Баффер - Дулепа Михаил "Книжный Червь" - Страница 72

Высокая женщина, бледная, сияющая. Нечеловечески красивая, с длинными огненными крыльями за спиной. Ангел, «посланец», воплощенная мысль неведомого существа, которое люди назвали бы богом. Удар изящной ладони, заставивший вампира просто лопнуть, хотя в игре ангелы не наносят повреждений, только спасают и лечат. Нет, эта защитница не стала бы меня лечить. Столько презрения, непонятного, ужасающего презрения к мошке, посмевшей потревожить полубога…

Что за штука Эта Хрень, если она смогла поставить таких существ на службу человеку? Кто может обладать такой властью и силой?

Вызов, появление, мимолетный взгляд даже не на меня, просто в мою сторону, шаг через всю площадь, удар… И я опять один среди тут же начавшего оседать кровавого тумана, пытаюсь убедить себя, что это не я виноват в том, что отвлек подобное совершенство от ее совершенных дел ради мелкие дрязг никчемных людишек.

– Михалыч?

– Прости, задумался. Что ты спросил?

– Да нет, не важно, наверное…

Деликатный пацан, я ведь ничего не сказал.

– Вы всем так помогаете?

Гхм. И что тут ответить?

– Просто времена сейчас такие, что, мотаясь по стране, то и дело вляпываешься в какую-то историю. Вот в Пензе маг крови был. Людей жрал, в силе рос, причем совершенно не убиваемая тварь получилась. Не остановишь – разожрется, в настоящую силу войдет. Пришлось помогать.

– Ясно… А обновите полет, я пойду на волнах покатаюсь!

Наверное, не очень хорошо отпускать девятилетнего мальчишку гулять по морю в одиночестве, но пусть привыкает. Тем более что ему это явно нравится.

Так мы и отдыхали. На четвертый день поднялся ветер, пришлось свернуть палатку, которую даже близкая скала не защищала от ударов летящего песка, и вернуться в город.

Илью я оставил у моря, сняв номер в местной гостинице. До сих пор у меня были два запасных убежища, но это были именно лежки, места, куда можно приползти отлежаться, жить там было бы не очень комфортно, а с ребенком и вовсе. Теперь же с порталом на Тихоокеанское побережье я мог позволить себе большее. К примеру, приобрести и обставить здесь небольшой домишко. И знать, что я могу спихнуть сюда мальчишку, если станет совсем плохо.

Сам же я через Гнединск навестил наш дом, посмотрел-послушал, проверил дела в деревне и, убедившись, что все тихо, вернулся обратно, пока мальчик не проснулся, после чего засел на тихой верандочке с видом на темный, штормовой океан.

Вообще-то раз это отдых на море, то неплохо было бы закрутить романчик, но я как-то не ожидал, что все встреченные женщины будут такие… м-да. Своеобразные? Характерные? И внешний вид очень соответствует дикой и суровой природе вокруг города. Впрочем, может, все красивые женщины просто прячутся при виде опознавательной ленточки? Оставшиеся не то чтобы совсем уж страшненькие, просто не курортные ни разу. Языковой барьер можно преодолеть, было бы желание, но вот его как раз и не возникало. Зато наряды тут очень красочные!

Так что мои запросы свелись к старой проверенной формуле – «две-три сосиски, кружка пива, и тишина, и тишина-а…» Лепота, однако! Только вот одна мелочь…

Третий день проверяю – после «восстановления» эффекта хватает на семь часов спокойной жизни. Или на пять с приключениями. В декабре было восемь, значит… года два, может, три. Сейчас у меня в списке четыре «фреша», если правильно использовать, то можно две трети моих заклинаний выдать без опаски, но все равно, надо быть еще аккуратнее. Два года – это не так уж и плохо, это огромная куча времени. Надо будет Дока найти, посоветоваться. И Илью в поликлинику сводить, на диспансеризацию.

Я сидел, размышлял, кутался в принесенный пожилой хозяйкой плед, смотрел на море.

Утром Илья, обнаружив, что прогулки по водной глади отменяются, первый раз спросил, когда мы вернемся. Посовещавшись, пришли к выводу, что «неделя на море» должна быть неделей, и надо денек чем-то занять. Посетили все немудреные местные достопримечательности, отведали все не слишком странные фрукты, прыгнули по разу с колокольни местного храма, упросив смотрителя на ломаном англо-немецко-испанско-французском языке. Илья, как оказалось, учил французский еще с детского сада и неплохо на нем трещал, но смотритель все равно понял только язык протянутой купюры. Местные смотрели на наши ленточки без восторга, но с пониманием. Наконец, пришел последний курортный день.

– Все собрал?

– Ага.

Пальцы? Норма. Эффекты? Все. Время? Пять минут до трех часов дня у нас дома.

Невидимость на себя, невидимость на Илью, просто на всякий случай.

– Врата – колодец!

Шаг. Неподвижность.

«Где я».

– У нас гости, паренек из деревни.

Илья кивнул, тут же скинул сумки и встал, как я учил, сзади и сбоку, готовясь поддержать огнем. На отдыхе мы прикинули, как действовать, если к нам заявятся гости. Я, правда, сразу сказал, что против подготовленного противника это не сработает, но согласился, что даже такой порядок лучше, чем никакого.

У крыльца переминался, с опаской пытаясь заглянуть в окна, мальчишка чуть старше Ильи. Посыльный, что ли? Почему не взрослый тогда пришел?

Появиться.

– Что-то ищешь?

М-да, ну только вот детей так пугать я и мечтал всю жизнь, эк его подбросило.

– Дядька Михалыч, меня Иван Степанович послал! В Белом продотряд, с магами! К нам должны скоро приехать.

Вот еще новости! По округе знают, что здесь живет Михалыч, тип странный и явный маг, я себе репутацию создавал усиленно. И вдруг мои села кто-то приехал грабить?

– Пошли. По дороге расскажешь. Илья, ты тоже идешь.

Справа деревенский, слева Илья, под ногами грязь да лужи, снег сошел весь, но очень уж стало много воды на дороге. Мальчишка рассказал, явно беспокоясь о своих, что в Белое, село рядом с дорогой, приехало два грузовика и несколько легковушек. С ними несколько военных, пара магов и какой-то тип из Нежиновки, райцентра, что по трассе в другую сторону, от нас чуть подальше, чем до Гнединска. Мы, получается, между ними живем, но если в деревне все считают, что мы к Гнединску относимся, то эти решили, что мы на их земле. И пришли собирать дань. Как в песне: «Запалил станицу, вырезал станицу, местечковый, трехъязыкий жадный продотряд», причем два дома они запалили в прямом смысле, когда жители не захотели выходить. Было это с утра, и Степаныч решил, что, ободрав Белое, приедут и к нам. М-да, чего ж председатель сам не послал ко мне? Или все никак не хочет пойти на поклон? Доигрался ведь почти!

Родич ждал у калитки, поспешив навстречу, как только я показался на улице.

– Михалыч, беда! Жгут дома, людей убивают!

– Сколько сожгли, кого убили?

Он сбился с тона, странно поерзал телом, потом все-таки перешел на конкретику:

– К главной усадьбе прикатили, на фабричке ворота заперли. Там еще остается кое-чего, даже на двух грузовиках не вывезти. Николая ферму ограбили, в деревне пять коров приказали забить. Председателя сын пытался как-то уладить, у него знакомые есть, но только побили его и слушать не стали. Народ весь согнали, сказали, что если кто дернется или стрелять попробует, то расстреляют каждого десятого.

– Председатель же собирал бойцов? Оружие было?

Степаныч, поморщившись, махнул рукой.

– В дозоре их двое осталось, у остальных дел хватает. Жрать на халяву все мастаки, а как защищать надо, так поразбежались.

И то верно, против банды переть – это не голодных ходоков с трассы заворачивать.

– Они на дороге сюда никого не поставили?

– Еще как, одна машина сразу через все село и с этой стороны встала, вторая на трассу закрыла. Знали, куда едут, там по грязи сейчас не объехать.

Сюда местные огородами добрались. Понятно. А выход здесь только через Белое, ну или ко мне на хутор, но там пройти можно сейчас лишь ногами, а на себе много не унесешь.

– Хорошо. Сидите тут, мы с Ильей пойдем посмотрим, кто это такой наглый.

Он покосился на мальчика и предложил:

– Мужиков собрать? Человек пять с винтовками будет, я поговорил.