Предводитель волков. Вампир (сборник) - Дюма Александр - Страница 51

– Сорви лист падуба, разорви его на три части зубами и отбрось их подальше от себя.

Тибо сделал то, что ему было приказано.

Разорвав лист, он разбросал кусочки и тогда, хотя до этого ночь была непривычно тихой, раздался удар грома, а порыв ветра, неистовый как буря, закружил эти кусочки и унес их с собой.

– А теперь, брат Тибо, – сказал волк, – занимай мое место, и пусть тебе везет! Как и я год назад, ты двадцать четыре часа пробудешь волком; постарайся выйти из этого испытания так же счастливо, как благодаря тебе вышел из него я, и тогда сбудется все, что я тебе обещал. Я же буду просить господина с раздвоенным копытом, чтобы он уберег тебя от зубов собак барона де Веза, ибо – клянусь дьяволом! – ты вызываешь у меня настоящий интерес, друг Тибо.

И Тибо показалось, что он видит, как черный волк увеличивается, вытягивается, поднимается на задние лапы и удаляется в облике человека, помахивающего ему рукой.

Мы говорим «показалось», потому что на мгновение его мысли утратили ясность и он впал в какое-то оцепенение.

Позже, когда Тибо пришел в себя, он был один. Все части его тела были заключены в странные и необычные формы. Он стал как две капли воды похож на большого черного волка, который разговаривал с ним всего мгновение назад. Единственная белая шерстинка на затылке контрастировала с мрачной шкурой. Эта шерстинка волка была последним черным волосом, оставшимся у человека.

Тибо не успел еще прийти в себя, как ему послышалось, что кусты шевелятся и оттуда доносится приглушенный лай собак.

Он с дрожью подумал о своре сеньора Жана.

Превратившийся в волка Тибо сказал себе, что поступит благоразумнее своего предшественника и не станет дожидаться, пока собаки нападут на его след.

Он предположил, что, должно быть, слышал лай ищейки, и решил не дожидаться, пока собаки будут спущены.

Он побежал по прямой, как обычно делают волки, и с удовлетворением отметил, что после превращения сила и гибкость его тела удесятерились.

– Клянусь рогами дьявола! – воскликнул в нескольких шагах от него сеньор Жан, обращаясь к своему новому доезжачему. – Ты никак не научишься держать собак под сапогом, парень. Ты позволил ищейке зарычать. Так мы никогда не настигнем волка.

– Это моя вина, господин, и я не отрицаю ее, – ответил доезжачий. – Но, увидев, как вчера волк пробежал в ста шагах отсюда, я не мог предположить, что он пробудет всю ночь здесь и мы обнаружим его в двадцати шагах от нас.

– Ты уверен, что это тот же самый зверь, который уже столько раз ускользал от нас?

– Да пусть хлеб, который я ем на службе у господина, превратится в отраву, если это не тот черный волк, на которого мы охотились в прошлом году, когда утонул бедный Маркотт!

– Мне очень хотелось бы напасть на него, – со вздохом сказал сеньор Жан.

– Пусть господин только прикажет, и мы начнем охоту! Но, с вашего позволения, замечу, что впереди еще добрых два часа кромешной тьмы, и этого будет вполне достаточно, чтобы лошади переломали ноги.

– Я не говорю «нет», но если мы станем дожидаться утра, Смышленыш, этот типчик окажется в двадцати лье отсюда.

– По меньшей мере, господин, – произнес Смышленыш, качая головой, – по меньшей мере!

– Мне этот гнусный черный волк все мозги проел, – добавил сеньор Жан, – и так хочется завладеть его шкурой, что если я ее не заполучу, то уж точно заболею.

– Ну что ж, начнем, господин. Начнем, не теряя ни минуты.

– Ты прав, Смышленыш! Иди за собаками, друг мой.

Смышленыш сел на коня, который, пока он ходил по лесу, был привязан к дереву, и ускакал. Через десять минут, показавшихся барону десятью столетиями, Смышленыш возвратился с остальными. Немедленно рассворили собак.

– Тише, дети мои, тише! – сказал сеньор Жан. – Не забывайте, что мы имеем дело не с нашими старыми ловкими и верными псами. Большинство из этих новички, и если вы выйдете из себя, то они поднимут дьявольский шум и все пойдет насмарку. Дайте им разогреться самостоятельно.

И правда, освобожденные от поводков собаки тут же уловили запах, который оборотень оставил после себя, и начали подавать голос.

Их лаю вторили другие.

Все пустились по следу Тибо, сначала скорее сближаясь, чем охотясь, лая только изредка, а затем все громче и разом, когда учуяли запах волка. Погоня становилась все отчаяннее, псы с бешеным лаем и невероятным задором неслись вперед, по направлению к Иворскому лесу.

– Зверь, беги быстрее, загоним скорее! – кричал сеньор Жан. – Ты, Смышленыш, займись запасными; я хочу видеть их повсюду! Я сам стану подбадривать собак… И все остальные тоже поживее! – добавил он, обращаясь к младшей обслуге. – Мы должны отомстить не за одно поражение, и если по вине кого-то я не настигну волка, то – клянусь рогами дьявола! – вместо волка брошу того на съедение псам.

После этих ободряющих слов сеньор Жан пустил коня в галоп, и хотя ночь была непроглядной, а дорога отвратительной, не снижал темпа, пока не догнал собак, лай которых доносился уже от Бур-Фонтена.

Глава 24

Бешеная охота

У Тибо было большое преимущество перед собаками благодаря мерам, которые он предпринял: снялся с места, как только послышался лай первой ищейки.

Он мчался довольно долго, не слыша за собой собак. Однако внезапно откуда-то издалека, словно раскат грома, донесся их лай, который вызвал у него некоторое беспокойство. Он уже не трус?ил, а удвоил скорость и остановился только тогда, когда между врагами и им насчитывалось несколько лье.

Тогда Тибо огляделся и понял, что добежал до возвышенностей Монтэгю.

Он насторожился.

Похоже, собаки не сократили расстояние: они были приблизительно у кустарников в Тийе. Услышать их на таком расстоянии могло только волчье ухо.

Тибо спустился, словно шел им навстречу, обогнул Эрневиль справа, вскочил в маленький ручеек, который берет здесь свое начало, спустился по нему до Гримакура, пробежал по рощам близ Лессара и л’Абесс и достиг Компьенского леса.

Почувствовав, что, несмотря на трехчасовой быстрый бег, стальные мускулы волчьих лап ничуть не устали, он несколько приободрился.

И все-таки башмачник колебался, стоит ли рисковать в менее знакомом, чем местность под Виллер-Коттре, лесу.

Отойдя на одно-два лье, он решил вернуться по следу, а затем броситься в сторону, что казалось ему надежным способом избавиться от собак.

Он одним махом проскочил долину от Пьерфона до Мон-Гобера, вбежал в лес у поля Метар, выбежал из него у Воводрана, вновь вскочил в воду у Сансера, где сплавляли деревья, и ушел в лес у Лонпона.

К несчастью, над дорогой Висельника он наскочил на новую свору из двадцати собак, которую доезжачий господина де Монбретона, предупрежденного сеньором де Везом, привел как подмогу.

В то же мгновение собаки были спущены с поводков: доезжачий, заметив волка и опасаясь, как бы он не ушел от погони, не стал дожидаться всей охоты и рассворил своих собак.

И вот началась настоящая борьба.

Это был настолько безумный бег, что даже лошади, какими бы быстроногими они ни были и какими бы умелыми ни были всадники, едва-едва поспевали за собаками.

Охота со скоростью мысли проносилась по равнинам, лесам, вересковым зарослям.

Она появлялась и исчезала, как молния в туче, оставляя за собой вихрь пыли, звуки рога и крики, которые эхо едва успевало повторять.

Она преодолевала горы, долины, потоки, овраги, болота, пропасти, словно у собак и лошадей были крылья, как у химер, как у гиппогрифов.

Появился сеньор Жан.

Он мчался во главе доезжачих, чуть не наступая на хвосты собакам, с горящим взором, раздутыми ноздрями, понукая свору громкими криками и с яростью вонзая шпоры в бока своего коня, едва тот замедлял бег перед препятствием.

Черный волк по-прежнему несся с огромной скоростью. Хотя, слыша в ста шагах за собой злобный лай своры, он и испытывал беспокойство, но не уступал ни пяди.