Самая темная ночь - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 9

Дэн отказался от сигарет, молча мотнув головой. Он вообще был самым неразговорчивым из них, и ни разу за день знакомства Матвей не видел, чтобы Дэн улыбался.

— А я, пожалуй, закурю! — Туча потянулся за сигаретой, рука его заметно подрагивала.

— Уверен? — спросил Гальяно, но зажигалкой все-таки щелкнул.

— Угу, — пробормотал Туча, прикуривая.

Он закашлялся в тот самый момент, когда погасла зажигалка, а его вечно румяное лицо вдруг нездорово посинело.

— Вот дурак, — прокомментировал ситуацию Дэн. — Зачем тебе?

— Не умеешь — не берись! — Гальяно выхватил у Тучи сигарету, аккуратно загасил о стену, сунул обратно в пачку. — Потом докурю. Неизвестно еще, как здесь все сложится.

— Тебе же сказали, за десять процентов комиссионных все добудут, — усмехнулся Матвей, хлопая по спине не прекращающего кашлять Тучу.

— А для постоянных клиентов у меня еще и скидки имеются, — раздалось вдруг совсем рядом, и из-за куста шиповника высунулась рыжая голова Василия.

— Шпионишь, малый? — пригрозил ему пальцем Гальяно.

— Не шпионю, а держу ситуацию под контролем. — Пацаненок выбрался из кустов и теперь косил на них хитрым глазом.

— Контролер выискался! — Гальяно глубоко, по-взрослому, затянулся.

Переставший, наконец, кашлять Туча посмотрел на него со смесью зависти и восхищения.

— Ну и как, есть за этим забором что-нибудь достойное нашего внимания? — поинтересовался Матвей.

— Стольник — и калитка откроется! — Пацаненок выудил из кармана штанов ключ, помахал им у Матвея под носом.

— А не слишком ли жирно? — недобро сощурился Гальяно. — Это теперь ты каждый раз с нас по стольнику будешь драть, чтобы калитку открыть?

— Стольник — это не за калитку, это за экскурсию, — сказал Василий. — А за ключик — тысяча! Я ж говорил.

— А ты, тезка, как я посмотрю, барыга! — Гальяно загасил сигарету, спросил с угрозой: — А если мы ключик у тебя просто так заберем, без денег?

— Оно-то можно. — Мальчишка, похоже, нисколько не испугался. — Только у бати моего этих замков знаешь сколько? Ему замок поменять — раз плюнуть.

— Давай пока начнем с экскурсии, а там уже разберемся. — Дэн сунул парнишке сотню.

— Вот это серьезный разговор! Вот это я понимаю! — Василий деловито загремел замком. — Прошу! — Он распахнул калитку.

С той стороны, на воле, оказалось красиво. То есть в самом лагере тоже было неплохо, но здесь, в напоенном ароматом нагретой солнцем смолы лесу, ощущалось какое-то особое приволье.

— С чего начнем? — спросил Василий.

— А что тут интересного? — Гальяно надвинул на лоб кепку.

— Речка есть. Тут недалеко.

— Класс! Голосую за речку! — Матвей поднял вверх руку.

Дэн посмотрел на безоблачное, уже чуть розовеющее у горизонта небо, кивнул.

— А нас не хватятся? — опасливо поинтересовался Туча.

— Два часа у вас точно есть, — успокоил его мальчишка. — Если что, скажете, что в парке гуляли. Кстати, деревня вон там! — Он мотнул головой в сторону бегущей параллельно забору дорожке. — Пойдете по ней, не заблудитесь. Только если вас вдруг поймают, я вас знать не знаю, — добавил строго.

— Да пойдем уже, экскурсовод! — сказал Гальяно и нетерпеливо потрусил по убегающей в лес тропинке.

Они прошли метров триста, и Василий остановился у развилки. Собственно говоря, развилкой это место можно было назвать с очень большой натяжкой, просто от одной тропинки ответвлялась другая, едва заметная.

— А там что? — спросил Дэн.

— А там Чудова гарь! — Мальчишка выпучил глаза и одновременно попытался нахмуриться. — Страшное место! Я вас туда не поведу ни за какие деньги!

— Так уж и ни за какие? — усомнился Матвей.

— Ну, если только за очень большие, да и то только дорогу покажу.

— Дорогу мы и сами видим, — хмыкнул Гальяно. — Так что денежки можем сэкономить.

— А что за гарь такая? — спросил Туча и поежился.

— Страшное место! — Парнишка помотал рыжей головой. — Наши туда никогда не ходят.

— Так чем оно страшное-то? — Помимо воли Матвей заинтересовался этой еще не рассказанной историей.

— Там люди мрут, — сказал Василий очень серьезно. — А если не мрут, так пропадают с концами.

— Бермудский треугольник, — усмехнулся Гальяно, которого, по всему видать, гораздо больше интересовала речка, чем какая-то гарь.

— Че? — переспросил Василий.

— А ниче! Веди нас к пляжу! С гарью твоей потом разбираться будем.

— Откуда название такое странное? — спросил Матвей.

— Так там гарь и есть. Самая настоящая гарь. — Мальчишка пожал плечами. — Уже почти сто лет не растет на том месте ни травинки! Ну, пойдемте же! А то и в самом деле купаться будет некогда!

До речки добирались в молчании, даже болтливый Гальяно точно воды в рот набрал. Василий резво трусил по тропинке, остальные гуськом шли следом. О приближении воды они узнали по запаху. Возле рек всегда пахнет по-особенному: сырым песком, осокой и еще чем-то неуловимым.

— Почти пришли! — Василий замер перед соскальзывающей с обрыва тропинкой. Тропинка извивалась между зарослями дикой малины, огибала торчащие из земли корни. — Вон там река! Только тут, смотрите, осторожно, не переломайте ноги! — Василий бросил на них снисходительный взгляд и с гиканьем помчался вниз.

Следом сорвался Гальяно, тоже с гиканьем. Дэн спускался молча. Туча опасливо косился по сторонам, по тропинке шел по-крабьи, боком. Матвей замыкал процессию.

Место, куда привел их Василий, оказалось по-особенному красивым и тихим. Здесь река усмиряла свой стремительный бег и образовывала затон. Дальний берег был крутым и обрывистым, а на их стороне имелся даже небольшой песчаный пляж.

— Эх, красота! — во все горло проорал Гальяно, сбрасывая с себя одежду.

— Не ори ты так! — шикнул на него Туча, пальцами ног осторожно пробуя воду. — Прохладная, — сказал с сомнением и отступил на шаг.

— Разойдись, народ! — Не обращая внимания на брюзжание Тучи, Гальяно сиганул в реку. Веер брызг окатил их всех. Спастись удалось только предусмотрительному и юркому Василию. — Уф, хорошо! — зафыркал Гальяно, выныривая на поверхность.

— Вы только это… далеко не заплывайте, — предупредил Василий. — Тут глубоко очень, и ключи холодные бьют. Если от холода судорогой прихватит, можно и не выплыть.

— Уже были прецеденты? — спросил Матвей, стаскивая джинсы.

— Чего? — переспросил Василий.

— Тонул уже здесь кто-нибудь? — уточнил Дэн.

В отличие от Гальяно и Матвея, он раздеваться не спешил, в раздумьях стоял на берегу.

— Училка молодая утонула. Давно, правда, почти тринадцать лет назад. Как раз в самую темную ночь и утонула, — сказал Василий зловещим шепотом.

— Самая темная ночь? — Дэн удивленно приподнял брови. — Это еще что такое?

— Я плохо знаю. — Василий беззаботно пожал плечами. — Это Турист про самую темную ночь рассказывал. Когда наступает самая темная ночь, непременно кто-нибудь в округе умирает. Чаще девки молодые, но бывает, что и старые мужики.

— А в обычные ночи, значит, у вас тут никто не умирает? — усмехнулся Дэн.

— И в обычные умирают! — Мальчишка обиженно насупился. — Только в обычные ночи люди сами по себе мрут, а в самую темную ночь непременно перед смертью на Чудову гарь приходят.

— Зачем? — спросил Матвей.

— А никто не знает. Может, зовет их кто, а может, так чего.

— И что там, на этой вашей гари?

— Убивает их нечистая сила! — сообщил Василий зловещим шепотом.

— И училку? — спросил Дэн.

— И училку!

— Не сходится, сам же только что рассказывал, что училка в затоне утонула.

— В затоне! Да только перед тем она на Чудовой гари побывала!

— А откуда такая уверенность? — Стоявший в сторонке Туча подошел к ним, вытянул от любопытства шею.

— А на платье потом следы сажи нашли. И под ногтями тоже. Вот! Значит, она точно на гари была перед тем, как потопнуть.

— Так, может, и не сама потопла? — Туча поежился, с тревогой посмотрел на плещущегося в воде Гальяно. — Может, утопил кто?