Статистическая вероятность любви с первого взгляда - Смит Дженнифер - Страница 2

— Что?!

Хедли со вздохом повторила:

— Опоздала на самолет.

Откуда?то издалека доносился голос Шарлотты, и внутри Хедли мгновенно загорелась злость. Эта женщина с самой помолвки засыпает ее приторно?слащавыми имейлами: делится свадебными планами, присылает фотографии их с отцом поездки в Париж, умоляет ответить, завершая каждое письмо десятком смайликов (как будто одного недостаточно). И несмотря на все старания, Хедли уже ровно год и девяносто шесть дней упорно ее ненавидит. Чтобы изменить эту ситуацию, явно потребуется что?нибудь посерьезнее, чем приглашение быть подружкой на свадьбе.

— И что? Тебя устроили на другой рейс?

— Угу, но он прибывает в десять.

— Завтра?

— Нет, сегодня! Я же кометой полечу.

Никакого внимания на сарказм.

— Это же слишком поздно! До начала церемонии всего ничего. Я не смогу тебя встретить. — Отец прикрыл трубку рукой и приглушенно заговорил с Шарлоттой. — Наверное, можно попросить тетю Мерилин поехать в аэропорт…

— Что за тетя Мерилин?

— Тетушка Шарлотты.

— Мне уже семнадцать, — напомнила Хедли. — Как?нибудь доберусь на такси до церкви.

— Ну, не знаю… Все?таки первый раз в Лондоне… — Отец прокашлялся. — А мама не против?

— А мама не со мной, — ответила Хедли. — Я так понимаю, ей первой свадьбы хватило.

В трубке тишина.

— Ладно, пап. Увидимся завтра в церкви. Надеюсь, я не очень сильно опоздаю.

— Хорошо, — негромко ответил отец. — Я ужасно соскучился.

— Угу. — Хедли никак не могла заставить себя произнести в ответ: «Я тоже». — До завтра.

Отключив трубку, Хедли вспомнила, что даже не спросила, как прошла репетиция свадебного обеда. Честно говоря, и знать ей не очень?то хотелось.

Она долго стояла, сжимая в руке мобильник и стараясь не думать о том, что ждет ее на другом берегу океана. Запах подгорелого масла от ближайшего прилавка с солеными крендельками вызывал легкую тошноту. Сейчас бы присесть, но все кресла заняты пассажирами, не нашедшими себе места в других частях аэропорта. На носу выходные, да еще и праздник — Четвертое июля, — а погодная карта на телеэкранах пестрит значками, обозначающими грозу, почти сплошь по всему Среднему Западу. Люди захватывают территорию, будто намерены навечно поселиться в зале ожидания. Занимают места, пристраивают на пустые кресла чемоданы. Семьи захватывают целые углы, по всему полу валяются промасленные бумажные пакетики из «Макдоналдса». Осторожно перешагивая через какого?то дядечку, прикорнувшего на своем рюкзаке, Хедли внезапно испытала странное чувство: потолок словно навалился на нее, а стены начали смыкаться. Она с трудом восстановила дыхание.

Углядев наконец свободное местечко, Хедли немедленно бросилась к нему, волоча за собой чемодан на колесиках, лавируя среди моря чужих ног и стараясь не думать, в каком состоянии окажется завтра утром дурацкое лиловое платье. Хедли рассчитывала, что у нее останется хотя бы несколько часов до церемонии — успела бы в гостинице все не спеша приготовить, а теперь придется прямо из аэропорта сломя голову нестись в церковь. Конечно, это далеко не самая существенная из всех неприятностей на текущий момент, и все?таки забавно представить себе, как ужаснутся приятельницы Шарлотты: наверняка по их меркам отсутствие нормальной прически — катастрофа мирового масштаба.

Хедли сожалела о том, что согласилась быть подружкой невесты — это еще мягко сказано. Да ее просто измотали бесконечные послания от Шарлотты по электронке и постоянные просьбы отца! К тому же и мама, как ни странно, поддержала эту дурацкую выдумку.

— Я понимаю, сейчас ты не испытываешь к нему особо нежных чувств. Да и я тоже. Но представь: когда?нибудь ты раскроешь альбом с фотографиями папиной свадьбы. Может, у тебя к тому времени появятся свои дети. Не пожалеешь ли ты, что тебя нет на этих снимках?

Вообще?то Хедли была уверена, что нисколько не пожалеет, но маму и папу тоже можно понять. Проще согласиться, лишь бы все были довольны, даже если для этого придется вытерпеть укладку и лак на волосах, неудобные туфли на каблуках и фотосъемку после церемонии. Когда другие подружки — сборище тридцатилетних приятельниц Шарлотты — узнали, что на свадьбе ожидается девочка из Америки, на Хедли немедленно обрушился поток сообщений с явным избытком восклицательных знаков, и ее тут же включили в группу «подруг». Она никогда в жизни не виделась с Шарлоттой и уже полтора года всеми силами избегала этой встречи, а вот теперь узнала в подробностях мнения своей будущей мачехи по самым разным вопросам первостепенной важности. Например: какие туфли лучше, босоножки или «лодочки», нужно ли использовать в оформлении букетов гипсофилу и — самое кошмарное! — какое белье следует надевать на так называемый девичник.

Просто поразительно, сколько требуется писем для подготовки свадьбы! Часть приятельниц Шарлотты оказались ее коллегами по университетской художественной галерее в Оксфорде. Все?таки удивительно, как у них еще остается время на работу… Предполагалось, что Хедли встретится с ними в отеле завтра, с утра пораньше, но теперь, понятно, придется им наряжаться, завиваться и краситься без нее.

Небо за окном чуть?чуть порозовело. Мигали огоньки, очерчивающие контуры самолетов. Хедли рассматривала свое отражение в стекле: белокурые локоны, большие глаза, усталое лицо, словно после долгого путешествия.

Она втиснулась на сиденье между пожилым человеком, который с такой силой встряхнул газету, что ей показалось, та вот?вот улетит, и женщиной средних лет, в джемпере с вышитым котиком — она так увлечена своим загадочным вязаньем.

«Еще три часа», — подумала Хедли, обхватив руками рюкзак, и только потом сообразила, что нет смысла считать минуты до события, к которому совсем не стремишься. Куда точнее было бы сказать: осталось еще два дня. Через два дня она вернется домой. Можно будет сделать вид, что ничего и не было. Выходные, целую вечность державшие ее в страхе, останутся позади.

Хедли поправила рюкзак на коленях и слишком поздно спохватилась, что не застегнула до конца молнию. Вещи повалились на пол. Первым делом Хедли схватила блеск для губ, журналы и только потом потянулась за толстой книгой в черном переплете. Парень, сидевший с другой стороны прохода, первым успел поднять увесистый томик.

Протягивая книгу Хедли, он бросил беглый взгляд на обложку, и в его глазах неожиданно прочитался интерес. Ну точно: принял ее за человека, который способен читать Диккенса в аэропорту! Хедли хотела объяснить, что это совсем не так. На самом деле она эту книгу даже не открывала, получив ее от отца сто лет назад, но она сдержалась и с благодарной улыбкой решительно отвернулась к окну, чтобы парень не вздумал завести с ней разговор.

Нет, душа ее не лежала с кем?то общаться, даже с таким симпатичным мальчиком. Предстоящий день неумолимо надвигался, словно живое, дышащее существо, которое вот?вот собьет ее с ног. Ужас охватывал ее при одной только мысли сесть в самолет, не говоря уже о прибытии в Лондон. Хедли физически не могла усидеть на месте, она ерзала, качала ногой, сжимала и разжимала кулаки.

Пожилой пассажир на соседнем сиденье громко высморкался и снова с шелестом развернул свою газету. Хедли от души надеялась, что не окажется рядом с ним в самолете. Семь часов — долгий срок. Разве это правильно, что такой большой отрезок дня предоставлен воле случая? Нельзя никому навязывать в попутчики совершенно незнакомого человека, а между тем сколько раз она уже летала, минуя полстраны, в Чикаго, Денвер или Флориду бок о бок с незнакомцами? В том?то и беда: во время полета часами разговариваешь с человеком, делишься самым сокровенным, а потом никогда в жизни больше с ним не встретишься. Даже имени его не узнаешь!

Сосед вытянул шею и, увлеченный какой?то статьей, нечаянно задел локтем руку Хедли. Девушка вскочила, забросила рюкзак на плечо. Вокруг по?прежнему полно народу. Хедли покосилась в окно. Вырваться бы на волю! Она не была уверена, что выдержит еще три часа в зале ожидания, но тащиться с вещами через толпу — тоже хорошего мало. Хедли придвинула чемодан к своему опустевшему сиденью, чтобы было видно, что место занято, и обернулась к даме в свитере с котиком: