Оборотная сторона Луны - Морозова Эльрида - Страница 84

Но изможденные люди еле передвигались. Им нужно было выломать ближайшую решетку и помочь спуститься вниз. Только Крис не потерял свою живость, все остальные были просто вымотаны.

Я действовала по методу Лео: уперлась спиной в стену и вытолкала ногами решетку. Вылезла сама и помогла другим. С этой процессией я и отправилась к Арнольду Расселу.

Люди рассказали, что все эти пять дней они ничего не ели. Выживали только на воде, пили ее литрами, добравшись по вентиляции до водных очистительных установок. Они сидели в одном месте и только думали о том, чтобы сюда скорее прилетела помощь. По корпусу передвигался один только Крис. Он говорил, что облазал весь корпус. И иногда следил за тем, что в нем происходит. А один раз нашел целофановый пакет с хот-догами. Сначала хотел все съесть сам, потому что там было мало. Но потом отнес своими друзьям. Им хватило каждому по одному-два кусочка. Но для них это было настоящим пиршеством.

А потом Крис начал подозревать, что в корпусе что-то изменилось. Он видел, как сюда вошли новые люди в скафандрах. Можно было предположить, что это помощь с Земли. И хотя Крис очень боялся привлечь к себе внимание, он рискнул позвать меня по имени. А потом испугался и спешно пополз к своим. Хорошо, что я двинулась за ним. Иначе эти люди еще долго сидели бы в вентиляционных ходах без пищи, без света и без надежды.

– А ты переоделась в каторжника и жила все это время с ними? – спросил меня один мужчина.

– Да. У меня не было другого выхода. Иначе они бы убили меня.

– Я бы так не смог, – сказал он.

И другие тоже подтвердили: они бы так не смогли. Слишком опасно, слишком рисковано, слишком ничтожный шанс на выживание.

Я смотрела на их изможденные лица и думала, что не смогла бы, как они. Пять дней просидеть в вентиляции на корточках, без еды, без информации. Просто сидеть и ждать, когда кто-нибудь прилетит и спасет их. Я была очень рада, что они остались живы. Но я понимала, что мне легче было сделать то, что сделала я, чем то, что сделали они.

Может быть, поэтому мы и сделали то, что сделали.

Арнольд Рассел тряс мне руку и поздравлял с тем, что я нашла новых людей. Миссис Браун поджала губы. А потом сказала:

– Я вижу, что вы не нуждаетесь в психологической помощи. Ваша адекватность составляет около семидесяти пяти процентов. Это выше нормы.

Я была очень рада, что она, наконец, отстала от меня. Может, это частично объяснялось тем, что у нее нашлись новые клиенты. Эти пять человек не отказывались от психологической помощи, только просили первым делом покушать.

Миссис Браун ушла проводить с ними общий сеанс психологической помощи за столом. А я осталась с Арнольдом Расселом.

– Мне очень не понравилось то, что сделали с моими друзьями, – сказала я. – Да, это каторжники, и они должны были сидеть. Но разве честно сразу же надевать на них наручники и изолировать от общества? Хотя бы элементарно им можно было сказать несколько слов благодарности за то, что взяли корпус.

– Знаю-знаю, – сказал Рассел. – Мне и самому все это не нравится. Я тут разговаривал с мистером Мейсоном, но сейчас иду беседовать с президентом. На них должна быть какая-то управа. Я этого так не оставлю. Эти одиннадцать часов, когда мы ждали помощь с Земли, были лучшими часами здесь. На Луне не было оружия. А первое, что принесли эти люди, были автоматы. Все пытаются решить силой. Поэтому у нас и существует такая вещь как преступность. Но я обещаю, Эл, больше в лунном корпусе не будет никакой каторги. Это неправильно, и мы все в этом убедились. Подобной ошибки больше не повторится.

– Я хочу поговорить с ними.

– Понимаю твое желание. Но давай для начала сделаем так. Я пока поговорю с президентом. И возможно, что-то решится в ближайшее время. Если их освободят, тебе комфортнее с ними будет общаться. А пока можешь пойти и принять душ.

Это надо было сделать. За эти пять дней я ни разу не принимала душ, и только пользовалась мужскими дезодорантами, от которых было мало толку.

Я подумала, что мне действительно нужна психологическая помощь, когда осталась в ванной комнате наедине с собой. Все эти дни меня съедала одна мысль: что я не должна раздеваться, запахнуться до самого подбородка и никому не показывать свое тело. И сейчас снимать с себя комбинезон каторжника мне было очень волнительно. Хотелось сделать это как можно скорее и тут же облачиться в новую одежду. И желательно, которая максимально скрывает тело.

Я разделась и взглянула на себя в зеркало. Даже это казалось мне страшным. Я кое-как справлялась со своим волнением, когда делала это.

За эти дни я сильно похудела, постарела и осунулась. Сутулость стала моим постоянным спутником, так я прятала свою грудь. И она действительно уменьшилась в размерах. Мне сейчас бы развернуть плечи, посмотреть на себя смелым взглядом. Это не получалось. Я отвыкла от этих простых женских привычек.

А мой голос? За последнее время он стал более низким и более хриплым. И если сначала я сознательно делала его похожим на мужской, то теперь он таким и остался.

Я разглядывала себя в зеркало и понимала нигде не написанную истину. От мыслей человека очень многое зависит. Он может перестраивать свое тело так, как ему выгодно. Я заработала себе хроническую сутулость всего за пять дней, хотя у меня даже не было к ней предрасположенности. И если бы я провела здесь больше времени, у меня выросли бы усы и борода. Может, не в таком обильном виде, как у мужчин, но больше, чем то, что было до этого.

Когда-то я была красивой женщиной. Я нравилась себе в зеркало с косметикой или без. Сейчас я была блеклой и невзрачной. Чужой взгляд бы не остановился на такой женщине. Мне надо было стать незаметной, и я ей стала. И дело было не в том, что я обрезала себе волосы и ногти. Изменился весь внешний облик. Изменился мой внутренний мир. И это не понять никакому психологу с его липовой помощью.

Мне бы почувствовать наслаждение, что я, наконец-то, принимаю душ. Но мне по привычке казалось, что времени очень мало и надо спешить.

Мне действительно было надо. Меня не устраивало то, что происходит сейчас в этом корпусе. Надо было поговорить с Лео. И с остальными. И спросить у Рассела, удалось ли ему что-то сделать.

Огромной проблемой было надеть на себя халат. Я только глянула на себя в зеркало, как тут же отвернулась. Моей главной задачей на протяжении этих дней было не выдать в себе женщину. Мне бы сейчас отменить эту задачу как выполненную и неактуальную. Но почему-то сделать это было трудно.

Смогла бы Хильда Браун помочь мне в этом? Я думала, что нет. Мне казалось, она может осуждать меня за то, что я интересуюсь такими мелочными вещами, как эта. На моих глазах поубивали несколько тысяч мирных жителей, а я говорю о том, что отвыкла носить женские платья.

Как отвыкла, так и привыкну. В этом я обойдусь без нее.

Я надела на себя уцелевший махровый халат. Снова посмотрелась в зеркало. И поняла то, что меня так сильно смущает.

Лео не знал, что я женщина. Сейчас мне надо будет предстать перед ним в своем истинном обличии. Это было страшно.

Не мои старые привычки, не мои старые мысли и решения, которые я не могла отменить. А предстоящая встреча с Лео так волновала меня.

«К черту стыд, – сказала я себе и вышла из ванной комнаты. – Я пережила бунт каторжников, переживу и разговор с Лео».

Глава 76

Пока я приводила себя в порядок, Арнольд Рассел вышел на связь с президентом и обрисовал ему нашу ситуацию. Он добился того, чтобы «инициативная группа», как он назвал нашу команду, была освобождена, пока не будет переправлена в земную тюрьму. С них сняли наручники и заперли в смежных комнатах.

Я попросилась войти к ним. Мне нужно было их видеть. Миссис Хильда Браун пыталась меня отговорить:

– Мисс Гордон, это преступники. Может, они и не трогали вас, когда вы притворялись мужчиной. Но теперь, когда они знают, что вы женщина, я не советую входить вам туда без сопровождения. Вы же не хотите нарваться на неприятности?