Приключения Торбеллино (трилогия) - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу" - Страница 9

– Тсс… Тихо… – подвыпивший Ридо поднял указательный палец вверх. Убедившись, что Пуэрко храпит и, похоже, обосновался на плече темнокожего великана надолго, помощник одноглазого капитана увлек за собой остальных пиратов на верхнюю палубу продолжать прерванную гулянку.

Для Торбеллино и его товарища потянулись мучительно длинные дни, они с нетерпением ждали наступления темноты, чтобы отдаться полностью работе. Поочередно с Туни он по ночам настойчиво ковырял дубовую скамью. Твердое дерево с упорством сопротивлялось такому несовершенному орудию, как кривой ржавый гвоздь. Но их усилия не пропали даром, долгожданный конец их работе был уже близок. Ныряльщик за жемчугом весь преобразился, его когда-то печальные черные глаза теперь ожили, они засветились, в них стали вспыхивать неукротимые искорки. Торбеллино от частого недосыпания, бывало, во время гребли впадал в дрему, и бич внимательного надсмотрщика неоднократно прохаживался по его обнаженной спине. Неутомимый Туни в такие моменты выручал своего товарища и греб за двоих. Они никогда не разговаривали между собой, но с полувзгляда научились понимать друг друга и очень уважали и ценили свою дружбу.

Глава 8

Пролив Кошмаров

Свобода пришла неожиданно, сама собой, правда, ненадолго.

Однажды утром «марсовый» заметил впереди по курсу небольшое торговое судно. Звонкий удар корабельного колокола поднял на ноги всех: от вечно пьяного Пуэрко до облезлого черного кота, который постоянно отирался в камбузе, воруя из-под носа кока все, что плохо лежало. Галеру огласили громкие окрики команды, заливистые свистки боцмана, щелканье бичей, топот сапог… В одно мгновение в руках отчаянных «джентльменов удачи» были наготове абордажные крючья, пистолеты и сабли.

На капитанском мостике, нервничая, торчал с опухшей физиономией Одноглазый Пуэрко, он был без шляпы, больная всклокоченная голова была повязана мокрым полотенцем. Он вырвал у помощника из рук подзорную трубу и стал внимательно всматриваться в парусное судно, маячившее в Проливе Кошмаров на расстоянии морской мили от них.

– Похоже на купца! Идет довольно ходко!

– Да, капитан, скорость у него приличная. Но наши гребцы, я уверен, не подкачают! И мы рано или поздно все равно догоним торгаша!

– Ридо, я тоже думаю, мы его не упустим! Распорядись, чтобы всыпали ленивым гребцам хорошую порцию плетей!

Галера неслась, как выпущенная из лука стрела. У пиратов не было сомнений относительно результата этих бешеных гонок. На торговом корабле заметили преследователей и добавили парусов. Легкий клипер, благодаря попутному ветру, сумел на приличное расстояние оторваться от «джентльменов удачи».

Неожиданно со скалистого берега раздался страшный оглушающий рев, который прокатился громогласным эхом над узким проливом, заставив содрогнуться даже бывалых мореходов.

– Фумадор! Фумадор! Проклятие! – завопили в испуге все, кто находился на верхней палубе галеры и на быстром клипере.

Да, это был Фумадор, свирепый циклоп – заядлый курильщик. Гроза пролива, Пролива Кошмаров, его безоговорочный хозяин. Циклоп останавливал проплывавшие через пролив корабли и в качестве выкупа брал курительный табак. Набивал им свою большую глиняную трубку и, усевшись на выступе отвесной скалы, свесив волосатые, корявые ноги, с наслаждением дымил. Компанию ему часто составлял его старший брат – здоровенный циклоп Ферроз, также заросший шерстью и не менее свирепый. Вероятно, Фумадор опять разделался со своими старыми запасами табака и вновь вышел на охоту за проплывающими мимо кораблями, чтобы разжиться куревом.

– Капитан! Необходимо остановиться! – крикнул не на шутку встревоженный Ридо, взбегая на капитанский мостик к возбужденному погоней Пуэрко, у которого даже ноздри раздувались, как у гончей собаки, почувствовавшей на охоте добычу.

– С какой еще стати?

– Иначе не миновать нам беды. Капитан, с Фумадором шутки плохи! Надо немедленно лечь в дрейф!

– К черту!! Добыча ускользнет! Вперед!! Только вперед!! В гробу я видал твоего Фумадора и его братца!!! – прорычал в ярости взвинченный пират, нервно бегая по капитанскому мостику, размахивая пистолетами.

– Пуэрко, одумайся! Шутить с ним опасно!

– Трусливый щенок! Проклятие!! Заставь же вонючих скотов грести живее! Клянусь, я прострелю тебе глупый котелок!

Рыжему Ридо ничего не оставалось, как спуститься на нижнюю палубу и распорядиться, чтобы надсмотрщики расшевелили своими бичами уставших гребцов.

Видя, что суда и не думают ложиться в дрейф, Фумадор взревел так, как будто сел толстой задницей на жаровню с раскаленными докрасна углями. Ухватив огромный обломок гранитной скалы, он поднял его над головой и швырнул в сторону галеры, потому что она была намного ближе, чем клипер. Громкий всплеск раздался справа от галеры. Пиратов, столпившихся у борта с крючьями и приготовившихся к абордажу, окатило фонтаном соленых брызг и обломками весел. Следующая тяжелая глыба, метко брошенная разбушевавшимся не на шутку циклопом, проломила правый борт «Канальи», а ряд крепких весел переломила, словно спички, превратив в груду щепок. Морская вода неукротимым мощным потоком хлынула в образовавшуюся пробоину… На галере началась всеобщая паника.

Перепуганные до смерти «джентльмены удачи», с выпученными от ужаса глазами, бросились спускать шлюпки на воду и стаскивать в них награбленное добро. Несчастные гребцы, видя, какая их ждет неминуемая жуткая участь, пытались всячески освободиться от железных оков.

Туни, вооружившись обломком весла, со всего размаху ударил по железному кольцу, через которое была пропущена цепь, и с третьего удара выбил его из дубовой скамьи. Скованные друг с другом наши герои выбрались на верхнюю палубу, по которой метались, словно тараканы, обезумевшие пираты во главе с растерянным Одноглазым Пуэрко. Добравшись до борта, Туни и Торбеллино, бросились в морскую воду и поплыли к берегу, стараясь, как можно меньше мешать друг другу. Плыть было неудобно, общая цепь сковывала их движения. Наконец беглецам удалось достичь песчаной отмели: оба юноши прекрасно плавали. Выбравшись из воды, они в последний раз оглянулись на свою бывшую плавучую тюрьму.

Неуправляемая галера по-прежнему болталась посреди Пролива Кошмаров и тонуть, по все видимости, не собиралась, несмотря на свою внушительную пробоину в борту. На ней копошились, как суетливые муравьи, силуэты людей, вокруг нее с громкими проклятиями сновали набитые добром и пиратами шлюпки.

Громогласный рев рассвирепевшего Фумадора прекратился, на выступе скалы его видно не было. Наверное, разбушевавшийся циклоп вернулся в свое логово.

– Торбеллино! Быстро! Живее! – услышал вдруг Торбеллино из уст Туни слова, которыми подгоняли надсмотрщики гребцов. Он даже от неожиданности остановился, но Туни с помощью цепи тянул его подальше от берега в густые зеленые заросли. Беглецы долго продирались сквозь колючие кусты и карабкались по скалистым уступам, в конце концов остановились, еле переводя дух. Утомленные бегством они в изнеможении повалились ничком на землю, с наслаждением вдыхая божественный аромат свежей травы и зеленых растений, которых не видели несколько месяцев.

Торбеллино мгновенно сморил глубокий сон. Спустя час его разбудили какие-то громкие удары и звяканье. Он открыл глаза и приподнял голову. Туни сидел рядом и разбивал булыжником соединяющую их цепь. Когда ему это удалось, он выпрямился во весь свой огромный рост и сказал:

– Туни пойдет на охота! Будет много еда!

Как только темнокожий великан скрылся в лесу, Торбеллино снова с блаженством вытянулся на мягкой траве. Он лежал и не верил тому, что наконец-то обрел долгожданную свободу, что кончилось рабство, унижения, мучения, что теперь он вернется в Бельканто, вернется к своим верным друзьям. И не будет больше кошмара этих последних месяцев. Он не заметил, как вновь задремал под убаюкивающее стрекотание кузнечиков и беззаботное щебетание птиц.

Глава 9

В плену у Малисиозо

Проснулся он от противного собачьего тявканья. Вокруг него с лаем носилась маленькая лохматая собачонка, похожая на болонку, норовя вцепиться в его жалкие лохмотья. Торбеллино попытался отпихнуть надоедливую шавку ногой, но неожиданно почувствовал холодное прикосновение металла к своей шее. Он оглянулся…