Сожженный заживо (СИ) - Леннокс Нина - Страница 49

— Хватит! Убери это! — накинулась я на Мортема с кулаками, но они проходили и сквозь него тоже. — Ненавижу тебя, подонок! Кристиан найдёт тебя и убьёт. Так и знай. Он разделает твоё никому ненужное тело на маленькие кусочки и, полив кровью, как соусом, съест на ужин. Да и я не откажусь от такого угощения, — прошипела я, сама удивляясь своей склонности к людоедству и таким чёрным мыслям. В голове так и стояли сцены насилия над Мортемом, да такие, что ему и не снились.

— Успокойся, девочка. Всё же хорошо. Кристи жив, а эти пытки…они всё равно не принесли ему особой боли, — разочаровано сказал Мортем. — Ну, что идём дальше?

Картинка сменилась другой, не давая моему несчастному сердцу передышки.

Огромная толпа людей собралась вокруг деревянного креста, уходящего ввысь и полыхающего яростным пламенем очищающего огня. Сквозь крики сотни жителей города, пробивалось тихое бормотание человека.

— Он вернётся. Вы не понимаете, что делаете. Он вернётся через сотни лет, но виновные будут наказаны. Этот мир-он не такой, каким вы его видите. Он другой.

— Колдун!

— Сжечь его!

— Во имя церкви!

Крики людей становились всё громче, возрастая с силой огня. И уже по всей округе разносились молитвы и проклятия, стоны и хрипы. На кресте был распят человек, но ни крови, ни ран, ничего не было на его теле. Только глаза горели красным огнём, как будто вбирая всю ту кровь, что так и не пролилась из ран.

— Слуга Сатаны! Он даже не кричит. Ему не больно, — раздалось изумлённое восклицание из толпы.

— Огонь его точно убьёт. Я уверен, — вторил ему второй голос.

Лишь одна группа людей стояла спокойно, безмятежно наблюдая за хаосом, что грозил перейти в неминуемую расправу людей над неизвестным человеком на кресте. Люди в капюшонах и длинных чёрных накидках, так называемые инквизиторы, ждали своего часа.

— Вы видите, что этот человек связан с Сатаной. У него нет крови, он не горит и его глаза…вы видите какие они красные? А всё потому, что он пил кровь самого Дьявола, дабы стать таким могущественным волшебником.

— Да, да, сжечь его!

— Так просто огонь его не возьмёт. Давайте все начнём читать молитвы во имя Господа нашего!

И разнеслась по округе молитва, монотонное чтение которой создавало эффект жужжания. Люди взялись за руки и, качаясь из стороны в сторону, начали обходить вокруг дымящегося креста. Они подкидывали поленья, дули на огонь и слова их молитвы становились всё более резкими и громкими. Наконец-то кто-то крикнул: «Смотрите! Огонь уже поедает его тело. Ждать осталось совсем недолго. Мы сильней Сатаны. Молитва изгнала демона.»

Человек на кресте стал совсем бледным, чуть ли не прозрачным. Глаза же его почернели и улыбка превратилась в оскал. Огонь лизал его тело вдоль и поперёк, но оно не чернело, а наоборот, бледнело всё больше. Спустя ещё пять минут подобного чуда, человек растворился. Он просто рассыпался в прах.

— Не может быть! Эта кучка пепла-всё что осталось от Ирвиса Макиавелли?

— Спокойно! — произнёс человек в капюшоне. — Не забывайте, что это был не просто человек, а посланник самого Дьявола.

Каково же было удивление людей, когда подойдя ближе к кресту, они не обнаружили ничего кроме выжженной земли. Всеобщее потрясение длилось недолго.

— Сатана забрал его прах! Да придёт на землю Господь наш и очистит от зла! Сегодня мы ему помогли. Но хватит ли нам сил сделать это завтра?

— Хватит, милый мой, Грегор, хватит. Не переживай, церкви всегда будет хватать сил, чтобы расправляться с неугодными Господу, — ответил человек в капюшоне.

— Он вернётся. Вы ничего не понимаете. Он вернётся, — уже причитал человек, стоя на коленях. — Он найдёт вас всех и отомстит. Он вернётся, вернётся, вернётся.

Казалось, будто человек сошёл с ума. Он плакал, стонал и постоянно повторял, что казнённый ранее вернётся.

— Не бойся, Малькольм, мы проследим за тем, чтобы твой сын никогда больше не вернулся на эту землю. И ты вместе с ним.

После этих слов мужчину схватили люди в капюшонах и поволокли в сторону казематов.

— Он вернётся. Я знаю.

Это было последним, что произнёс мужчина, перед тем как отправиться в вечное заключение.

Я опять потянулась к Кристиану, плача навзрыд. Они сожгли его. Точнее, пытались. Но ведь никто тогда не знал, что он огнеупорный. Сволочи! Я опять плакала и кричала, желая убить всех этих людей за мучения, что они доставили моему Кристиану. Наверное, я уже никогда после этого не стану прежней. Убивать — это всё, чего мне хотелось. И в первую очередь Мортема.

— Где его отец сейчас? — спросила я, вглядываясь в лицо мужчины, что плакал, стоя на коленях. Из его глаз текла кровь. Так вот как плачут вампиры. Кровавыми слезами. Знал ли он, что его сын жив? И жив ли он сам?

— Всё также в подвалах томится. Он плачет практически каждый день с тех пор, как Ирвиса сожгли. У меня есть подозрения, что он сошёл с ума.

— Ты не сказал ему, что Кристиан жив? — спросила я, пораженная до глубины души его жестокостью.

— Нет, конечно. Убить его я не могу, так как он Верховный, а вот поиздеваться вдоволь — это пожалуйста. Видела бы ты, как он плакал, когда я показал ему ту же картину из подвала, где пытали его сына. Он тоже кричал, звал его, но, увы, никем не был услышан.

— Что с матерью Кристиана?

— Её я убил. Она была простым вампиром. Это я, кстати, тоже показал Малькольму. Если бы он был человеком, давно бы умер уже, — сказал Мортем с таким расстройством, что мне захотелось его отпинать.

В моей душе вихрем проносились все возможные чувства, от дикой злости до всепоглощающей грусти. Отец Кристиана был жив, он находился где-то в подвалах этого замка. Он плакал каждый день, оплакивая своего единственного сына, в то время, как тот был жив. Теперь война Кристиана и его желание вернуть власть не казались мне такими глупыми и безрассудными. У него отняли мать, у меня тоже. А я ещё так себя вела! Он знает, какого это терять близких, самых родных людей. Как же мне стало стыдно за своё поведение, за все слова, сказанные ему тогда на кухне. Чёртово время! Кто его придумал, и почему его нельзя вернуть назад? Но оставалось лишь двигаться вперёд и постараться хоть как-то помочь Кристиану.

— Давай руку. Мы возвращаемся.

Руку я дала ему на этот раз не с осторожностью, а с отвращением, на что он лишь рассмеялся. Обзываний в моей голове больше не осталось, поэтому я просто молча кипела от злости, клокотавшей во мне и грозящей просто разорвать меня. Мы вновь оказались в той комнате, из которой началось наше путешествие. Я была как выжатый лимон. У меня абсолютно не осталось сил. Ни на что вообще. Все эти смерти, пытки и ужасы, увиденные мною ранее, выбили меня из колеи надолго. Я никогда не смогу забыть этот нож, разрезающий кожу Кристиана. Не смогу забыть его отца, плачущего о своём сыне. Не смогу забыть, что он убил его маму. Я не смогу забыть ничего. Эти воспоминания стали частью меня. Что же будет дальше?

— Ну, что пошли проверять предначертана ли ты судьбой Ирвису? — вторгся в мои невесёлые мысли Мортем.

— Пошли, — бросила ему я как плевок и развернулась к двери.

— Ты знаешь куда идти? — спросил Мортем, подлетая ко мне.

Я остановилась действительно, не зная куда идти. Ещё этот болван будет мне путь указывать!

— Болван значит?

— Значит, — хотела ответить я, но не смогла. Я не могла говорить! Этот хрен белобрысый сделал меня немой!

На это он лишь рассмеялся и полетел вперёд, заставляя меня бежать за ним. Ну, думать-то он мне не мог запретить, поэтому я начала перечислять все известные мне обзывания по новой. Чтобы не забыл кто он. Пройдя до конца коридора, мы поднялись по крутой лестнице и очутились в другом коридоре. Стены были сплошь увешаны портретами каких-то королей, принцев, лордов. Не знаю, кем они были, но точно кем-то из королевский кровей. Времени рассматривать их не было потому, что Мортем летел быстро, и я не успевала за ним. Дойдя до конца этого коридора, мы остановились перед массивной дубовой дверью. За ней оказалась библиотека. Настоящая старинная библиотека! Тысячи книг на огромных полках. Пыль. Как это было классно. Книги были прямо как с картинок. Большие и тяжёлые, в кожаном переплёте с различным теснением, книги выглядели просто восхитительно. Я затаила дыхание, боясь даже дышать тут. Вдруг они превратятся в пыль от малейшего чиха.