Охотник - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 12

«Уф-ф-ф, повезло, рабочий день, никто в пол-одиннадцатого тут не ходит. Без свидетелей обошлось, а я ведь настроился их глушить», — облегченно подумал я.

Когда выходил из подворотни, мне попалась старушка, ведущая маленькую девочку за руку. Пройдя мимо них, я мельком обернулся. Они прошли прямо, не завернув в подворотню.

Пройдя пару кварталов, я подошел к набережной Днепра и, убедившись, что никто не смотрит, бросил в воду монтировку и шило. Больше они мне не понадобятся.

Дойдя до ближайшего продовольственного магазина, я купил бутылку молока и пару сдобных булочек с небольшим кругом копченой колбасы. Повезло, попал на выброс дефицитного товара. Спустя час я уже сидел на чердаке дома и, с аппетитом обедая, в бинокль следил за домом Музыканта. Их очередь, а также трех оставшихся ублюдков, что пытались меня убить, придет только вечером.

В пять часов я спустился с чердака и, дойдя до схрона, переоделся в нормальную одежду. После чего направился в спортзал — работа никуда не делась, и хотя большинство посетителей приходят после работы, нагрузки с них никто не снимал.

Работал я допоздна, даже Петрович ушел раньше. Такое уже бывало, я приучил местных служащих к своим задержкам. Как только последний посетитель покинул зал, я привел снаряды в порядок и, зайдя в кабинет инструкторов, своим ключом открыл сейф и достал из него два штык-ножа, наглядное пособие. Так-то мы деревянными ножами работаем, но сотрудники МООПа также должны привыкнуть к тяжести настоящего оружия, поэтому бои с тенью они проводили с настоящим холодным оружием.

Закрыв все помещения, я сдал ключи и вышел на улицу, где уже несколько часов властвовала ночь. Дальше я действовал быстро.

Доехав на автобусе до схрона, я переоделся в одежду, в которой работал утром, и поместил штыки за пояс. Убрав нормальную одежду в сидор, поспешил в соседний двор. План по уничтожению бандитов начал претворяться в реальность.

Через два дома зайдя в один из дворов, я подошел к «Москвичу-400» бежевого цвета. Именно из-за этой машины мне пришлось делать схрон неподалеку, она была частью плана. Сняв кожаную перчатку, я потрогал капот. Он был теплый, значит, хозяин недавно приехал с работы. Тряпкой проведя в месте касания, чтобы убрать отпечатки пальцев, я достал из кармана самодельные отмычки. Буквально через три минуты «москвич» заурчал на холостых оборотах. Включив заднюю скорость, я развернулся, после чего выехал со двора и, не нарушая правил движения — спасибо урокам по вождению в школе, — поехал в нужный район. Не туда, где жил Музыкант, а где у него хранился общак. Да, я смог за два месяца непрерывной слежки выяснить это. Частично в этом мне помог один из подчиненных Музыканта — с замашками крысы. Музыкант недавно изрядно избил его, прихватив на воровстве, поэтому, когда Кныш пропал, никто не удивился, а у меня появился дополнительный источник информации.

Подъехав к нужному дому — тут был частный сектор, — я заглушил машину и смело вышел наружу: все равно темно, а ближайший фонарь в ста метрах. Просунув руку и открыв калитку, я прошел во двор и направился к дому, собаки тут не было.

Через минуту после того, как я отбил кодовый стук, раздался старческий голос:

— Кто там?

— Я Олег, от Музыканта. Он просил передать посылку, — это были кодовые слова, которые я узнал от Кныша, хотя где действительно находится общак, он не знал, но посылки передавал.

— Минутку.

Как только старуха открыла дверь, я нанес ей прямой удар в голову, вырубив. После чего подхватил под мышки и занес на кухню небольшой хаты. Прислонив ее к беленой печи, черпнул ковшиком воды из ведра и начал медленно лить на голову. Та закашлялась и очнулась.

— Не советую, связал я качественно. Рекомендую сразу сообщить мне, где находится общак Музыканта.

— Пошел ты, мусор, ничего не скажу, — с ненавистью прохрипела старуха.

— Тетя Тоня, прежде чем идти на дело, я узнал, кто вы и кем были, поэтому жалости к себе не ждите. Удавлю как кутенка. Напомнить, как вы убили детей командира Красной Армии в сорок первом, когда они попросили укрыть их? Так что? Будем говорить?

— Меня на понт не бери, и так ясно, что живой не оставишь. Это тебе делать не резон, так для чего мне с тобой сотрудничать?

— Уйдешь легко, в ином случае пройдусь молотком по пальцам.

После минутного молчания, что я дал старухе на размышление, она наконец сказала:

— Ну хорошо, твоя взяла, шкет. Здесь в кухне сними подоконник, там тайник. Второй на чердаке в коробке из-под обуви. Третий тайник в подполе, банки с огурцами убери, под доской. Закопано с левого края.

— Все?

— Все, что знаю, сказала.

Старуха была убедительной, поэтому я поверил. В подоконнике была жестяная коробка из-под конфет — с золотом, в основном разные ювелирные украшения, но и сорок семь золотых царских монет. В подполе такая же жестяная коробка, но заметно больше по размеру и весу. Только она была замотана в брезент. В ней были деньги, много денег. По примерным прикидкам, тысяч сорок рублей, а это почти десять килограммов драгоценной бумаги, так как все деньги были нового образца. Сотенных не было, и весило все прилично. Около трех тысяч были россыпью, остальное в аккуратных пачках, часть в банковской упаковке, примерно процентов пятнадцать. Без подсказок ясно, что воры ломанули или сейф, или инкассаторов.

Ну, а на чердаке в коробе из-под обуви было два нагана с сотней патронов. Собрав все в мешок, что я нашел у хозяйки, я подошел к ней.

Пережав старухе артерию, дал спокойно уснуть вечным сном, после чего развязал и перенес на кровать.

В доме был порядок. Я все вернул на место, поэтому, выключив свет, тихо вышел во двор и, загрузив тяжелую добычу в машину, направился в город. Первым делом я убрал всю добычу в тайник, даже оружие с собой не взял, после чего вернулся в машину и поехал к хате, где жил Музыкант. Было пол-одиннадцатого вечера, сейчас он со своими подельниками еще должен гужбанить. Соседи привыкли, поэтому милицию не вызывают, да и запугали их.

Оставив машину в соседнем дворе, я подхватил приготовленные вещи и, подбежав к нужному дому, проник в подъезд. По поскрипывающей лестнице подкравшись к нужной двери, прислушался. Едва слышно доносилась музыка и вроде как голоса. Полминуты работы отмычками — и дверь открылась, на цепочку она закрыта не была.

Проникнув в квартиру, я запер дверь, не забыв накинуть цепочку, и взял в каждую руку по штыку, направился по коридору к двери, из-за которой слышалась негромкая музыка. Вдруг дверь слева открылась и послышался шум льющейся в бачок унитаза воды. В коридор вышел невысокий плюгавенький мужичок, подтягивающий штаны. Это был Сема-Перчатка, подельник Музыканта.

«Туалет», — понял я.

Молниеносно нанеся ему два смертельных удара, придержал тело, чтобы оно не произвело шума при падении, после чего подошел к двери и осторожно приоткрыл ее. За круглым столом сидели пятеро человек и играли в карты, похоже в очко, чуть сбоку крутилась пластинка патефона, но вот женщины видно не было.

Меня не заметили, поэтому закрыв двери, я стал проверять остальные комнаты. Во второй — первая была кухней — обнаружилась искомая. Подойдя к спящей женщине, я зажал ей рукой рот и нанес два удара в сердце. Дождавшись, когда тело перестанет дергаться, вышел в коридор и, подойдя к двери, сделал два глубоких вдоха-выдоха и, спокойно открыв дверь, вошел внутрь. На меня не сразу обратили внимание, приняв за своего, сообразили только тогда, когда начал заваливаться молодой парень лет двадцати пяти, разбрызгивая кровь вокруг из перерубленной артерии на шее. Дальше я работал максимально жестко. Следующим стал успевший вскочить на ноги Музыкант.

Спустя две минуты, держа в окровавленных руках окровавленные же ножи, я присел на небольшой диванчик и посмотрел на пленных. Все трое мальчишек, что пытались убить меня, были живы, но не могли пошевелиться, я перерезал им сухожилия. Так же я поступил и с Музыкантом, у меня были к нему вопросы. Единственно, что я сделал — это вставил кляпы, чтобы они не мешали, да связал сзади руки.