Нестрашные сны (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 59

Ведь не могло же кольцо надеться на палец само?

Глава 17

Магия пустыни

Агата нажала на соединение сразу, даже не глянув на экран. Да и кто ей мог звонить? Стефи да Люси. Интернатовцы давно уже сдали экзамены и разъехались по домам на каникулы. Правда, друзья хотели забежать попрощаться (им сказали, Агата болеет), но она настолько не хотела никого видеть и разговаривать, что трубку взяла бабушка и строгим голосом сказала, что пока у нее карантин.

Стефи звонит почти каждый день. Судя по рассказам, отдыхает она распрекрасно. Тем более, когда к ним в гости приехал симпатичный почти взрослый четвероюродный брат… Еще Стефка расспрашивала о Келдыше. У Агаты не было никакого желания говорить полуправду — «расстались» — и выслушивать утешения, а то и советы подружки. Поэтому она соврала про его длительную командировку.

Звонил и Зигфрид. Собрался заняться дрессировкой рыбок и требовал инструкций. Потом позвонил еще: сообщил, что рыбки ни с того ни с сего повыпрыгивали из аквариума, а пока он их собирал, некоторые сдохли. Поэтому ему попадет от мамы, когда она придет с работы. Видимо, попало сильно, потому что Водяной больше не перезванивал. Или просто переключился на что-нибудь другое интересное.

Люси рассказывает по телефону, что нового прочла или посмотрела. А еще спрашивает, не появлялся ли Димитров; иногда даже кажется, что Славка нравится ей не меньше Карла.

Агата честно пробовала читать расхваленные Люси книжки, но вскоре откладывала в сторону: взгляд скользил по тексту, словно по чистой странице, буквы не складывались в слова, слова — в картинки. Даже старые читанные-перечитанные книги — и те стали глупыми, пресными, скучными. Лучше лежать и смотреть в потолок или в небо в окне: как оно меняет свет и цвет…

— Алло? — сказала Агата.

Трубка молчала и Агата наконец взглянула на экран. И удивилась так, что даже села на кровати.

Димитров.

Она не вспоминала о нем вовсе: а ведь случилось что-то, с ним связанное, во время столкновения Пустыни с Пожирателем магии… Она перебросила ему часть уходящей с Пустыней магии? Или ей это лишь показалось? Тогда все было таким… на самом деле было? Снилось? Она уже ни в чем не уверена.

— Агат… Агата, это ты?

Голос звучный. Живой.

— Привет, Слав.

— А пошли погуляем?

Агата опустила ноги на пол.

— Прямо сейчас?

— Ага. Надо поговорить.

Она поглядела в окно. По-прежнему хмарь. Но дождя, кажется, не будет…

И ей вдруг так захотелось встать и наконец выйти из дому — впервые за несколько недель!

— Я сейчас, Слав!

Да и вдруг интересно стало — а у нее все-таки получилось?

Получилось.

Парень, порывисто шагнувший ей навстречу, уже не был серым и опустошенным Славкой из клиники. И не был озлобленным отчаявшимся незнакомцем, пришедшим в интернат как-то ночью.

Крепкий, улыбающийся, темные глаза сияют… Он даже собирался сходу обнять ее — в самый последний момент остановился. Смутился и осторожно то ли похлопал, то ли погладил по плечам.

— Привет.

— Привет, — опять сказала Агата. И внезапно увидела себя его глазами — бледная до синевы, худая, волосы висят… Руки вот только недавно перестали дрожать. А то будто алкоголик какой-то.

— Ты что?.. Ты как? Выздоровела?

Агата постаралась выпрямиться. И улыбнуться тоже постаралась. Очень. Судя по тому, что он не испугался, у нее это получилось.

— Да.

— Пошли в кино сходим?

Они двинулись по тротуару. Славян, бросавший на нее быстрые взгляды, нерешительно ерошил волосы и молчал. Агата, наконец, сообразила ему помочь:

— А ты о чем хотел поговорить?

Димитров, словно по команде, выпалил:

— Агата, это ведь ты?! Ты мне вернула магию?

Агата просто кивнула. Славян остановился, загораживая ей дорогу. Глаза его сияли.

— Я тогда проснулся и… Стены в комнате нет: там ты, где-то далеко, вокруг ураган, все просто бурлит, а у тебя в руках что-то вроде огня… молнии?

Она молча слушала.

— Она ударила меня… вот сюда. — Славян потер грудь. — Даже шрам… ожог остался, представляешь? Агатка! Представляешь? Она ко мне вернулась!

Агата внезапно забеспокоилась:

— Нет, Слав, погоди…

— Никто еще не знает, представляешь? Я тут с родоками разругался, достали они меня своей заботой, переехал к бабушке с дедом. А они… ну, старые уже. Ничего не замечают…

— Славян, но это же…

— Я уже пробовал! — Димитров схватил и встряхнул ее за плечи. — Я снова маг!

— Но ведь это не твоя огненная магия! Ты это понимаешь?

Славян мотнул головой.

— Я знаю. Я тебе дебил, что ли? Огненная — она как клубок пламени, живет здесь, — он коснулся пальцами ямки на шее, — или здесь, здесь, — шлепнул ладонью по груди и солнечному сплетению. — А эта… Она… рассыпана по всему телу, искрится, как снег на солнце… гляди!

Тогда уж как песок… Но Димитров вскинул растопыренные ладони, и Агата даже невольно прищурилась: его ладони и впрямь сверкали! Она машинально оглянулась проверить, не видит ли кто-нибудь еще это сияние? Но еще ярче сияла улыбка Славяна. Он так радовался, что Агата заколебалась — а стоит ли сейчас грузить его будущими проблемами? Единственный человек, кому она рассказала все до конца, была бабушка. Ну… почти все. Что и кому потом передала бабушка, Агату уже не интересовало. Главное — ее оставили в покое. Хотя бы на время.

Теперь кое-что она поведает и Славке…

До кино они с Димитровым так и не дошли. Устроились на скамейке в парке. Вернее, на двух скамейках друг напротив друга. Славян поначалу отвалился на спинку, потом, по мере Агатиного рассказа, выпрямлялся, склонялся все ближе, пока не уперся локтями в колени и не уставился ей в лицо. Вместо того чтобы если не испугаться, то хотя бы озадачиться, он пришел в восхищение:

— У меня магия Пустыни?! Ох-ре-неть!

Агата моргнула. И попыталась объяснить снова: никто не знает, что такое эта твоя… песчаная магия; тебя будут обследовать, исследовать и испытывать; тебя будут бояться, подозревать… И будем мы с тобой два ИМээФовских урода… Бесполезно! У Димитрова лишь глаза разгорались азартом.

— А там, в ИМФ, всем такие задания дают? Как тебе?

Теперь он будет думать, что ИМФ — это страшно круто, и там готовят буквально спецмагов! Да, она и правда очень плохо знает психологию парней! Славян сощурил один глаз, внимательно ее осматривая.

— А где твоя-то мерцающая?

Агата серьезно прислушалась к себе. Значит, огненная концентрируется в груди, пустынная по всему телу рассыпана. А вот ее собственная… Собственной она по-прежнему не ощущала. Но зато теперь присутствовала спокойная и твердая уверенность, что магия всегда здесь, при ней, пусть даже остальные волшебники этого не видят и не чувствуют. Агата пожала плечами и обнаружила, что Славян держит ее за руки. И даже осторожно гладит ее ладони шершавыми подушечками больших пальцев.

— О! — сказал с удивлением. — А это у тебя откуда?

«Это» было крисом Келдыша. Агата неожиданно для самой себя надела его на прогулку — валяется бедное колечко, пылится в темноте, столько времени света белого не видит…

— Да так, — сказала неопределенно. — Дали поносить.

— Ого! — сказал Славян с уважением. — Круто! А…

А помнит ли Славка, что это кристаллизатор Келдыша? Агата поспешила перебить его дальнейшие расспросы:

— А у тебя крис уже есть?

Димитров мотнул лохматой головой.

— Нет, ты чего, нам же еще не положено! Слу-ушай, а может, мы теперь в паре будем работать?

Агата от безнадежности чуть не всплеснула руками. Чуть — потому что Славян ее рук так и не отпустил, наоборот, перехватил повыше, за запястья. Придвинулся ближе: колени к коленям, лицо к лицу.

— Было бы здорово! Агат…

— А?

Славян молчал. Глядел исподлобья. Он изменился. Совсем взрослый. Глаза темные, яркие, с поволокой. Яркие крупные приоткрытые губы. Взгляд Агаты невольно задержался на этих губах, и у нее екнуло сердце. Она поняла, что ее сейчас поцелуют.