Приключения Торбеллино (трилогия) - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу" - Страница 71

Торбеллино только лишь смог в ответ кивнуть головой и поспешил скорее выскочить из-под серебряной струи. Когда он выбрался на сухое место, почувствовал, как его тело охватило горячей волной, бросило в жар и стало приятно покалывать тысячами маленьких иголок. Сонливость и усталость как рукой сняло. Минуты через две к нему присоединились улыбающиеся раскрасневшиеся братья, расчесывая деревянным гребнем свои длинные черные волосы.

– Как правильно дышать, я тебе показал, теперь я покажу тебе несколько боевых приемов, не требующих от тебя больших усилий. Приемы могут тебе пригодиться, если на тебя вдруг нападут враги. Вот, держи боевой меч и попытайся атаковать меня, если тебе это удастся, в чем я глубоко сомневаюсь.

Торбеллино, хмыкнув, взял предложенный меч в руки и, бросившись вперед, замахнулся на спокойно стоявшего чучевана.

Но что это с ним? Торбеллино почувствовал, что перед ним возникла какая-то непреодолимая вязкая прозрачная стена, которая не позволяла ему нанести удар. Пальцы разжались сами собой, острый меч выпал из немеющих рук, звонко звякнув о каменные плиты. Невидимая сила потащила его в сторону с линии атаки, ноги вдруг ослабли, стали заплетаться, подкосились, и он упал на бок.

– Что за чертовщина? Что со мной? – удивился пораженный фрид, подымаясь с колен и вопросительно глядя на улыбающегося противника, который во время нападения даже рукой не пошевелил.

– А ничего особенного, дружище, просто я твою агрессию, которую ты выплеснул наружу, направил против тебя же самого.

– Не рассказывай сказки! Просто у меня внезапно голова закружилась. Давай еще раз попробуем!

– Хорошо. Нападай!

И вновь, стоило только Торбеллино сделать несколько шагов и замахнуться на безоружного чучевана, ноги и руки становились ватными и неуправляемыми. Оружие не держалось в слабеющих руках, а сам он, теряя равновесие, валился на землю.

– Чудеса какие-то! – недоумевал озадаченный юноша.

– Да нет тут никаких чудес, это боевое искусство, доведенное до совершенства. Смотри! – Сан-Сан выбросил вперед открытую ладонь, и находившаяся от нее на расстоянии метра засохшая ветка сливы переломилась на глазах у Торбеллино.

– Ничего себе, – в восхищении вырвалось у юноши. – Как это тебе удалось?

– Каждый человек обладает внутренней жизненной энергией, но не каждый может ей распоряжаться. Я обучу тебя простейшим боевым приемам, которые не требуют многолетних тренировок и усилий. Научу, как правильно надо дышать, как концентрировать внутреннюю энергию, как ею управлять. За неделю, которую ты здесь пробудешь, я смогу познакомить тебя только с азами нашего боевого искусства, но и этого будет вполне достаточно, чтобы чувствовать себя уверенным перед врагом. Существуют также и секретные приемы, один из которых я тебе только что продемонстрировал, когда ты пытался меня «зарубить» мечом. Но их знают только «посвященные», достигшие высшей степени «просветления». «Посвященный» боец может спокойно противостоять десяткам вооруженных противников.

– А ты относишься к ряду «посвященных»? – спросил Торбеллино.

– Нет, пока еще нет. Я буду принят, но не раньше, чем через восемь лет, когда достигну определенной степени духовного совершенства и высот мастерства.

– Да ты и так сногсшибательные чудеса показываешь, Я просто поражен увиденным.

– Я мог бы научить тебя, как управлять внутренней энергией и некоторым тайным боевым приемам, которые в дальнейшем помогут тебе избежать многих неприятностей, что могут возникнуть на твоем дальнейшем жизненном пути, но для этого надо много и долго заниматься.

– Я бы не прочь остаться и подольше, поучиться и набраться знаний боевой науки, но, к сожалению, в Бельканто ждут важные дела. Боюсь, что мои товарищи уже потеряли всякую надежду увидеть меня живым.

Несколько дней с ранего утра до позднего вечера Сан-Сан обучал юношу боевому искусству до седьмого пота, не делая ему никаких поблажек.

– Завтра я на всякий случай провожу тебя до Бельканто, а то снова угодишь в какую-нибудь неприятную историю или в лапы полицейских ищеек, – сказал перед сном молодой чучеван, располагаясь на циновке.

– Отлично, вдвоем намного веселее, – обрадовался молодой фрид. – Когда отправимся в путь?

– Как только взойдет солнце, мы должны быть на карнизе, где спустимся с горного плато, и я доведу тебя безопасной дорогой до стен столицы. А когда стемнеет, с помощью веревки и крюка переберемся через высокие городские стены, чтобы не нарваться на стражников у ворот.

– А в тот раз, в тупике, у тебя не было веревки с крюком, а ты так быстро вскарабкался наверх.

– Зато у меня было это, – Сан-Сан, отдернул широкий рукав, вытянул руку и разжал пальцы, его ладонь охватывала широкая полоска из задубевшей кожи с торчащими из нее железными когтями. – Эта штука называется «тигриная лапа». При помощи таких лап можно запросто залезть на высокое дерево или отвесную скалу, а о кирпичной стене и говорить нечего. А если уж враги попадут под «тигриную лапу», им мало не покажется, от них только клочья полетят в разные стороны.

На рассвете наши герои через знакомый туннель вышли на карниз. Торбеллино глянул вниз, но ничего не увидел из-за белого сырого тумана, заполнившего горное ущелье.

Спустившись с гор, молодые люди некоторое время двигались по берегу вдоль ручья, а потом, в удобном месте переправившись через него, углубились в густой дикий лес. Идти пришлось по звериным тропам, преодолевая труднопроходимые буреломы и крутые овраги. Один раз наткнулись на бурого медведя, который совсем не рад был незваным гостям, он поднялся на задние лапы и пошел прямо на них, что-то возмущенно бурча под нос. Торбеллино и Сан-Сану пришлось по-быстрому ретироваться из владений косолапого мишки, пока он не предпринял более решительных мер к нарушителям его территории. Выйдя на одну из живописных полян, усеянную нежными одуванчиками, они спугнули небольшое стадо пятнистых оленей. На опушках и открытых полянах вовсю заливались певчие птицы, в темных же мрачных чащобах, которые им пришлось преодолевать, наоборот, стояла мертвая таинственная тишина. Ближе к вечеру лес значительно поредел, чувствовалось, что где-то рядом находится человеческое жилье. К Бельканто они подошли с северо-востока, солнце уже зашло за горизонт, и сумерки неуклонно опускались на притихший после шумного дня город. Через ворота, охраняемые стражей, наши герои идти не рискнули.

– Подождем с полчасика, пока совсем не стемнеет. А потом переберемся через городские стены, – сказал Сан-Сан, усаживаясь под раскидистую березу и отмахиваясь от надоедливых комаров. Неожиданно, серое темное небо преподнесло им подарок: заморосил мелкий дождь, но под пышной кроной березы они ощущали себя в полной безопасности. Дождь шел около часа, он хорошо омыл от пыли листья деревьев и освежил зеленую траву. Вокруг приятно запахло знакомым ароматом.

– Сан-Сан, ты чувствуешь? – спросил Торбеллино.

– Ага, арбузом пахнет.

– А я-то подумал, что мне показалось.

Высокую каменную стену с помощью веревки с крюком они преодолели одним махом. Прячась от дождя под курткой и капюшоном, они безлюдными переулками и темными проходными дворами добрались до каморки Торбеллино, которую он снимал на Улице Звездочетов в доме одной богатой старушки, живущей постоянно где-то в деревне у своей дочери, вышедшей замуж за фермера. Достав из потайного места ключ, юноша отпер дверь, и они, насквозь промокшие, оказались в крохотной комнатке. Торбеллино первым делом развел в печурке огонь, и тепло скоро распространилось по скромному жилищу.

– Даже не верится, что я наконец-то дома, – сказал юноша, усевшись на кровать. В его памяти всплыли: сырой карцер в креспости Мейз, грязые душные бараки на каторге, холодные ночи на острове, узкая горная тропа на краю пропасти…

Сан-Сан поднялся чуть свет, будить Торбеллино он не стал и неслышно покинул жилище друга, чтобы еще в утреннем полусумраке незаметно покинуть спящую столицу.