Выбор ведьмы (СИ) - "Белый Ирис" - Страница 40

- Он же выживет, да? - спросила о самом важном, что было для меня в данную минуту.

- Если ты ему поможешь, да, - прозвучал ответ - Тебя ждут тяжелые дни. Держись. Не сломайся, и тогда вы будете спасены и вознаграждены. А теперь возвращайся. Ты нужна ему.

И я снова в реальности, только теперь тело Люка метается по кровати, изо рта рвутся стоны, а по лицу течет пот.

Прижимаюсь к нему, шепчу слова любви, затем несусь в ванну, где беру полотенце и таз с холодной водой.

Те сутки были страшнейшими в моей жизни. Я раз за разом пыталась сбить температуру, я вливала в его рот воду, шепча слова любви, и заклинала его, чтобы не умирал. Мне было так же плохо, как и ему, только я была в сознании. Я чувствовала всю его боль, но моя любовь не давала мне упасть рядом. Если упаду, он не вернется, в этом я была уверена и боролась с собой и с ним.

И лишь на рассвете следующего дня боль спала, жар тоже будто исчез сам собой, а дыхание выровнялось. Еще через час он открыл глаза и улыбнулся:

- Выглядишь ужасно, - убирая мокрую прядку моих волос, произнес он свои первые слова. Но как же хорошо было слышать этот голос.

- Ты не лучше, - улыбнулась со слезами на глазах я.

- Я люблю тебя, - потянул меня на себя, устраивая на своем плече.

- А я тебя, - ответила с улыбкой, слушая ровный стук сердца и понимая, что в его глазах больше не было зверя. Был только он, мой любимый и желанный. Мы победили, и так хотелось смеяться.

Тогда я еще не знала, что это только начало. Не пройдет и получаса как в мое счастье ворвется реальность, а затем я увижу картины, которые не смогу забыть и простить себе никогда.

Люк сказал, что новое порой рождается из боли. Возможно и так, но то, что случилось в городе за эти сутки, будет слишком страшно, а последствия этого придется исправлять еще не один месяц. А главное, случившееся сильно повлияло на наши отношения.

Глава 19

Написала "Глава 19" поставила точку и потерла вески.

Вот и все. Последняя глава. Последний кусь и Марго, мой редактор, оставит меня в покое. Но почему же стоит вспомнить те страшные месяцы и начинает болеть голова?

Стук капель по стеклу, треск камина возле стола и шаль, которая совсем не греет тело, замерзшее изнутри.

Как же хочется забыть. Сказать, что все было не так. Что никто не рвался к нам в комнату, все были живы и здоровы, а мы так и остались счастливо жить вместе. У нас куча детишек и дом с оградкой. Но нельзя. Нет смысла обманывать себя. Правда и только правда, а самообману нет места в моей жизни. Снова кладу пальцы на клавиатуру и начинаю писать...

Сколько прошло времени не знаю. Я просто лежу в любимых объятиях. Мы обсуждаем наше будущее. Мечтаем о семье. О зеленом доме с белым заборчиком и детях, бегающих по двору, но стук все прерывает.

- Люк, ты тут? Люк, дорогой, ответь мне! - голос Марты полон ужаса и страха. А нас как ветром сдувает с кровати.

- Все нормально, бабушка, а что? - натягивая штаны, отвечает Люк.

- Джейн с тобой? - слышится облегчение, смешанное с тревогой.

- Да, - помогая мне застегнуть одолженную у него рубашку, говорит парень. А я все так же воровато оглядываюсь, ища свои вещи. Куда же мы их ночью дели? Ничего нет кроме куртки.

- Вы целы? - быстро натягиваю куртку и с радостью вижу под ней штаны. Слава богу!

- Да что случилось? - распахивает мой Вард дверь, едва я их натянула.

- Варды. Их всех поразил какой-то вирус. Многие умерли, а остальные...

Пожилая женщина отвернулась, пряча ужас и слезы. Мы же, переглянувшись, бросились на улицу.

А дальше был кошмар. Следующую неделю мы провели либо у постелей умирающих Мэвл и Вардов, либо выбивая двери, чтобы забрать раненых и похоронить умерших.

Порой я была и там и там одновременно. Выжившие ведьмы мужского пола круглые сутки собирали неспособных передвигаться ведьм. И как же страшно, сидя возле умирающей Мэвл или Варда, с ужасом видеть его глазами, как маленький ребенок (еще толком и ходить не научившийся) плачет у тел мертвых родителей. А если малыш Мэвл еще и задаваться вопросом, а жив или жива ли его Вард? Хотя самые маленькие выжили все, и это радовало. Как страшно, когда ведьма берет себе Мэвл только потому, что Мэвл потерявшая Варда еще не готова существовать сама, но это не помогает и подопечный(ая) все равно умирают, так как не способны принять нового Варда. Сколько их было. Сколько раз я закрывала глаза умершим. Сколько раз оплакивала детей, которым никто не мог помочь. А их было еще больше. Ведь не каждый родитель позволит так использовать свое дитя.

Страх... Ужас... Смерть... Отчаянье... И тысячи могил, как напоминание о звере и смерти.

В городе было около семидесяти процентов Вардов, выжило только девятнадцать. Мэвл. намного больше, но разве это что-то меняет?

Никакая инквизиция за столетия гонений не смогла достичь такого результата, а простое проклятие пусть и темное...

- Джейн? - вздрогнула и подняла взгляд от могилы последней умершей Мэвл, возле которой стояла.

- Привет, Овит, - попыталась улыбнуться. Не получилось.

- Не вини себя, ты не виновата, - девушка обняла меня за плечи и тут же отстранилась. Выглядит намного лучше. Значит, опасность миновала. Да и новый Вард ей не нужен. Сама справилась.

- Если бы я его не сняла...

- Если бы ты его не сняла, все продолжалось бы так же! - она, схватив меня за руку, потянула за собой. - Пошли!

- Куда? - удивилась, глядя на бывшую Мэвл и не позволяя себя увести.

- Покажу кое-что.

И вот проведя меня в другой конец кладбища, она показала мне другие могилы.

- Смотри!

Люди. Девушки, парни. Все датированы последними пятью годами. И таких могил было много, очень много.

- Еженедельно умирало несколько десятков Мэвл. Вардам было хоть бы что. Они просто брали новых, а Мэвл... - подруга замолкла, давая мне время подумать. - С каждым годом жертв жестокости становилось все больше, а свободных людей все меньше. Ты не навредила. Ты спасла, пойми это и прими.

Она ушла. А я еще долго ходила по этому закутку, вглядываясь в даты и понимая, что ежедневно гибла минимум одна Мэвл, и это было страшно.

Вечером, придя домой, я направляюсь к Люку.

Он изменился. Стал еще более холодным. Еще более замкнутым. А в его мыслях все время мелькают картинки из тех домов, в которых он был. Мертвые дети, женщины, мужчины. Умирающие и плачушие...

Я не знаю, как ему помочь, тем более он не дает мне этого сделать.

- Люк? - неужели это у меня такой неуверенный голос?

- Что тебе? - поднял голову от листа бумаги, на котором что-то писал. В последнее время он ведет дневник. Кажется, это его способ выговориться. Как же хочется, чтобы он все это сказал мне. Пусть будет больно, но не так как сейчас. Его молчание убивает.

- Ты винишь меня? - слова вырываются сами.

- Нет, - и снова весь в своей рукописи.

Подошла и прижалась к его спине... Напрягся.

Хочу, чтобы он прижал меня к себе. Сказал, что все хорошо, поцеловал и добавил несколько слов о своей любви. Но парень просто замер глядя перед собой, а в мыслях моего любимого только горечь и вина. Я просто не знаю, как к нему подступиться, как достучаться до него.

- Джейн... - пытается отстраниться.

- Люк, прошу ... Я...

А дальше темнота и тихий зов.

- Джейнери! - до боли знакомый голос.

- Бабушка? - тревога охватила меня. Неужели уже пора?

- Я ухожу. Ты придешь?

- Уже иду,- отвечаю, кусая губу, чтобы не расплакаться.

- Жду тебя.

И снова комната, только я почему-то у Люка на руках.

- Джейн? - голос дрожит, неужели встревожен? Значит не все потеряно!

- Бабушка уходит. Я иду к ней! - выскальзывая из его объятий (хотя хочется в них задержаться), сообщаю ему, затем бегу прочь, совсем не ожидая, что он пойдет следом. Но он пошел, и это порадовало.

Ветерок играет волосами. Мы на вершине знакомой горы. Только камней теперь нет. Они исчезли в ту страшную ночь. Рассыпались на мелкие песчинки, которые тут же унес ветер. И никто не знает почему.