Ночная школа - Доэрти Кристи - Страница 1

Кристи Доэрти

Ночная школа

Глава первая

— Давай уже!

— Не дергайся, я почти закончила.

Сжав губы в ниточку, Элли, сидевшая на корточках, докрашивала последнее «тэ». Марк, стоя рядом на коленях, подсвечивал ей фонариком. Их голоса эхом разносились по пустынному коридору. Кружок желтого света, лежащий на рисунке Элли, дергался, когда Марк говорил или смеялся.

Сухой щелчок так громко прозвучал в пустом помещении, что они подпрыгнули.

И тут же флуоресцентные лампы, мигнув, залили школьный коридор потоками яркого света.

У двери стояли два человека в форме.

Элли медленно опустила аэрозольный баллончик с краской, продолжая механически давить на кнопку: «хвостик» буквы удлинился до самого низа директорской двери и пополз по грязному полу.

— Бежим!

Это слово еще не успело сорваться с ее губ, как она уже вскочила на ноги и припустила по широкому коридору. Резиновые подошвы кед скрипели по старому линолеуму. Она пронеслась по коридору школы Брикстон-Холл, даже не оглянувшись, чтобы выяснить, следует ли за ней Марк.

Где остальные ребята, она не знала. Больше всего она боялась за Хэрри: еще раз поймают полицейские — и папаша его прибьет. Завернув за угол, она рванула в темный узкий аппендикс, в конце которого горели зеленые буквы пожарного выхода.

Бешено колотившееся в груди сердце гнало в кровь адреналин, придававший ей силы и уверенность в том, что она обязательно выберется отсюда и никто не узнает, что это она натворила делов.

Распахнув дверные створки, она навалилась на массивный засов наружной двери. Откроешь ее — и привет свобода!

Но засов не сдвинулся с места даже на долю дюйма.

Элли, не веря своим глазам, принялась бешено дергать его, но все без толку. Пожарный выход оказался запертым.

Вот дьявольщина! Она обязательно поставила бы в известность об этом местную газету, не устраивай она в школе столько безобразий. Что и говорить, рыльце у нее в пушку…

Вернувшись на цыпочках к началу тупика, она выглянула из-за угла и оглядела просторный холл и коридор. Между ней и главным входом находились полицейские. А единственный выход в этой части здания оказался запертым.

Но ведь должна, должна здесь быть еще хоть одна дверь, выводящая на улицу!

Она затаила дыхание и прислушалась. В коридоре звучали голоса и шаги, сначала далеко, потом все ближе и ближе.

Элли присела на корточки, опустила голову к коленям и обхватила себя руками, словно пытаясь стать меньше и незаметнее. Что будет, если ее поймают здесь, на месте преступления? Родители сожрут ее живьем. Но перед этим будут вопить, что она дрянь и позор семьи. Ну а чего еще от них ждать? Ее ведь уже арестовывали за недостойное поведение и акты вандализма, оттого и сплавили к черту на куличики, в эту захолустную школу. Интересно, если ее сейчас арестуют в третий раз, то куда сошлют?

Элли вскочила и на цыпочках прокралась к двери для обслуживающего персонала. Шаг, второй, третий… Кажется, ее никто не заметил.

Оказавшись у двери, нажала на ручку.

Заперто.

Чтобы добраться до другой двери, ей пришлось тенью пересечь холл.

И здесь заперто.

И тогда она помчалась навстречу доносившимся до нее голосам. Риск чудовищный, но она только что вспомнила, что дверь кладовой никогда не запиралась.

Интересно, какой смысл закрывать на ключ пустые классные комнаты и оставлять открытой дверь в складское помещение? Воистину этой школой заправляют круглые идиоты…

Прокравшись внутрь и оказавшись среди полок, заваленных пачками бумаги, старыми швабрами, пластмассовыми ведрами и какими-то приборами, назначение которых во мраке невозможно было определить, она неслышно прикрыла за собой дверь и с облегчением выдохнула.

Но в кладовой стало темно, как в склепе. Она поднесла к лицу руку и не смогла увидеть собственные пальцы. Она знала, что рука здесь, прямо перед глазами, чувствовала ее, но не видела, и в этом заключалось нечто странное, пугающее и сбивающее с толку. Уцепившись за полку, чтобы не потерять равновесие в темноте, она какими-то образом потревожила лежавшую на стеллаже толстенную стопку бумаги, которая медленно начала сползать вниз. Элли в панике пыталась остановить этот оползень, но тут из-за двери до ее слуха доносились приглушенные голоса; Элли затаила дыхание, голоса стали удаляться. Вот и прекрасно. Ей остается немного подождать, а потом тихо выскользнуть из кладовки, пробраться к выходу — и она спасена.

Подождать. Еще несколько минут.

В кладовке было жарко и душно.

«Спокойно, все хорошо», — повторяла она про себя.

Чтобы унять нервную дрожь, Элли принялась считать собственные вдохи и выдохи, казавшиеся ей в темноте и тишине кладовки ужасно шумными.

«Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…»

Но даже на восьмидесятом выдохе лучше ей не стало. Внезапно возникло ощущение, будто ее замуровали в крошечной гробнице. Элли с трудом дышала, сердце колотилось где-то в горле, она была готова сорваться.

«Успокойся, Элли, — взывала она к себе. — Подожди еще пять минут — и ты будешь в безопасности. Мальчишки тебя не выдадут…»

Но это не помогало. С каждой секундой становилось только хуже. Она задыхалась, ее била нервная дрожь.

Все. Надо выбираться отсюда во что бы то ни стало.

Элли сделала шаг к двери — пол словно уплывал из-под ее ног; по лбу текли струйки пота, заливая глаза. Она опустила ладони на дверь и стала нашаривать ручку.

«Боже! Боже! Только не это…»

Увы. Изнутри дверь оказалась совершенно гладкой. Ни ручки, ни замочной скважины, никакого ничтожного выступа. Даже шляпки гвоздика не обнаружилось.

В отчаянии она шарила руками по двери, потом по стенам и косяку. Ничего. Открыть дверь изнутри было невозможно.

Тогда она толкнула дверную створку плечом, а когда это не помогло, попыталась зацепиться ногтями за край двери. Тщетно. Дверь очень плотно прилегала к дверной раме. От страха дыхание участилось еще больше и с хрипом вырывалось из легких. А вокруг стояла такая темень… Хоть глаз выколи.

Она в панике забарабанила по неподдающейся двери.

— Помогите! Откройте дверь! Я задыхаюсь!

Ни звука снаружи.

— Помогите мне! Прошу вас…

Прорывавшаяся в голосе мольба вызвала у нее отвращение, и она зарыдала от унижения и отчаяния, продолжая время от времени проводить ладонью по поверхности упрямой двери, словно гладя ее, и изредка, уже без всякой надежды, повторять:

— Выпустите меня отсюда. Ну пожалуйста…

Когда дверь наконец распахнулась, это оказалось для нее такой неожиданностью, что девочка буквально вывалилась из дверного проема — прямо в объятия полицейского. Впрочем, объятия — это сильно сказано: полицейский, слегка поддержав ее, отступил на шаг и посветил в лицо Элли фонарем, луч которого выхватил из темноты ее бледное, залитое слезами и потом лицо и растрепанные волосы.

Полицейский посмотрел поверх ее головы на другого копа и ухмыльнулся. Элли огляделась и увидела Марка. Бейсболки на нем не было, голова уныло клонилась к груди, а за руки его крепко держал второй полицейский, ответивший на ухмылку своего коллеги широкой довольной улыбкой.

Глава вторая

Несмотря на шум в полицейском участке, Элли распознала голос отца с такой же легкостью, как если бы тот находился рядом с ней. Пригладив ладонью растрепанные волосы, она устремила взгляд в приоткрытую дверь.

«У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Еще раз прошу простить за доставленное беспокойство», — услышала Элли. Она прекрасно знала этот просительный извиняющийся тон, связанный с ее поведением и необходимостью объясняться по этому поводу. Потом услышала голос другого мужчины, но слов не разобрала, после чего до ее слуха снова донесся голос отца.