Моя любимая ошибка - Робертс Нора - Страница 18

— И в результате началась рвота. А потом ты уснула на террасе. И как часто ты пьешь спиртное?

— Вообще не пью. То есть иногда немного вина, так как мать считает, что я должна развивать утонченный вкус и разбираться в хорошем вине. Но коктейлей я прежде не пробовала.

— То есть это был первый опыт, и за вечер ты выпила почти пять бокалов, а потом тебе сделалось дурно и ты заснула или просто отключилась на террасе. И все же ты утверждаешь, что можешь узнать людей, которые пришли в дом Алексея Гуревича и застрелили его и Джули Мастере? И на каком расстоянии они находились?

— Футов десять. Но я хорошо их рассмотрела. Там было светло.

— Но разве действие алкоголя и последующие приступы рвоты не ухудшили восприятие реальности?

Сгорая от стыда, Элизабет уставилась на сцепленные в замок руки.

— Конечно, это повлияло на реакцию и способность здраво рассуждать, но не ухудшило ни зрения, ни слуха.

Помрой кивнул одному из своих спутников, и тот разложил на столе несколько фотографий.

— Узнаешь кого-нибудь из этих людей?

— Да. — Элизабет указала на фотографию в правом углу. — Это Яков Короткий, человек, убивший Алекса и Джули. Но на фотографии у него волосы длиннее, чем в жизни.

— Вы знакомы? — снова спросил Помрой. — Прежде встречались?

— Никогда. Только видела его прошлой ночью, когда он застрелил Алекса и Джули.

— Ладно. — Помрой собрал фотографии, а его помощник разложил на столе другую пачку. — А здесь кого-нибудь узнаешь?

— Да, вот этого мужчину. Его называли Егором. Фамилии не знаю. Он приехал с Коротким. Он схватил Алекса и заставил стать на колени.

— А теперь взгляни на эти снимки. — На столе появилась очередная стопка фотографий.

— Это Илья. — При звуке этого имени губы предательски задрожали, и Элизабет сжала их изо всей силы. — Илья Волков. Он приехал позже… через несколько минут после убийства Алекса и Джули. Он страшно разозлился и говорил по-русски.

— Почему ты решила, что он разозлился?

— Я говорю по-русски, правда, не очень хорошо, но их разговор поняла. — Она слово в слово передала услышанное.

— Хорошо.

Девушка ненадолго умолкла, переводя дыхание, а потом заговорила снова:

— И я убежала. Понимала, что они пустятся в погоню, и если поймают, то убьют, потому что я все видела. Я долго бежала, а когда совсем выбилась из сил, набрала девять-один-один.

— И правильно сделала. Ты молодец, Элизабет. Мы арестуем этих людей, и, возможно, тебе снова придется их опознать, но тебя они не увидят.

— Да, я знакома с процедурой.

— Твои показания помогут посадить за решетку опасных преступников. Генеральная прокуратура США выносит тебе благодарность.

— Рада помочь.

— Мы еще побеседуем, — улыбнулся Помрой. — В ближайшее время будем часто встречаться. Если что-либо понадобится, не стесняйся. Федеральные маршалы все привезут, или свяжись непосредственно со мной. Мы хотим, чтобы ты ни в чем не нуждалась и жила в комфорте.

— Спасибо.

Помрой ушел, и Элизабет почувствовала неожиданное облегчение. С его уходом исчезло напряжение, о котором девушка во время беседы не подозревала.

Гриффит, как до нее Терри, пришла с утешениями.

— Он держался сурово, потому что дело предстоит трудное. Защита постарается подвергнуть сомнению все твои показания. Борьба будет нелегкой.

— Знаю. А вы по-прежнему принимаете участие в расследовании?

— Это совместное расследование, потому что толчок дали мы с Райли. Федералы за него уцепились, но мы тоже в игре. А как ты, держишься?

— Все хорошо. Все так обо мне заботятся. Спасибо, что привезли вещи.

— Ерунда. Еще что-нибудь надо?

— Хотелось бы получить свой ноутбук. Надо было сразу попросить, но на тот момент я плохо соображала.

— Тебе нельзя посылать сообщения, участвовать в чатах, выставлять фотографии.

— Ноутбук нужен не для этого. Хочу кое-что расследовать, и если мне привезут компьютер и кое-какие книги…

— Беру это на себя.

— Было бы хорошо.

С наступлением темноты Элизабет посадили в машину вместе с Джоном и Терри. Гриффит и Райли ехали сзади, а другие маршалы обеспечивали охрану спереди.

Кортеж несся на полной скорости по автостраде, а Элизабет думала о том, что всего сутки назад она надела новое красное платье и сверкающие туфельки на высоких каблуках.

А рядом в такси сидела Джули, ее глаза сверкали радостью, голос дрожал от возбуждения. И она была жива.

Как много переменилось с тех пор.

И вот теперь снова ждут перемены.

Машина въехала в гараж, находившийся в простом двухэтажном здании с просторным глухим двором. Странно, но гараж был абсолютно пустым: ни инструментов, ни ящиков, ни другого хлама.

Дверь, ведущая в дом, была наглухо закрыта.

Их впустил одетый в джинсы и футболку с вырезом «поло» высокий мужчина с темными волосами, в которых виднелась проседь. Он был одинакового роста с Джоном, но более мощного телосложения. На боку виднелась кобура.

Он отошел в сторону, пропуская приехавших в кухню, гораздо просторнее и более современно оборудованную, чем в первом доме. Полы были выложены плиткой бежевого цвета.

— Знакомься, Лиз, помощник федерального маршала Косгроув.

— Билл. — Мужчина с улыбкой протянул руку. — Добро пожаловать. А это помощник Пески, можно просто Линда. Она осматривает дом. Будем охранять тебя сегодня ночью.

— Но…

— А мы вернемся утром, — заверил Джон. — Но сначала надо тебя устроить.

— Давай поднимемся наверх, и я покажу твою комнату, — предложила Терри, и прежде чем Элизабет успела возразить или согласиться, взяла ее чемодан и стала подниматься по лестнице.

— Девочка выглядит еще моложе, чем я предполагал, — заметил Билл.

— Она измучена и еще не совсем оправилась от потрясения. Но малышка держится молодцом, выдержала двухчасовую беседу с Помроем и не дрогнула. Жюри присяжных она должна понравиться.

— Девочка-подросток бросает вызов Волковым. Подумать только!

Сергей Волков был в расцвете сил. Про таких говорят «из грязи в князи». К десяти годам он был профессиональным вором, знавшим каждый уголок, каждую крысиную нору в убогих подмосковных трущобах. В тринадцать лет он совершил первое убийство, выпустив противнику кишки армейским ножом американского производства, украденным у одного из соперников. Сергей сломал руку крепкому шестнадцатилетнему парню.

Этот нож он хранил до сих пор.

Он стремительно поднимался из рядов московской братвы и к восемнадцати годам стал бригадиром.

Честолюбие помогало продвинуться все выше и выше. Вместе с братом Михаилом он возглавил братву, одержав победу в кровавой схватке. Распад Советского Союза дал возможность в корне изменить жизнь.

Сергей женился на прелестной женщине, понимающей толк в роскоши. У них родились две дочери, и Сергей с изумлением обнаружил, что способен любить: он бесконечно полюбил их с первого вздоха. Впервые взяв младенцев на руки, он расплакался от избытка чувств и переполнявшей сердце гордости.

Но когда появился на свет сын, он не плакал: так сильны и глубоки были в тот момент его переживания.

Из любви к детям, гонимый честолюбивыми помыслами, он эмигрировал в Америку, где мог обеспечить им более достойную жизнь и где появились совершенно другие возможности.

Вот тут-то и настало время развернуться.

Старший сын Сергея женился на адвокате и подарил отцу первого внука. И тот снова расплакался от нахлынувших эмоций. Он устроил дела младшей дочери, отличавшейся мечтательностью художницы, и подарил ей собственную галерею.

Но истинным наследником был старший сын, успешный бизнесмен с дипломом Чикагского университета, большая умница, всегда хладнокровный и ясно мыслящий.

Все надежды и чаяния паренька из московской хрущевки реализовались в его сыне.

А сейчас Сергей трудился в тенистом полисаднике особняка на Золотом берегу и ждал приезда Ильи. Сергей был крепким красивым мужчиной сурового вида с подернутыми сединой темными волосами, карими глазами и густыми черными бровями. Он старательно поддерживал форму, прекрасно справлялся с супружескими обязанностями, регулярно навещал любовницу и не упускал возможности весело провести время со случайно подвернувшейся под руку шлюхой.