Военный трофей (ЛП) - Вон Элизабет - Страница 6

Прест кивнул.

— Я вернусь, как только осмотрю остальных. — Я встала. — Сверните края палатки. — И крикнула: — Попробуем проветрить это место.

Мы уже поступали так раньше, пуская в палатку немного чистого и свежего воздуха. Стражу это не радовало, но они позволяли делать то, что я находила нужным. Как только тент подняли, я увидела охранников, окружавших палатку с внешней стороны. Ксиманд не любил рисковать.

Как только мужчины зашевелились, я встала и осмотрела других своих пациентов, проверяя раны, используя бальзамы и микстуры при необходимости. Первоначально меня отталкивали и всячески грубо со мной обращались, как только я пыталась помочь. Но со временем я заслужила терпение большинства и доброе отношение единиц. Но теперь все по-другому. Хотя мужчины хорошо ко мне относились, я могла сказать, что их внимание целиком было приковано к новому пациенту. Некоторые из тех, кто раньше никогда со мной не разговаривал, даже пытались расспросить меня о состоянии этого человека.

Кем бы ни он был, я подозревала, что это важная птица.

Принесли чайники с горячей водой, и началось купание. Я раздобыла тайком немного старого мыла, давным-давно забытого в дворцовой кладовой. От него слабо пахло цветами, но оно было мягким и хорошо очищало кожу. Я никогда не упоминала в замке о купаниях. Представьте только общественную реакцию, когда придворные узнают, что дочь крови разгуливает в палатке с голыми мужчинами. По каким-то причинам никому не приходило в голову, что целителю приходиться иметь дело с обнажённой плотью.

Я собрала старые туники и штаны, чтобы у Огненных была запасная одежда. Каждый стирал свою одежду, а страже приходилась выносить мокрое белье на просушку. Когда чужеземцы разделись для купания, я впервые увидела татуировки, которые каждый воин носил на обеих руках — разнообразнейшие картины, в которых я не видела ни малейшего смысла. Я попыталась расспросить о значении этих рисунков, но мне нагрубили в ответ.

Прежде, чем вернуться к своему новому пациенту, я подошла к охранникам у входа. Старший указал подбородком вглубь палатки.

— Он плох, леди?

— Да. Мне придётся чистить рану. Будут крики.

Стражник поморщился.

— Да, тут без криков не обойдёшься. Я предупрежу остальных.

— Спасибо. — Я подняла голову. — И нам бы не помешало принести ещё немного воды.

Он вздохнул.

— Вы же знаете приказы короля… — Стражник замолк, как только я посмотрела на него. — Да. Больше воды, хорошо.

Он выкрикнул приказ через полог палатки, а я повернулась вернуться к своему новому пациенту.

Мужчину раздели и положили на тюфяк. Сбоку от него стоял Прест и тщательно сворачивал одежду в аккуратную груду. Встав на колени, я увидела, что больной выглядит лучше. Бисеринки пота исчезли, глаза закрылись. Дыхание тоже стало легче. Вместо татуировок на тёмной коже красовались шрамы, но казалось, что и они образуют единый рисунок.

— Два глотка, — сообщил Прест. Я кивнула, но мой взгляд уже был поглощён раной. Я махнула мужчинам уйти со света и наклонилась рассмотреть её.

Рану укрывал плащ больного. Ткань пропиталась кровью, и та засохла, образуя корку. Я взяла свежую воду и промочила материю, отдирая её от струпьев. Очевидно, что ему оказали первую помощь на поле боя, но с тех пор раной пренебрегали. Я посмотрела на Жодена.

— Ты это сделал?

Жоден заворчал.

— Это всё, что я успел сделать прежде, чем нас схватили.

Я скривила лицо, давая знать, что всё поняла, и продолжила работать в тишине. Отодрав плащ, я отбросила его в сторону и впервые хорошо осмотрела ногу.

Выглядела она плохо. Рана шла с самого паха, углубляясь по длине бедра. Края раны опухли, внутри скапливался белый гной. В плоть попали трава, грязь и мелкие камни. Я аккуратно прикоснулась к краям и ощутила жар, исходящий от тела. Я прикусила губу.

— Он потеряет ногу? — Надо мной возвышался Жоден.

Я подняла голову и впервые заметила, что на Жодене нет никаких повреждений. Но мои глаза снова метнулись к зияющей ране. Я пожевала губу и произнесла:

— Не знаю.

Мужчины вокруг нас недовольно забормотали, но у меня не было времени нянчиться с ними.

— Сначала прочистим рану. — Я повернулась к своим флягам и взяла нужную бутыль и ткани. — Это болезненная процедура. Я предупредила охранников. Но мне нужна ваша помощь, нельзя дать ему двинуться.

Жоден упал на колени рядом со мной, но не сделал ни единого движения помочь.

— Я ждал гласа, и элементали внемли мне, — произнёс он скорбным тоном. — Надо было даровать ему милосердие и покончить с этим.

Люди вокруг меня отшатнулись в испуге.

— Ты не смог даровать ему милосердие? — тихо спросил Рэйф с широкими от ужаса глазами.

Я подняла голову. Лицо Жодена было измучено и выглядело серым на свету. Мне рассказывали об этом обычаи: люди военачальника убивали собственных товарищей на поле боя — но я не поверила этим россказням. Я поднялась с колен, впившись взглядом в них всех, а затем ткнула пальцем в грудь Жодена, привлекая его внимание.

— Ты этого не сделаешь. Зайти так далеко, только чтобы твой то… — Я не смогла закончить слово. — Нет. Я не позволю.

Он посмотрел на меня, и мне показалось, что позади боли в его глазах промелькнул смех.

— Возомнила, что сможешь спасти его? Вместе с ногой?

— Я хочу попробовать. — Я впилась взглядом в Жодена. — Думаю, у нас есть надежда.

Он снова успокоился, смотря на мой пальчик посередине его широкой груди, и медленно кивнул.

— Мы попробуем, целитель. — Незнакомое слово завоевало популярность в его языке. — Будем надеяться.

Я снова присела на корточки. Жоден жестами раздал указания остальным.

— Я не смогу удержать его в одиночку. Он сильный, не ошибитесь.

К нам подошли ещё трое мужчин. Каждый, вместе с Рэйфом, Престоми и Жоденом, сели на землю и схватили раненого. Я приблизилась и рванула повязку.

Мужчины напряглись. Жоден нахмурился, глядя на меня, и пробормотал что-то о песнопении.

Рэйф фыркнул.

— Она не использует заклинаний, Жоден. Не призывает к стихиям.

— Нет?

Он выглядел немного разочарованным.

Я проигнорировала все комментарии и приступила к работе. Мы прекрасно справлялись приблизительно три вздоха. Я даже убедила себя, что корень орхидеи усыпил пациента на всю процедуру. Но как только я расширила рану, он начал извиваться под нашими руками.

— Нет! Нет! — грохотал его сильный голос, и он затрясся, пытаясь отбросить нас в сторону. Слава Богине, на этот раз в помощниках у меня крепкие мужчины. Ученики в мгновения ока полетели бы в воздух.

— Ещё народу. Ну! — Тихой команде Жодена повиновались, и к нам подошло ещё больше мужчин. Жоден переместился к голове больного и положил свои большие ладони на широкие плечи друга.

— Симус, ты ранен. Мы должны обработать рану. Лежи спокойно.

Симус не внимал его просьбе.

— Воины! Ко мне!

Я была рада, что предупредила охранников, поскольку этот мужчина обладал громогласным голосом. Я работала так быстро, как только могла, боясь причинить вред от излишней спешки. Рану нужно очистить, и лучше сделать это с первого раза.

— Жоден! — крикнул Симус, корчась под нами.

— Я здесь. — Жоден наклонил голову набок. — Я здесь. Держись, друг. — Он впился в меня взглядом. — Быстрее.

Я проигнорировала его слова.

Прест обеими руками, всем весом, давил на предплечье.

— Мы можем прижечь её.

— Замолчи! — зарычала я.

Симус выл и выгибал спину. Я присела на корточки, когда мужчины повалили его на тюфяк. Краем глаза я заметила, что остальные смотрят на нас полными ужаса глазами.

— Почему её нельзя прижигать? — спросил Жоден. Он успокаивающе проводил руками по голове Симуса, поглаживая большими пальцами виски друга. Здоровяк успокоился, и я удвоила свои усилия.

— Если я прижгу рану, то останется глубокий рубец. — Я старалась подобрать правильные слова. — Он не сможет ходить. Возможно, даже ездить верхом.