Нестрашные сны (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 27

Не лес — лесок. Невысокие, какие-то перекрученные, а кое-где и просто завязанные узлами деревья с редкими жесткими листьями. Агата осторожно потрогала один, попробовала сорвать — лист не поддавался, потрескивал под пальцами, точно деревянный. Агата отдернула руку, услышав за спиной шипение Келдыша:

— Нич-чего не трогать!

Корни змеились под ногами, высоко выступая над пепельно-серой почвой: похоже, деревья стремились выпростать свои ноги-корни и убраться из негостеприимной Кобуци. Агате показалось даже, что они незаметно, но шевелятся: иначе как объяснить, что она ставит ногу на свободный участок, а оказывается в капкане сложно сплетенных корней? Обернулась сказать об этом Келдышу, увидела его напряженное лицо — куратор смотрел вперед. А деревья, наверное, вовсе не казались ему странными и опасными; может, в Кобуци все леса такие. Ходячие.

Еще несколько шагов, и деревья расступились. Длинная плоская равнина (долина?), на горизонте — невысокие лысые горы, темная зелень с частыми серыми, рыжими, желтоватыми проплешинами. Проплешины парили — дымились? Серое небо, нависающее над равниной, казалось, подпитывалось этими дымами, и ближе к горам окончательно укладывалось на землю сытым тяжелым брюхом. Или там стоял такой густой туман?

— Какая красота, — произнес задумчиво Келдыш, — в природе разлита…

Дегтяр напряженно разглядывал долину.

— Не было этого, Игорь! Ни-че-го! Только лес до самых гор. Речка тут еще протекала, Чернавка, мы ее Мерзавкой прозвали.

— Вон там вроде вода поблескивает, — показала Агата. — Может, как раз речка или озеро.

— Ну что? Идем обследовать местность?

Все трое оглянулись. Развалины НИЦЭМа были хорошо видны поверх низких деревьев.

— Игорь? — позвал Дегтяр. — Как тебе тут?

— Из живого — ничего, — сказал, помедлив, Келдыш, — но всё это… Там…

Дегтяр молча и терпеливо ждал. Келдыш закрыл глаза, постоял так — словно прислушиваясь. Сказал:

— Ладно, пошли до воды. Мортимер — рядом!

— Может, еще на поводок меня возьмете?! — огрызнулась она.

— Лучше на строгий ошейник, — очень серьезно ответил Келдыш. — Куда надежнее будет.

— Гав-гав, — пробормотала Агата.

Зелень оказалась папоротником — низким, жестким, острые края листьев чувствовались даже сквозь ткань джинсов. Казалось, по всей равнине усердно навтыкали одинаковые пластмассовые кустики. Между ними виднелась голая почва с бегущими кое-где мелкими неприветливыми ручьями. Земля под ногами была податливой, мягкой, но следов на ней не оставалось. Совсем как в Пустыне…

Подумав о Пустыне, Агата вдруг увидела, как сквозь серо-буро-рыжую почву проступает знакомый болотный цвет, и вместо пригорка перед ней вырос бархан. Агата от неожиданности оступилась и шлепнулась на колени.

Почти шлепнулась — жесткие пальцы поддержали ее под локоть.

— Под ноги смотреть не пробовали? — осведомился Келдыш. Агата растерянно оглядывалась — ни следа от Пустыни. Сон про Пустыню уже снится ей в другом сне? Просто сонная «матрешка» какая-то получается! Игорь заглянул Агате в лицо и спросил совсем другим тоном: — Что случилось?

— Не знаю… что-то показалось…

— Ага, значит, не мне одному кажется. Борис! Давай-ка назад!

— Момент…

Дегтяр ходил вокруг небольшого водоема. Те же пестрые краски-пятна обрыва, точно смешанные на малярной доске художника, а вода странная — серая, непрозрачная с молочными кольцевыми пятнами. Белые пятна парили.

— Хочешь макнуться? — равнодушно спросил Келдыш, оглядывая горизонты.

— Краски-то, краски, а! Отчего, как думаешь?

— В воде растворены какие-то минералы или соли, химия вообще-то по твоей части… Борь.

Борис оглянулся и легко поднялся с корточек. Агата сощурилась, пытаясь увидеть, во что вглядываются мужчины. Кажется, или небо стало ниже? Или усилились испарения?

Нет, это по равнине полз туман — очень быстро, наступая не единым фронтом, а клином. Клин был явно нацелен на них.

— Уху? — заинтересованно произнес Борис.

— Возвращайтесь к Центру, — приказал Келдыш, подталкивая Агату.

— А вы?

— И мы. Только не мешайте нам, бегом!

Агата приостановилась, добежав до леса. Мужчины, то и дело оглядываясь, быстро шагали следом. Пальцы разведенных рук Дегтяра непрерывно шевелились, точно сплетали в воздухе невидимый узор. Туман замедлил движение — как будто опасался приблизиться к леску… или к Борису? Он затянул собой всю равнину, стер ее, точно ластиком — не равнина, просто бело-серый лист бумаги, а над ним — темнеющие облака.

И вдруг туман взметнулся до самого неба, точно собрался проглотить и его.

Агату хлестнула команда — прозвучавшая или мысленная: «Давай!» — и Келдыш вскинул руки.

…Багровая вспышка была проглочена туманом, и казалось, переварена им — как и вся долина до того. Но застывшие на месте мужчины вглядывались и вслушивались, пока в тумане что-то не заворчало и не заворочалось. Борис резко обернулся:

— Игорь, твою мать! Ну с-спасибо!..

Келдыш с разворота подхватил Агату под локоть, потащил, приговаривая:

— Ходу, ходу!

Лес то ли был настроен к ним доброжелательно, то ли испугался, что его попросту растопчут, во всяком случае, ни одного корня-подножки по пути не подставил. За спиной рычало и гремело — кажется, туман подавился келдышевским огнем. Когда они уже достигли стены, «отрыжка» догнала и их: горячий воздух толкнул в спины, разметал волосы Агаты и Игоря. Троица обернулась и попятилась к развалинам: над лесом вставала огненная, переливающаяся всеми оттенками красного и желтого, стена. Лесок корчился, сжимался в ужасе и трещал. Келдыш встряхнул за плечи раскрывшую рот Агату, крикнул ей в лицо — чтобы заглушить все нарастающий рев:

— Просыпайтесь! Давайте на раз, два… Три!

Последнее, что она услышала — смех Дегтяра:

— Вот это прогулялись!

Уф.

Успела!

Агата резко села — сердце колотилось так, словно она взбежала на девятый этаж.

— Что ты увидела на этот раз? — спросила нетерпеливо ДМН. — У нас такой всплеск! Ты, наконец-то, воспользовалась магией??

Воспользовались. Только не она. Агата подчеркнуто удивилась:

— А что, во сне это возможно?!

Она пересказала происшедшее, потом еще и еще, каждый раз добросовестно исключая из своей прогулки Келдыша и Дегтяра. Вглядывалась в картинку, зависающую в воздухе, поправляя и добавляя штрихи то там то сям. Голограмма просуществует недолго, но хотя бы основное ученые сумеют уяснить. Осипенко говорит, картинку можно снова воссоздать уже из памяти видевших; правда, неточностей в ней будет еще больше…

— Странно, никогда раньше такого не видела! И в отчетах о Кобуци тоже…

Агата вежливо улыбнулась: как будто что-то в Кобуци не странное!

— А потом все вспыхнуло.

— Как?

— А вот так! — Агата добросовестно изобразила пожар, добавила-убрала красок, полюбовалась — и погасила. — Ну, я пошла?

— Да-да-да. Завтра в это же время!

В то же время, в тот же час… Агата шагнула за порог, нашаривая сотовый. Пора было устраивать «групповуху», как называет их телефонные конференции Борис.

— Ну и что там такое было? — спросила Агата.

Келдыш молчал, а Дегтяр захихикал:

— Спроси Игорька. Пальнул от души!

— Был неправ, виноват. Вспылил! — речитативом выдал Келдыш.

Дегтяр продолжал веселиться:

— Да признавайся, Игорян, чего там! Выпендриться решил перед девушкой! Покрасоваться!

— А что если нет? — опасным голосом поинтересовался Келдыш.

— А если нет, тогда это тебе пора уже брать уроки БОММа! Ну те, про соответствие силы удара реальной опасности. Припоминаешь?

— А ты что, смог оценить «реальную опасность»? Изложи-ка нам.

— Да, что там все-таки было? В тумане?

— Откуда мне знать? Наш Ловец быстрее распознает всяческие агрессивные намерения! Между прочим, рванули-то наверняка газы, которые испускают озерца, подобные тому, до которого мы… хм, прогулялись.