Воплощение (СИ) - Стриковская Анна Артуровна - Страница 73

Ася под охраной Мира с Лансом появилась на следующий день ближе к полудню. Вернее, появились Мир с Лансом, Аси не было видно, но она тоже была тут. На это указывали веселые беззаботные лица сопровождающих. На них еще была тень смеха, видно, по дороге компания веселилась от души. Почему-то общавшиеся с Асей люди забывали, что смеяться на людях неприлично. Наверное потому, что она сама прыскала то и дело, а то и принималась в голос хохотать. Но сердиться или обижаться на нее не получалось ни у кого. А через некоторое время ты и сам привыкал давать волю смеху, и оказывалось что это хорошо, даже очень здорово!

Невидимость иномирянка сбросила сразу же как вошла в палатку Главнокомандующего, благо чужих там не было. Анколь похлопал ее по плечу, Теан поцеловал в щеку, Морон погладил по голове, а с Керленом она сама сердечно обнялась. Лирета не было, а то бы и с ним она как-нибудь так же тепло поздоровалась. Ну что с такой делать? Целовать в щечку, как Теан, или обниматься, как Керлен? Хочется поцеловать ее как следует, но делать это при всех? Нет, ни за что. И принц только вежливо раскланялся с девушкой. Она же уселась и сказала:

– Ой, как мне надоело быть невидимой!

– Тебя это утомляет? – заволновался Анколь.

– Не столько утомляет, сколько раздражает. Собственную руку не видно, ногу ставишь, а куда – не поймешь. Со стола стакан брала, так дважды промахивалась. Нормально? Вот, вспомнила. Пить очень хочется.

Все засуетились, и перед Асей оказалось аж три стакана, один с водой и два с отваром трав. Она мило засмущалась, выпила сначала воду, потом отвар. Видно, и впрямь очень пить хотела. Напилась и к делу:

– А где мой фургон? Мы же планировали, что я в фургоне буду жить.

– Не готов твой фургон, завтра будет. Пока посидишь в начальственной палатке, сюда никто без спросу не сунется. Защиту Анколь ставил.

– Я заметила. Я ее чуть-чуть укреплю в смысле звукоизоляции? Смешно, еще совсем недавно я бы не то что не заметила, а не поняла, о чем речь. На фургон защиту не ставьте, я сама. А где моя служанка Сейда? Арк, ты говорил, она меня в лагере дожидается.

– Получишь ее завтра вместе с фургоном и всем прочим. Пока иди, в задней части палатки выгорожены комнаты, бери себе любую из свободных и можешь отдохнуть. Твой знаменитый мешок туда тебе принесут, не беспокойся. А в торце сделан проход к мыльне. Если хочешь вымыться с дороги, имеешь такую возможность.

Ася взвизгнула от радости:

– Ой, правда? Тогда я бегу мыться.

До вечера Арку пришлось разъезжать по делам из одного конца военного лагеря до другого, проверять дислокацию частей, сличать с картой и раздумывать, как все это переместить удобнейшим для их планов образом. Когда он вернулся, оказалось, что вся гоп-компания уже собралась в Асиной комнатушке. На столе вино и фрукты, в руках у девчонки лира, но песен она не поет, а с увлечением рассказывает про свое путешествие и попутно задает вопросы. Арк постоял, не входя, прислушался. Рассказывает хорошо, цветисто, умело нагнетает напряжение, а затем снимает его шуткой. Не привирает, и Анколю с Теаном не позволяет. О себе говорит с хорошей долей иронии. Непривычный к такому Керлен нервно хихикает. Мудрый и опытный Морон время от времени говорит: «Ну-ну, девочка, рассказывай дальше». А вопросы Ася задает и по устройству государства, и по экономике, и по политике, и по отношению между аронайцами, лебдами и полукровками, да такие, что не в бровь, а в глаз. На многие никто из присутствующих и ответить не может. Жаль, Лирет застрял в своей Каоре по банкирским делам, он бы хоть экономические вопросы смог прояснить. Хватит так подслушивать, неприлично, сам себе сказал принц и вошел. Все ему обрадовались, усадили напротив Аси и налили вина.

– Решили отметить наш приезд, представляешь? – Ася казалась веселой и смущенной. Смущенной, видимо, потому что выпила вина.

– Раз уж начали отмечать, почему меня не подождали? – изобразил Арк суровость и недовольство, но не выдержал роли и фыркнул.

Налил себе вина, взял с блюда кусок жареного мяса.

– Будь здорова, наше тайное оружие!

Вечеринка продолжалась. Асю попросили спеть, и она спела, некоторые песни Арк уже слышал, но были и новые. Хорошие песни. Арку особенно понравилось про то, что «пряников сладких всегда не хватает на всех». Когда она пропела «Спите себе, братцы, все придет опять, новые родятся командиры, новые солдаты будут получать вечные казенные квартиры», суровый воин Керлен зарыдал в голос, чем Асю неожиданно смутил. Тогда она выпила еще вина, провела рукой по струнам и, внезапно сменив строй, запела странно изменившимся голосом:

– Он говорил мне: Будь ты моею…

Со словами: «Но не любил он, Нет не любил он»… девушка подняла глаза от струн и посмотрела Арку прямо в лицо. Его бросило в жар. Вот она сидит перед ним, нежное, страстное, волшебное существо, самая желанная из всех, и признается в любви. А еще говорит, что ему не верит. Ни на грош не верит в его любовь. Делает это при всех. Ох, может, не заметят? Куда там, так и впились глазами. Теан вон лицом потемнел и кусает губы, Анколь даже рот открыл от возбуждения: этому все игрушки, Морон понимающе качает головой, а Керлен смотрит на Асю с жалостью. Конечно, полюбившую принца Аркантейла можно только жалеть, таково всеобщее мнение, чтоб им всем пусто было!

Ася, увидев, какую реакцию вызвало ее пение, перехватила лиру поудобнее и завела весело и задорно: «Оружьем на солнце сверкая, под звуки лихих трубачей…» Напряжение заметно спало. Не очень приличная песенка, но сейчас она к месту. Спев, девушка отложила лиру и картинно зевнула, намекая, что гостям пора и честь знать. Все поспешно поднялись, каждый сказал любезной хозяйке что-нибудь приятное и отбыл. Ха, в соседнюю комнатушку, отделенную от этой только парусиной. Но вели себя все как будто их во дворце принимает королева. Арк был ближе всех к двери, но уходить не спешил и правильно делал. Все ушли, деликатно оставив их наедине, а Ася махнула рукой и опустила на комнату полог тишины. Арк не удержался, оценил работу: теперь не то чтобы подслушивать или подглядывать, сюда пушкой не пробьешься. Он, не зная с чего начать, нервно крутил в руках десертную ложечку. Ася вывела его из затруднения, заговорив сама:

– Прости, я поставила тебя в неловкое положение. Не надо было этого петь. Но очень хотелось.

– Ася, ты больше всех себя поставила в неудобное положение. Они так поняли твою песню, что ты в меня влюблена, и при этом не веришь мне ни на грош. И все сочувствовали.

– Ты до сих пор еще не понял: мне плевать, что обо мне подумают? Впервые в жизни я имею такую возможность: не думать о мнении других. Это фантастическое чувство, я им наслаждаюсь. Завтра меня здесь не будет, и вы сможете обсуждать меня в подробностях еще хоть триста лет, я об этом даже не узнаю. Сейчас я свободна и могу делать и говорить что хочу. Пусть сочувствуют, пусть завидуют, это их забота.

– А я, Ася? На меня тебе тоже наплевать?

– На тебя не наплевать, поэтому я и извинилась. Тебе здесь жить.

– Я о другом.

– И я о другом. Ты хочешь знать, влюблена ли я в тебя. Да. Да, и еще раз да. Влюбилась сразу, как только увидела, вернее, как только твой взгляд встретился с моим там, в зале заседаний, когда мы с твои братом вывалились из портала.

Девушка говорила с напором, агрессивно, не защищаясь, а наступая, но в глазах ее при этом плескалась боль.

– Но почему тогда?… – Арк не договорил, но Ася подхватила:

– Почему я тебе все это время отказывала? Неужели не ясно? С самого начала потому что ты бы меня быстро оприходовал, попользовался телом и выбросил, как использованную вещь. А я никому никогда такое не позволю.

– А потом, Ася, потом? Ты не могла не видеть, что стала мне дорога сама по себе. Ты для меня ни минуты не была просто телом, но чем дальше, тем ты становилась мне ближе и дороже.

– Ага. Я была для тебя бесценным волшебным существом, чья сила – неплохой козырь в этой войне и в политике в целом. И до сих пор им являюсь. У меня нет иллюзий на этот счет. Я вам помогала. Напрягала свой мозг и выдавала гениальные идеи, все для того, чтобы ты перестал видеть во мне это проклятое волшебство и наконец увидел человека.