Истории, рассказанные у камина (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 75

Но некоторая определенность наконец наступила. Пришла она в форме очередной телеграммы из Кеньон-Джанкшн:

«С прискорбием сообщаю, что труп Джона Слейтера, машиниста экстренного поезда, только что обнаружен среди кустов у стрелки в двух с четвертью милях от Джанкшн. Выпал из поезда, скатился по насыпи и отлетел в кусты. Причиной смерти, похоже, стали травмы головы, полученные при падении. Место тщательно осмотрено. Следов пропавшего поезда не обнаружено».

Как уже сказано, страну в это время раздирал политический кризис, и внимание публики было приковано к важным и сенсационным событиям, происходящим в Париже, где грандиозный скандал угрожал развалить парламент и погубить репутации многих известных людей Франции. Газеты писали только об этих событиях, и необъяснимое исчезновение экстренного поезда привлекло намного меньше внимания, чем если бы это случилось в более спокойное время. Поразительные обстоятельства этого происшествия приуменьшили его значимость, потому что в редакциях отказывались верить сообщаемым им фактам. Немало лондонских ежедневных газет посчитали это дело чьей-то хитроумной шуткой, пока коронерское дознание по делу смерти несчастного машиниста (дознание, которое не выявило ничего существенного) наконец не убедило их, что произошла настоящая трагедия.

Мистер Бланд в сопровождении инспектора Коллинза, главного следователя, состоящего на службе компании, отправился в тот же вечер в Кеньон-Джанкшн, и их проверка продлилась до вечера следующего дня, но не принесла ровным счетом никаких результатов. Не только не нашли никаких следов пропавшего поезда, но даже не удалось выдвинуть какой-либо версии, объяснявшей бы факты. В то же время официальный доклад инспектора Коллинса (который я сейчас держу перед собой) показал, что возможных вариантов существовало больше, чем можно было бы ожидать.

«Участок железной дороги между этими двумя пунктами, – говорилось в нем, – окружен многочисленными чугуноплавильными заводами и шахтами. Некоторые из них функционируют, некоторые давно закрыты. Из них не меньше двенадцати имеют отдельные узкоколейные ветки, по которым самоходные грузовые тележки могут подъезжать к основной линии. Их в расчет, разумеется, можно не брать. Однако кроме этого по меньшей мере семь имеют или имели стандартные подъездные пути, которые соединены с основной линией, чтобы предприятия могли транспортировать свою продукцию непосредственно к местам потребления. Все эти линии в длину не превышают нескольких миль. Из семи четыре ведут к заброшенным угольным выработкам или к неработающим шахтам. Это «Красная рукавица», «Герой», «Трясина отчаяния» и «Отрадная». Последняя десять лет назад считалась одним из крупнейших угледобывающих предприятий Ланкашира. Эти четыре линии можно не рассматривать, потому что во избежание возможных несчастных случаев рельсы, примыкавшие к основной железнодорожной линии, были разобраны и непосредственной связи не осталось. Существуют еще три ответвления, которые ведут:

а) к чугунолитейному заводу Карнстока;

б) к каменноугольной шахте «Большой Бен»;

в) к каменноугольной шахте «Упорство».

Линия, ведущая к «Большому Бену», в длину имеет не больше четверти мили и упирается в огромную кучу угля, ожидающего транспортировки. Там ничего необычного не замечено. Линия чугунолитейного завода Карнстока третьего июня была блокирована шестнадцатью вагонами, груженными гематитом{353}. На этом направлении это единственная линия, поэтому по ней никто не мог проехать. Ветка, ведущая к шахте «Упорство», – двухколейная и используется весьма активно, поскольку производительность шахты очень велика. Третьего июня движение на ветке было обычным, сотни людей, включая бригаду путевых рабочих, работали по всей длине линии, составляющей две с четвертью мили, и совершенно невозможно, чтобы экстренный поезд мог пройти по ней незамеченным. В завершение можно заметить, что эта ветка находится ближе к Сент-Хеленс, чем то место, где обнаружено тело машиниста, что дает все основания полагать, что поезд миновал эту точку, прежде чем попал в беду.

Внешний вид и характер ран Джона Слейтера не позволяют сделать каких-либо выводов относительно судьбы поезда. Мы можем лишь сказать, что, судя по всему, погиб он, выпав из паровоза, но почему он из него выпал и что стало с поездом после его падения, я объяснить не могу».

В довершение инспектор подал в управление прошение об отставке, в качестве причины указав обвинения его в некомпетентности, появившиеся на страницах лондонских газет.

Минул месяц, в течение которого и полиция, и железнодорожная компания занимались расследованием этого дела, но без малейшего успеха. Была назначена награда и даже объявлено о том, что преступник (если это было преступлением) преследоваться не будет, но и это не дало результатов. Каждый день публика раскрывала газеты в уверенности, что эта фантастическая загадка наконец будет разгадана, но шли недели, а так ничего и не прояснялось.

Среди бела дня в самом густонаселенном районе Англии поезд вместе со всеми находящимися в нем людьми исчез так, словно какой-то алхимик превратил его в пар. Среди многочисленных гипотез, появлявшихся на страницах массовых изданий, были и такие, которые всерьез рассматривали вмешательство сверхъестественных или, по крайней мере, противоестественных сил, и что горбатый месье Караталь, возможно, был персоной, известной под другим, более неприглядным именем. Другие утверждали, что виновником исчезновения поезда является его смуглый спутник, хотя, что именно он сделал с поездом, никто так и не смог четко сформулировать.

Среди множества предположений, высказанных газетами и частными лицами, были и одно-два достаточно правдоподобных, чтобы заинтересовать публику. Например, версия, появившаяся на страницах «Таймс» за подписью одного в то время весьма известного сыщика-любителя. В своем письме он попытался применить к этому делу критический и более-менее научный подход. Чтобы понять его мысль, достаточно привести отрывок, но тот, кому это интересно, может прочитать все письмо в номере от третьего июля.

«Одним из основных принципов практической логики, – отмечал автор письма, – является то, что, после исключения всего невероятного остаток, каким бы неправдоподобным он ни казался, должен содержать истину. Мы точно знаем, что поезд проехал через Кеньон-Джанкшн. Мы точно знаем, что до Бартон-Мосс он не доехал. То, что он мог свернуть на одну из семи доступных веток, является в высшей степени маловероятным, но тем не менее возможным. Совершенно очевидно, что там, где рельсов нет, поезд проехать не мог, следовательно, мы можем сузить поле поисков до трех открытых линий, а именно, ветки, ведущей к чугунолитейному заводу Карнстока, ветки, ведущей к шахте «Большой Бен», и ветки, ведущей к шахте «Упорство». Может быть, в Англии существует тайная организация шахтеров, что-то наподобие каморры{354}, которая могла бы уничтожить и сам поезд, и его пассажиров? Это маловероятно, но допустимо. Признаюсь, что другого решения я не вижу и потому советую железнодорожной компании сосредоточить внимание на данных трех линиях и на рабочих, которые трудятся на этих предприятиях. Внимательное наблюдение за ломбардами этого района также может выявить немаловажные улики».

Предположение, выдвинутое признанным специалистом в подобных вопросах, вызвало немалый интерес и резкую критику со стороны тех, кто посчитал подобное заявление нелепым поклепом в адрес честных и достойных тружеников. Единственным ответом на эту критику стало предложение дать более правдоподобное объяснение загадке. Тут же последовало сразу две версии («Таймс» от 7 и 9 июля).

В первой выдвигалось предположение, что поезд сошел с рельсов и погрузился на дно Ланкаширско-Стаффордширского канала, который проходит параллельно линии несколько сотен ярдов. Это предположение было тут же отброшено, когда выяснили глубину канала, которой явно не хватало, чтобы скрыть такой большой объект.