Предводитель волков. Вампир (сборник) - Дюма Александр - Страница 28

Ему на ум пришли все многочисленные добродетели супруги бальи, которые тот так расхваливал, и Тибо произнес:

– Нет-нет, только не болезнь, не смерть, не кончина! Ничего, кроме легкого недомогания, что случается с каждым; только пусть, раз это мне выгодно, с ним такое случается несколько чаще, чем с остальными. В его возрасте не стоит изображать из себя юношу или годовалого оленя, нет, нужно воздавать людям по их заслугам… Когда это случится, я вам скажу большое спасибо, мой друг господин волк.

И Тибо, придерживаясь мнения, разумеется, отличного от точки зрения наших читателей, счел шутку высококлассной и, потирая руки и ухмыляясь, так развеселился, что не только оказался в городе, полагая, что все еще в пятистах шагах от дома почтенного бальи, но и прошел до начала улицы Ларньи.

Там он подал знак своим волкам.

Было бы неблагоразумно пересекать Виллер-Коттре с дюжиной волков в качестве почетного караула – по дороге им могли попасться собаки и поднять тревогу. Итак, шестеро волков свернули направо, шестеро других – налево, а оттого что дороги не были одинаковыми по длине, одни побежали быстрее, другие медленнее, но к концу улицы вся дюжина вновь оказалась в сборе.

У двери хижины волки простились с Тибо и исчезли.

Но до того как каждый из них побежал в свою сторону, Тибо предложил всем на следующий день, лишь только стемнеет, встретиться на том же месте.

Хотя Тибо возвратился домой в два часа ночи, на рассвете он поднялся.

Правда, в январе светает поздно.

Тибо вынашивал план.

Он не забыл о своем обещании отправить бальи дичи из заповедника. А его заповедником были леса его светлости монсеньора герцога Орлеанского.

Вот почему он встал так рано.

С двух до четырех часов ночи шел снег.

Тибо обошел лес, словно осторожная ищейка. Он выискивал лежки оленей и косуль, кабаньи логова и заячьи норы; он замечал, какими путями животные возвращаются на ночлег.

Когда же над лесом сгустились сумерки, он завыл (когда живешь с волками, то научишься выть), и на этот вой собралось все волчье ополчение, приглашенное накануне.

Прибыли все, даже волчата, родившиеся в этом году.

Тибо объяснил, что ожидает от волков необычной охоты.

Чтобы их подбодрить, он объявил, что сам примет в ней участие и будет их поддерживать.

Это была поистине чудесная охота.

Ночь напролет под мрачным лесным сводом раздавался жуткий волчий вой.

Здесь падала косуля, преследуемая одним волком и схваченная за горло другим, выскочившим из засады. Там Тибо с ножом в руке, как настоящий мясник, спешил на помощь трем-четырем свирепым приятелям и добивал четырехлетнего красавца кабана, которого они загнали.

Старая волчица возвращалась с полдюжиной зайцев, застигнутых ею посреди любовных утех. Она с трудом удержала своих волчат, которые, не дожидаясь, пока хозяин возьмет причитающуюся ему долю, вознамерились предаться неуважительному обжорству: юные мародеры едва не проглотили семью красных куропаток, засунувших головы под крыло и безмятежно дремавших.

Госпожа Сюзанна Маглуар была далека от того, чтобы подозревать, что происходило в лесу Виллер-Коттре ради нее.

По истечении двух часов волки сложили возле хижины Тибо целый воз дичи.

Тибо взял свою долю и предоставил им остальное для роскошной трапезы.

Он погрузил отобранное на двух мулов, одолженных у угольщика под предлогом, что ему нужно отвезти в город сабо, и отправился в Виллер-Коттре, где продал торговцу дичью часть добычи, оставив самые лучшие и менее других пострадавшие от волчьих когтей куски, чтобы преподнести их госпоже Маглуар.

Сначала Тибо решил, что отнесет все это бальи сам. Но он уже начал приобретать некоторое представление о поведении в высшем свете и, рассудив, что приличнее будет, если подарок несколько опередит его, нагрузил какого-то крестьянина дичью, дал ему монету в тридцать су и отправил к эрменвильскому бальи с запиской, в которой было указано: «От господина Тибо».

Сам он собирался вскоре подойти.

Он действительно пришел так быстро, что застал мэтра Маглуара раскладывающим на столе только что полученную дичь.

А поскольку бальи был переполнен признательностью, то протянул ручки к новоиспеченному другу и, испуская крики радости, попытался прижать его к сердцу.

Мы говорим «попытался» ввиду того, что его желанию препятствовали две вещи: короткие руки и круглый живот.

Но бальи подумал, что там, где недостает сил, вполне может помочь госпожа Маглуар.

Он подбежал к двери и закричал изо всех сил:

– Сюзанна! Сюзанна!

Голос мэтра звучал так непривычно, что его жена подумала, не случилось ли что-то снова, вот только не могла понять – хорошее или плохое. Поэтому она поспешно спустилась, чтобы самой во всем разобраться.

Она нашла супруга обезумевшим от радости, без остановки семенящим вокруг стола, который, нужно признать, являл собой самое отрадное для глаз любителя поесть зрелище. Как только Сюзанна появилась в дверях, он закричал, хлопая в ладоши:

– Взгляните-ка, взгляните, сударыня! Посмотрите, что принес наш друг Тибо, и поблагодарите его. Слава богу, хоть один человек держит слово! Он обещал нам корзинку дичи из своих заповедных лесов, а прислал целый воз… Дайте ему руку, поцелуйте его скорее и поглядите на все это.

Госпожа Маглуар наилучшим образом исполнила повеление мужа: она грациозным жестом протянула Тибо руку, позволила ему поцеловать себя и перевела свой очаровательный взгляд на настоящую коллекцию съестных припасов, вызвавших такой восторг бальи.

А они и в самом деле того заслуживали, ведь должны было придать их повседневному столу праздничное разнообразие.

Прежде всего в качестве основных трофеев были голова и окорок вепря с упругой, сочной мякотью; затем прекрасная козочка-трехлетка, должно быть, такая же нежная, как роса, которая еще вчера блестела, подобно жемчужинам, на общипанной ею траве; зайцы с толстыми и мясистыми спинками, настоящие зайцы из вересковых зарослей под Гондервилем, питавшиеся тимьяном и чебрецом; и напоследок такие ароматные фазаны, такие нежные красные куропатки, что, как только они оказываются на вертеле и начинает распространяться запах мяса, великолепие их оперения тут же меркнет.

Итак, воображение толстячка пожирало все это заранее: оно превращало вепря в карбонад, заливало козочку пикантным соусом, готовило из зайцев паштет, подавало фазанов в трюфелях, красных куропаток – а ля Вопальер, и все это так зажигательно и выразительно, что у первого же любителя поесть слюнки потекли бы тут же.

Восторг почтенного бальи, казалось, передавался и несколько холодной Сюзанне.

Однако она проявила любезность и объявила Тибо, что не отпустит его домой, пока все съестные запасы, которыми благодаря ему теперь изобиловала кладовая, не будут полностью съедены.

Судите сами, как обрадовался Тибо, увидев, что хозяйка упредила его самые заветные желания.

Пребывание в Эрневилле сулило золотые горы, и башмачник настолько развеселился, что попросил господина Маглуара предложить ему какой-нибудь аперитив, который подготовил бы их желудки к достойному поглощению пикантных блюд, приготовленных мадемуазель Перриной.

Мэтра Маглуара очень радовало, что Тибо ничего не забыл, даже имени кухарки.

Приказали подать вермут.

Это был неизвестный во Франции напиток, который герцог Орлеанский привозил из Голландии и которым дворецкий его светлости милостиво одаривал своего предшественника.

Тибо скорчил гримасу. Он находил, что экзотический напиток не стоит замечательного французского шабли. Но когда мэтр Маглуар сообщил, что благодаря этому чудесному напитку через час у него будет зверский аппетит, Тибо перестал возражать и с готовностью помог бальи одолеть бутылку.

Что касается госпожи Сюзанны, то она вновь поднялась в свои покои, чтобы сделать то, что женщины называют «освежить туалет» и что обычно заключается в полной смене наряда.

Вскоре подошло время садиться за стол.