пока его людьми незаметно командовал, а вернее успокаивал-сдерживал зам, лейтенант Костин.

Шли мы не долго. На опушке стояли два 'Пазика'. Нас загрузили в первый, стараясь рассадить по задним сиденьям, так чтобы пара бойцов могли занять сиденье, повернутое к нам лицом.

— Товарищи. Сейчас мы приедем к нам на базу, и там вы все получите. Даже баньку организуем, — запрыгнув на первую ступеньку, в салон заглянул жизнерадостный майор.

Когда он направился ко второму автобусу, я услышал, как он рапортует по мобильнику о нашем захвате.

Через двадцать минут мы были в Алексеевске. И первое что мне не понравилось при въезде на местною базы, организованной на территории нашего РОВД — это негр в американском камуфляже с эмблемами 'НАТО'.

— Это что? — поинтересовался я у майора, когда вместе с остальными покинул салон автобуса.

— Это? — повернулся он к негру, после чего скривился и ответил: — Наблюдатели, что б их. Понаехали тут.

— Понятно. Вы медиков поторопите. Что-то мне состояние летчика не нравиться.

— Да конечно, все что попросите мы сделаем. Если это кончено в наших силах.

— И если можно газету, если нет сегодняшней, то можно и вчерашнюю.

Приняли нас хорошо, в той степени в которой смогли. Врач, наш, местный, осмотрел раненых, похвалил хирурга, что делал операции, почесал затылок и потребовал у майора их госпитализации. Однако майор ничего не ответил, тянул время. Видимо решил доложить начальству.

Разместили нас в служебной гостинице местного РОВД, мест было мало поэтому поместили по трое. От общения с местными правоохранительными органами нас изолировали. Видимо боялись утечки.

По моей просьбе, Андрея и Лобанова расположили вместе со мной, Аля получила отдельную комнату напротив. При заселении майор очень просил, по этажу ходите, но во двор не выходите.

— Ну и? — вопросительно посмотрел на меня капитан, закончив мрачно осматриваться.

Приложив палец к губам, я махнул им рукой, чтобы они следовали за мной.

На этаже был общий душ и туалет. Были, конечно, и комфортабельные комнаты для начальства, я о них знал, но нам их не дали.

Дав полный напор во все краны, я отошел к кабинкам, и проверив их, обиделся что заняты они только своими. Трое бойцов сидели на толчках, и помешать не могли.

— Новые технологии. Подслушивающие микрофоны делают в размере спичечной головки. Поэтому все разговоры о чем либо прекратить. Предупредите бойцов. А пока давайте поговорим тут.

— Сделаем, — кивнул капитан.

В это время дверь приоткрылась, и в туалет вошел Костин.

— Тащ полковник, там этот майор, вас просит.

— Иду. Значит так, с бойцами провести серьезную беседу. Никому ничего не рассказывать, вслух в комнатах не болтать, только в бытовых вопросах. Ясно.

— Так точно, товарищ полковник. У меня вопрос. Вам можно верить?

Лобанов серьезно посмотрел на меня, задавая этот вопрос. Видимо ему сильно не понравился мой приказ на сдачу в плен.

— Можно. Когда нужно будет действовать я дам сигнал.

— Хорошо. Я понял.

— Пойду, узнаю, что нужно этому майору, может газет принес. Очень уж хочется знать, что в мире происходит.

Однако, когда я подошел к своей комнате стоявшей на пороге Алиной комнаты кавказец повернулся ко мне и, улыбнувшись, сказал:

— Пришел приказ, срочно доставить вас в Москву.

— Всех? — озадаченно поинтересовался я.

— Всех, — радостно кивнул он.

— А как же раненые? Убитый Карасев? Их тоже вы хотите везти?

— Приказ, — развел он руками: — С нами едет ваш доктор.

— Савельич? Ясно. Сейчас прикажу людям грузится.

Почему такая торопливость я не понимал, нас даже покормить не успели, хотя чувствовались запахи кухни. Обед, до которого оставалось всего полчаса, был почти готов. И вообще создавалось впечатление, что наше появление для них было полной неожиданностью и они просто не понимают что надо делать.

Сейчас же майор воспарил душой, получив точный и однозначный приказ, доставить нас до аэропорта, где будет ждать грузовой самолет.

Прошло всего двадцать минут как покинули салон автобуса, и мы снова в него загрузились.

Во время посадки, когда помогал Але войти в салон, чуть наклонился к уху Лобанова и прошептал:

— До аэропорта мы не должны доехать. Время движения полтора часа.

Чуть прикрыв глаза капитан, дал понять, что понял меня. В его глазах я заметил радость, он даже плечи расправил. Костин в это время следил за погрузкой раненых и завернутого в брезент тела Карасева. Холодильников в Алексеевской районной больнице не было, поэтому его и не стали увозить.

Охраняли нас те же спецназовцы, они ехали на втором автобусе, в сопровождении была машина ДПС с моим старым знакомым капитаном Свиридовым.

Во второй автобус загрузились пятнадцать спецназовцев, трое вместе с майором ехали в нашей машине. Как будут действовать Лобанов и его бойцы, я не знал, приказ отдал, пусть думают, это их работа. Проблемой было то, что охраняли нас как раз те, кому это предназначено. Кого учили. Наклонившись чуть вперед, к спинке переднего сиденья, на котором сидел адмирал Нахимов, тихо прошептал:

— Ни во что не вмешивайтесь, если что пойдет не так. Вы поняли?

В место ответа, Нахимов молча кивнул, и чуть наклонившись что-то прошептал своему соседу, полковнику Волкову.

Положив руку на плечи Али, я чуть сжал ее правое плечо.

— Что? — тихо спросила она.

— Не нравится мне это все. Охрана эта не понятная, майор… странный. Все не так. Я даже не знаю, что сейчас в мире происходит, чтобы правильно реагировать.

— А тот звонок?..

— Коротич звонил. Не доверять ему, у меня причин нет, однако, и он себе на уме. Работает своеобразно. Тот еще тип.

Рыча мотором, автобус проехал мимо школьного стадиона и на Билярском перекрестке выехал на Оренбургское шоссе. Глядя на проносившийся за окном пейзаж, я тихо разговаривал с Алей оцц.