Четырнадцатая дочь - Федорова Екатерина - Страница 6

И забудут про Таню на Земле, как есть забудут…

— Я еще в институте учусь, — припомнила она. Не то чтобы с надеждой — просто в слабой попытке хоть как-то уесть оппонентов. — Вот когда ректоры с деканами к нам домой названивать начнут, мол, где эта Татьяна Дебрина, мать с дедом сразу же про меня вспомнят!

И будет это вовсе ни к чему, с грустью подумала Таня, закончив речь. Потому что как только ее вспомнят, так сразу же кинутся искать. И все пойдет по тому же сценарию — валерьянка, звонки в полицию, дед дрожащими руками надевает куртку…

Старец только бровью повел в сторону Арлены, и та зачастила:

— Ах да, институт, это дом наставников, к которым ходила княжна Татьяна. Туда я тоже нанесла визит. Сегодня, как только княжна покинула дом. Представилась теткой Татьяны, сказала, что ее мать тяжело больна и девочке придется оставить учебу. Мне сразу поверили, вычеркнув ее из всех списков. Правда, что-то начали говорить о книгах из библиотеки. Пришлось дать местных денег одной особе, чтобы та не искала княжну. Вот и все…

Затем Арлена повернулась к Тане и наставительно произнесла:

— Вы и представить себе не можете, как легко вычеркнуть одного-единственного человечка из вашего мира.

— Не торопись, — буркнула Таня. — У нас есть еще такая великая вещь, как бюрократия. Я у себя в квартире прописана, на меня квартплата начисляется. Как только квитанция придет, мама сразу же увидит, что у нее в квартире еще кто-то проживает.

— Уже нет, — нараспев сказала Арлена. — Я в свое время немного пожила у вас. Так что правила и законы вашего мирка знаю. Я побывала в жэке и паспортном столе. Вы больше нигде не прописаны, нигде не живете. Вас нет. Нашим заклинаниям — и вашим деньгам — все паспортистки до ужаса покорны.

Таня ожгла Арлену яростным взглядом. Но та только насупила светлые бровки и ответила пламенным взором. Мол, мое дело правое, я за родину борюсь.

— И при всех этих обстоятельствах, — очень мягко произнес старец, — для тебя, юная дева, будет разумнее с нами не ругаться. Ибо мы не звери какие-нибудь, а лица, к тебе сердечно привязанные. Хочешь вернуться на родину — да пожалуйста! Как только найдешь то, что предписано найти, мы тут же отправим тебя назад. С почетом и чувством неизбывной благодарности в сердцах. Обещаю, что восстановим все, что изменили. Память твоей матушки, прочее… Но сделаем это после того, как ты найдешь то самое, чего никто из нас найти не может. И никакие твои мольбы и уговоры тут не помогут.

— Какие мольбы, какие уговоры? — разъярилась Таня. — Я вам как дважды два объясняю: не буду я вам ничего искать! Нашли тут поисковую овчарку… Отправьте меня домой, вам же лучше будет! Я, когда злюсь, очень даже неприятная!

Седоволосый старикан чуть сдвинул брови. Склонил голову, рассматривая Таню.

— Вижу, княжна Татьяна, что вы приняли свое решение. А мне в ответ придется принять свое. Арлена, отведите княжну в комнату. Заприте там. Никаких посещений, держать на хлебе и воде, пока не одумается.

Таня глянула на дедулю зло и растерянно:

— То есть вы меня под замок сажаете? В застенок? Я вам что, рабыня?

Старый князюшка ласковым голосом возвестил:

— Вы в полной моей власти здесь, княжна Татьяна. Как и всякая другая девица Тарланьского дома.

Такого диктата Таня снести не могла. А посему, потеряв самообладание, выкрикнула в лицо внезапно обретенному дедушке:

— Ах вы, аристократы недоделанные, уроды с родословными, да какое вы имеете право, чучела титулованные…

Неизвестно, какие еще перлы она могла бы выдать, но Арлена что-то буркнула, ткнув Тане рукой меж лопаток.

И ее лицо враз онемело. Из горла вырывался только сип. Хотя она пыталась, изо всех сил пыталась много чего еще сказать.

— Мы увидимся позже, — нахально заявил старый князь. Даже благообразно улыбнулся, подлюга. — И несмотря ни на что, дитя мое, я был крайне рад встрече с вами. Вы так похожи на моего потерянного сына… в немалой степени благодаря вашему неукротимому нраву. До встречи. Помните, вам надо всего лишь сказать, что вы согласны. И ваше заточение тут же прекратится.

Его княжье могущество стремительно развернулся и вышел из зала. Дамочки из сопровождения подхватили подолы и засеменили следом. Кавалеры сопровождали их бойким шагом.

Таня стояла на месте с разинутым ртом, сжав кулаки. Да так, что ногти вонзились в ладони. Во рту ощутимо горчило — наверное, от чувства собственного бессилия.

— Пойдемте, княжна, — строго сказала Арлена.

Таня сделала шаг назад. Орл, оставшийся в зале после ухода князя, тут же ввернул:

— Бросьте, благородная Арлена, вы же слышали, что она говорила. Такая по доброй воле не пойдет. Я не удивлюсь, если она набросится на вас с кулаками.

Он, увы, был прав — Тане до ужаса хотелось влепить Арлене пару пощечин. Раз уж не было возможности наорать. Останавливали ее лишь два соображения: это ничего не изменит и старух бить нехорошо.

Арлена торопливо заявила:

— Думаю, будет лучше, княжна, если я вас перенесу в вашу комнату. Мин кунишу…

Орл гадко хихикнул.

Таня дернулась было, решив бежать из этой залы, но Арленина рука стремительно коснулась ее плеча. Танины ноги мгновенно прилипли к полу. Да и руки не отзывались, их вроде как парализовало.

Чертова магия, яростно подумала Таня. Два непонятных словечка, одно касание — и вот вам результат.

Арлена снова что-то буркнула, шлепнула ее по руке, и Таня замороженной статуей воспарила над полом. Арлена зашагала вперед. Таня плыла по воздуху за ней, словно на невидимом, но крепком поводке.

Глава третья

В глуши, во мраке заточенья…

Двери сами по себе растворились, выпуская их из зала. Коридор за дверями состоял из нескончаемой вереницы каменных колонн. Все они стояли на странных пятипалых основаниях, напоминавших птичьи лапы. Сверху смыкались острые готические арки. Окон не было, коридор освещали горящие факелы, воткнутые в стальные кольца на колоннах.

Таня плыла по воздуху вслед за Арленой и мрачно разглядывала реалии чужого мира. Реалии, кстати говоря, были грязноваты. Между колоннами занавесками висела паутина, у подножий валялся мусор. Только середина коридора была относительно чистой.

Тропинку в грязи, должно быть, вымели своими юбками дамочки из свиты князя, зло подумала Таня. Вот оно, преимущество длинных подолов — и снизу не задувает, и пол выметен.

А потом она пригляделась к факелам.

Их пламя было почти как настоящее. Только языки у него не бились, не взлетали и не опадали, как это бывает у живого огня. Пламя висело в воздухе застывшим цветком, не шевелясь и не меняясь.

И тут магия, констатировала Таня. С печалью констатировала, ибо перед всеми этими магическими чудесами достижения ее родного мира, техногенные и громыхающие, несколько блекли.

Длинный коридор свернул направо и уткнулся в двустворчатые двери. Те, в свою очередь, опять распахнулись перед Арленой сами по себе.

И Таня выплыла под небеса чужого мира.

На желтом небе сиял диск раза в два больше земного Солнца. От него исходил мягкий зеленоватый свет. В Анадее время явно близилось к полудню, лучи лились почти отвесно.

Вокруг простирался громадный двор, четырехугольный, тянущийся вдаль и замощенный серым камнем. Его окружали высокие здания, возведенные без зазоров, плотно одно к другому. Строения были самыми разными — тут попадались и круглые романские башни с зубцами, имелись квадратные зиккураты самого мрачного вида, стояли прямоугольные здания, кубические… И все они отличались разной отделкой. Где красовалась облицовка из цветного камня, где лепнина, а где во всю ширь и высь фасада разворачивались впечатляющие барельефы.

Здания роднило только одно — удручающее отсутствие окон. Лишь кое-где виднелись небольшие прямоугольные отверстия, скважинами уходящие в толщу стен. Видно, такая у них тут была фишка в архитектуре — здания по типу блиндажей.

Арлена, не оглядываясь на Таню, свернула влево и отшагала вдоль строений метров двести. Вошла в высокий дом, крышу которого украшали каменные фигуры дев и вьюношей, скрюченных в замысловатых позах.