Только в моих мечтах (ЛП) - Белл Дана Мари - Страница 4

— На середину кровати. На спину.

Она исполнила его приказ, опустившись, наконец, на кровать, при этом её груди еще колыхались.

— Раскинь руки и ноги, — она прикусила губу, но подчинилась, медленно показывая ему жаркую влагу между бедер.

Потянувшись, он привязал сначала её руки, а потом и ноги к стойкам кровати, очень нежно и осторожно, проверяя, не вредят ли веревки нежной коже. Закончив с этим, он посмотрел на нее, точно зная, что делает с ней его дикий взгляд.

Он заметил, как она нервно сглотнула. Затем незаметно попробовала подергать рукой, проверяя веревки на прочность.

Медленно, дюйм за дюймом он начал исследовать её тело, поглаживать нежную плоть, от чего у нее по коже забегали мурашки удовольствия. Лизал дерзкие соски, наблюдая, как она извивается под ним. Когда он всосал её клитор губами, она начала сопротивляться.

Он слышал её прерывистое дыхание, вырывающееся из груди, и знал — она была близка к концу. Скользнув вверх по её телу, он вошел в нее так резко, что она захныкала.

Услышав это, он усмехнулся: — Это два.

Золотые глаза были широко раскрыты. Глядя, как её глаза становятся рыжевато-коричневыми, он думал, что не видел в жизни ничего более возбуждающего. Саре всегда удавалось сдержать изменение цвета глаз, пока он не начинал трахать её, разрешая ему увидеть эти изменения, когда он был глубоко внутри неё. Он был восхищен ею, нужно было обладать высоким уровнем самоконтроля, чтобы удержать Пуму внутри так долго, в то время как он хотел, чтобы это, наконец, случилось.

— Держи глаза открытыми.

Веки девушки дрогнули в чувственном ошеломлении, но не закрылись, даже когда он толчками врывался в нее. Она ни на секунду не сводила с него взгляда, тогда как руки и ноги тщетно боролись с удерживавшими её путами. Он наклонился, нежно поглаживая клитор пальцем, она завизжала, от этого его грудь наполнилась триумфом. Он наклонился к ней и прошептал на ушко: — Это три. — Её тело изогнулось, вибрируя от силы оргазма.

Она прикусила мочку его уха, когда его тело опустилось на матрас, и он достиг вершины, удовольствие было настолько сильным, что ему не хватало воздуха. Он рухнул на неё, потерся щекой о её щеку, жесткой щетиной о её нежную кожу.

Одинокая соленая слезинка покатилась вниз по её щеке: — Где ты?

Он поднял голову. Печаль застыла на её лице, его сердце почти остановилось при виде этого.

— Сара, милая…

Габриэль проснулся весь в поту и сильно возбужденный. Он начал неистово расстёгивать спальный мешок, но вовремя вспомнил, что находится сейчас в палатке посреди заснеженного поля. Если бы не тот факт, что он так сильно любил свое дело, эта работа была бы отстоем. Одна его часть до сих пор сожалела, что он тогда не послал Джеймса к черту и не пометил Сару, как и хотел. Другая же знала, что Джеймс был на самом деле прав, в десять раз хуже было бы попробовать её, а затем оставить.

Он рухнул обратно на подушку, молясь о сне на этот раз без сновидений. Джеймс храпел под боком, да так громко, что его не приглушала даже плотная ткань спального мешка. Если я вообще смогу здесь уснуть.

Спустя двадцать минут он отказался от идеи уснуть сегодня ночью. Быстро раздевшись, он дернул молнию палатки и выскользнул из нее в ночь. Ему было чертовски холодно, но это ненадолго. Дрожа всем телом, он задернул молнию палатки, прежде чем он обратился и выпустил Пуму на волю.

Лапы утонули в снегу, холодный воздух щекотал его усы. Это было прекрасное чувство — дать Пуме внутри него вырваться наружу, особенно когда рядом нет Медведя тренировавшего его. Совсем скоро он вернется, но сейчас он позволил ночному воздуху развеять его мечты о Саре.

Глава 2

Март

Габриэль вздрогнул и снял парку. Проклятье, последняя тренировка была очень суровой. Он уже больше не надеялся когда-либо снова почувствовать пальцы на ногах.

— Я собираюсь позвонить Максу, дать ему знать, как идут дела.

Джеймс махнул рукой, надел на голову свою ковбойскую шляпу и направился на кухню своего трехкомнатного домика. Он обещал Габриэлю приготовить фирменное тушеное мясо в обмен на то, что он научится отслеживать добычу по следам на снегу.

Габриэль повесил парку, сняв с ног покрытые снегом сапоги, оставил их на коврике возле двери. Это стало уже привычкой за последние три месяца. Джеймс ненавидел мокрые полы. В последний раз, когда Габриэль забыл оставить сапоги на коврике, он нашел их у себя в постели, полные снега.

Вытащив из кармана телефон, он набрал Макса.

— Привет, Макс.

— Габриэль! Ну и как погодка в пустыне Монтаны?

— Чертовски холодно. А как обстоят дела в Долине?

Как Сара?

— Чертовски холодно.

Габриэль фыркнул.

— Изучаю новые методы слежки. — Они ему еще понадобятся в зимние месяцы в Нью-Йорке. Куда они с Джеймсом отправятся на пару недель, в ближайшее время.

До сих пор он бывал только на территории, которую будет защищать, изучая землю способом, который может осилить только оборотень-одиночка. Конечно же, он никогда не будет их знать так же хорошо, как свою собственную, но ему полезно получить практику в другой местности, с которой возможно будет иметь дело. Он познакомился с двумя другими Охотниками: молодой Лисой, Дэсире Холд, и старым Койотом, Эдмундом Грэйвсом. У них обоих проявились интересные способности в тех областях, где они жили. Дэсире жила в Нью-Джерси, а Грэйвс из Нью-Йорка. Габриэль был удивлен, когда услышал это. Койоты и Волки не очень хорошо ладили. Новость о Стае Койотов в такой близости от Волков Рика поразила его. Позже Джеймс отвез его к себе домой в Монтану, изучать, как он выразился, «реальную снежную слежку».

Под ответственностью Габриэля находилась Пенсильвания, но он будет звать на помощь остальных, когда это будет необходимо, и наоборот. Он был бы только счастлив, если бы в этом никогда не было необходимости.

Даниэль, убитый Охотник, был Лисой и другом Дэсире. Она сыграла важную роль в поимке тех мерзавцев, убивших его.

— У меня даже имеется секретное рукопожатие, — неприкрытое фырканье из кухни дало ему понять, что Джеймс все слышит. — Я могу позвать других Охотников, если кто-либо, подобный Руди, когда-нибудь покажет нос в Долине, — из другой комнаты послышалось рычание, напоминая ему его место. — Или где-нибудь в Пенсильвании.

— Хорошо. И кстати, Адриан и Шерри просили позвонить им.

— Ладно. — Габриэль знал этих двоих недостаточно хорошо, чтобы скучать по ним, но его отношения с Адрианом были из тех, что только крепнут со временем. В недалеком будущем их дружба обещала стать подобной той, что сложилась у Макса с Саймоном, его Бетой.

— А Эмма велела напомнить привести ей что-нибудь, но ни в коем случае не рога или мех.

Габриэль улыбнулся, ох уж эта Эмма — маленькая бунтарка.

— Я уже позаботился об этом. — Он уже упаковал куклу для Кураны в свой багаж, ожидающий его возвращения в Долину. Он купил её в Аризоне — текущее место расположения Сената.

— Как Сара?

Макс издал вздох.

— Я не уверен. Конечно же, она понимает, что ты делаешь и зачем, но думаю, если бы ты позвонил и поговорил с ней — она чувствовала бы себя лучше.

— Уже звонил.

Много раз. Сара понимала, чем он занимается, но все равно её сильно ранило, когда он не говорил ей, где находится. Следуя закону Оборотней, он не мог сказать ей, что сейчас он в Аризоне. Доступ на территорию Сената сильно ограничен. Лишь те, кто имел непосредственно дела с Сенатом, могли войти или выйти. Сара все равно не смогла бы быть с ним, даже если бы и узнала, где это находится. Это обстоятельство немного смягчало её, но все же недовольство медленно нарастало. Он слышал это в её голосе при разговоре, каждый раз.

Затем его послали на подмогу в Нью-Йорк, охотиться на одичавшего. Он не мог позвонить до тех пор, пока преступник не был пойман и предстал перед судом. Он убеждал себя в том, что действительно делал это ради того, чтобы стать Охотником. Он чувствовал гордость за своё достижение, что смог отложить решение овладеть своей парой. Даже так, это Джеймс удержал его, уговорив позвонить Саре только после того, как покинет территорию. Если бы он хоть раз увидел её, то тут же заклеймил бы. Даже после всех этих прошедших месяцев сны о паре так и не оставляли его.