Мужчины не плачут - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 14

Впрочем, она так и поступила – продала душу этому надменному, стилизованному под старину олигарху. «Продалась с потрохами», – как сказала бы баба Тоня.

А каким легким все казалось, когда она решила было, что ей ничего не светит, и их с олигархом дорожки никогда больше не пересекутся, что можно не волноваться и не бояться потерять лицо! А потом олигарх предложил «космические деньги», и она не смогла отказаться. Лицо, которое она так старалась сохранить, не просто упало в грязь, но еще и разбилось на мелкие осколки.

Маша повернулась спиной к особняку.

Самое ужасное даже не то, что она продалась. Нет тут ничего страшного, обычные товарно-денежные отношения. Ужасно, что новый босс так легко и так безошибочно нащупал ее слабое место. И нет смысла объяснять человеку, который носит костюм от Армани и туфли ручной работы, что у нее есть обязательства: перед своим ребенком, перед бабой Тоней и даже перед Тайсоном. Что ей нужно заботиться о них, кормить, одевать, хоть иногда баловать. А для этого нужны деньги. И ее гордость играет здесь даже не второстепенную роль.

– Маш, ты прости меня, – послышался за спиной голос Лики.

Она обернулась, посмотрела на подошедшую подругу.

– Не говори глупости. Я тебе очень благодарна.

– Не знаю, что на него нашло, – Лика, казалось, ничего не слышала.

– Да брось ты, все хорошо, – Маша улыбнулась. – Это на меня что-то нашло, а не на твоего князя Серебряного. Он мне такие деньги предложил, а я еще ерепенюсь.

Подруга посмотрела на нее недоверчиво, открыла дверцу машины.

– Правда, правда! Я вам очень благодарна.

– Он сказал, что переведет тебя в компьютерный отдел, очень скоро.

– Замечательно.

– Нет, честно, – Лика робко улыбнулась. – Они планируют расширяться. Ты мне веришь?

– Конечно, верю.

Она не верила. Этому олигарху, этому князю Серебряному она не нужна ни в качестве программиста, ни в качестве секретарши. Ему даже смотреть на нее неприятно. Остается загадкой, почему он оставил ее при себе. Уж наверняка не из-за Ликиной протекции. Если бы он хотел оказать Лике услугу, то в компьютерном отделе нашлась бы вакансия.

– Вообще-то, он неплохой человек, – сказала Лика, когда они уселись в машину.

– Не сомневаюсь.

– Да, да, у него сложный характер, все это знают, но он не плохой.

– Лика, что ты оправдываешься? Все ведь в порядке. К сложным людям мне не привыкать. Одна баба Тоня с ее выкрутасами чего стоит.

– Тут другое. Я бы тебе рассказала, но это очень личное. У Ивана была трудная жизнь.

– Угу. Он жил на псарне, – проворчала Маша.

– Почему на псарне? – удивилась подруга.

Маша пожала плечами.

– Твой князь Серебряный ненавидит собак. Вот я и подумала…

– Откуда ты знаешь про собак? – перебила ее Лика.

– А мы с ним знакомы. Ну, то есть не знакомы, а встречались.

От удивления подруга выпустила руль, растерянно посмотрела на Машу.

– Встречались?!

– Ну, это громко сказано. Просто столкнулись однажды на улице и нахамили друг другу. Вернее, он мне нахамил.

– А что он делал на улице? – Лика выровняла машину, бросила на Машу недоверчивый взгляд.

– Покупал сигареты в ларьке.

– Покупал сигареты?! Нет, ты что-то путаешь. Серебряный никогда не покупает сигареты в ларьках.

– Ничего я не путаю. Купил сигареты, наорал на меня и на Ваньку.

– Не может быть. Ну, ладно сигареты…

– Он их, кстати, сначала в урну выбросил, а потом обратно достал, – злорадно ввернула Маша. – А что тебя, собственно говоря, удивляет?

– Серебряный ни на кого не орет. Никогда. Не его стиль. У него другие рычаги давления, – убежденно сказала Лика.

– Не знаю, какие у него рычаги, но на нас с Ванькой он орал как резаный.

– Из-за чего?

– Не «из-за чего», а «из-за кого», – поправила Маша. – Ему не понравилось, что я оставила Ваньку на попечение Тая. А ты же знаешь Тая – он с Ваньки глаз не спускает. Этот твой князь крутился рядом с коляской, вот Тайсон на него и рыкнул.

– А зачем Ивану крутиться рядом с коляской? – удивилась Лика.

– Ну не знаю я! Но если бы у него был пистолет, он бы точно Тая пристрелил. И меня заодно. Маньяк какой-то, честное слово.

– Серебряный не любит собак.

– Ну и пусть себе не любит! Это не дает ему права приставать к моему псу!

– Вообще-то, на него не похоже, чтобы он первый…

– Ну, может, и не первый, – Маша провела рукой по стриженому затылку. – Начало я пропустила, – она задумалась. – Может, он хотел нас с Ванькой спасти от Тая?

– Это вряд ли, – Лика покачала головой.

– Вот и я думаю, что вряд ли. Просто он собако-, дето– и женоненавистник.

– Зато теперь понятно, почему он так на тебя отреагировал.

– Как «так»?

– Как бык на красную тряпку.

– Быки дальтоники, они не различают цвета.

– Зато Серебряный различает, и очень даже хорошо.

– Теперь я в черном списке. Черный цвет он тоже хорошо различает?

Лика предпочла не отвечать.

Минут пятнадцать они ехали молча.

– Маша, – заговорила наконец подруга, – если ты не хочешь работать у Серебряного, я поищу тебе другую работу.

– Не надо. Меня все устраивает, – отмахнулась она.

«Кроме работодателя», – добавила мысленно.

– Тогда, может, отметим? – робко предложила Лика.

– Денег нет.

– Я угощаю.

– Нет, так не годится.

– Тогда давай я тебе одолжу, а ты вернешь с первой зарплаты?

Они немного попрепирались, но в конце концов по дороге домой заехали в супермаркет и накупили всяких вкусностей и излишеств.

– Что вы так долго? – баба Тоня встретила их недовольным ворчанием. – Взяли на работу-то?

– Взяли, – Маша осторожно поставила на пол шуршащий пакет, к которому тут же, едва не сбив с ног бабу Тоню, метнулся Тайсон. Он с вожделением обнюхал торчащий из пакета хвост сыровяленой колбасы, жалобно тявкнул, заискивающе посмотрел на Машу.

– Фу, Тай! – Она попыталась оттащить пса от пакета. – Колбаса не для тебя! Колбаса для нас!

Тай обиженно заскулил, плюхнулся на пол, положил морду на лапы.

– Про тебя мы тоже не забыли. Ну где же это? – Она поискала в пакете купленные специально для Тая собачьи деликатесы.

– Да что вы топчетесь на пороге?! – сказала баба Тоня. – А ты, ирод, иди отсюда! – она легонько пнула Тайсона в бок.

Пес не двинулся с места, лишь бросил на бабу Тоню обиженный взгляд.

– А где Ванюшка? – спросила Лика, сбрасывая босоножки.

– Где ж ему быть? Тут он. Ванька! Ванька, иди сюда, оголец!

Из кухни донесся звук падения, металлическое дребезжание и топот детских ножек. В прихожую вышел Ванька, с ног до головы перемазанный манной кашей. В одной руке он держал ложку, в другой – половник.

– Ах ты, негодник! – всполошилась баба Тоня и краем девственно-белого передника принялась вытирать Ванькину мордашку.

– Ика! Мама! – Ванька, извиваясь как уж, выскользнул из объятий бабы Тони.

– Привет, сынок!

– Здравствуй, малыш!

Ванька растерянно посмотрел на две пары протянутых к нему рук и после секундного раздумья принял соломоново решение – переполз через развалившегося поперек прихожей Тая и, минуя маму и крестную, направился к пакету. Лика и Маша переглянулись. Ванька всегда знал, где искать подарки. Деловито отпихнув в сторону палку колбасы, он с головой нырнул в пакет и уже через пару мгновений вынырнул обратно, сжимая в руках игрушечного Винни Пуха.

– Нашел, – сказала Маша с гордостью, точно ее ребенок нашел не плюшевого медведя, а как минимум золотоносную жилу.

– А то! – восхищенно улыбнулась Лика.

– Да что же вы мальца распускаете? – проворчала баба Тоня.

– Мы не распускаем, – в один голос ответили они и рассмеялись.

– Медведя притащили, – баба Тоня осуждающе посмотрела на Лику. – Зачем, спрашивается? Полон дом этих медведей! Только пылюку собирают!

– Для гармоничного развития ребенку нужны игрушки, – начала оправдываться Лика.