Остановить бога (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 8

— А при помощи ясновидения?

— Не получается. Я пыталась.

— Значит неважно, раз не вспоминается, — чародей потерял интерес к этой теме.

— Не скажите, мастер. Матушка с того времени очень поменялась. Сдается мне, что ее бунт против чародейства с тех пор пошел. Чувствую, что есть там что-то важное обо мне.

— Да, остались у тебя загадки, — признал Дарей. — Мне слова Баэлиана долгое время покоя не давали, что дар жизненной силы в тебе не твой. Вот ведь главная загадка. У бабки взять не могла, сила-то через пять лет после ее гостевания проснулась. С чем это может быть связано?

— Не знаю, — пожала плечами ученица.

— А мне кажется, что как раз в десять лет к тебе сила жизни-то и пришла. Пришла бы раньше, раньше бы и сила проявилась. Но вот у кого ты могла его стянуть, если Хвалена, бабка твоя, за несколько лет до этого пропала и у вас больше не появлялась? Чародеев жизни не так уж и много. И если верить старой легенде, все они твои сродники. Я знавал двоих. Хвалену да Ведислава. Хвалена исчезла, выходит, пятнадцать лет назад, видел я ее еще за десять лет до этого. Встретились на постоялом дворе в Белом Граде. Она тогда спешила куда-то. Поговорили немного, и ушла она. А вот Ведислав пропал три года назад, как раз после поездки в Полянию. Прислал мне вестника, что направляется туда по приглашению, а после ни слуху, ни духу. Знаю еще, что был такой чародей жизни Гостенег, жил он недалеко от Желтых болот, это рекой Чернухой. Гостенег тоже пропал. Сам я его не знал, с ним Радмир знакомство водил, — Белава еле заметно вздрогнула. — Они с Балой у Гостенега как раз останавливались, когда Желтых болот Мора изгоняли. Чудище такое было, насылало на кружные земли всякую заразу. Так вот, Радмир говорил, помнится, что о Гостенеге он не слыхал ничего годов пять, сгинул как и Хвалена с Ведиславом. Хм…

— Что? — Белава подалась вперед.

— А ведь странное дело, да? За пятнадцать лет три чародея жизни сгинули. Не умерли, не погибли, не осели где-то, а просто исчезли бесследно. Такого с колдунами и чародеями, более слабых сил вроде не происходило. Скольких знаю, об их судьбе все ведаю.

— Может совпадение?

— Не знаю, не знаю… Но что-то в этом есть. Но не пропадают чародеи одной силы так часто.

— Пятнадцать лет-то часто? — изумилась Белава.

— Для чародеев, да. Ты пока обычной человеческой жизнью меряешь. А жизнь магов длинее в несколько раз. Для нас пятнадцать лет, как год с половиною для обычного человека.

— А сколько вам, мастер? Все время хотела спросить, только боязно было.

— Мне двести годков почти, — ответил Дарей, и Белава ахнула.

— Сила жизнь продлевает. Стареем мы намного медленней. По человеческим меркам мне не больше пятидесяти. Бабке твой примерно столько же должно было исполниться.

— А те, кто не обладают силой, но имеют маленький дар, они сколько живут?

— Не понял.

— Ну вот как… как Радмир или Ярополк. Радмир не поддается чужим чарам, а Ярополк ложь чувствует. Это ведь тоже дар.

— Их жизнь обычная, — с улыбкой ответил чародей. — Переживаешь, что ты еще молодой будешь, а муж уже седобородым старцем?

— Да, — она потупилась.

— Так в тебе жизненная сила есть, можешь омолодить. Свои года, правда, отдашь, но за чародейскую жизнь их набегает итак много.

— И верно, — она улыбнулась.

— Любопытно, а где пропала твоя прабабка? — он задумчиво чертил витиеватые узоры на земле подобранной палочкой.

— Может матушка знает.

— Ее сейчас не спросишь, — вздохнул чародей. — Впрочем, кое-что узнать мы можем. По дороге у нас как раз будет один мой старый товарищ, заедем к нему. Он колдун, силу из земли берет. Может он что знает.

— Как скажите, мастер, — ответила Белава. — А это несильно нас задержит?

— Нет. Он живет за Берестовым. Проедем без остановки, на ночлег к нему попросимся.

— Берестов… — повторила девушка непонятным тоном.

— Хочешь к жениху заехать?

— Нет, — она покачала головой и вдруг сникла вся, — боюсь, что он увидит меня.

— Ругать будет?

— Не знаю, но вдруг опять захочет с нами поехать.

— А ты не хочешь, чтобы ехал? Жених все-таки, — Дарей внимательно взглянул на нее.

— У нас с ним вся жизнь впереди, — отвернулась девушка.

Дарей продолжал внимательно смотреть на нее. Потом вздохнул и подошел к ней, сел рядом и прижал к себе.

— Помнишь, что Хвощ сказал? Помолвка не свадьба, ее еще можно разорвать. И слова Баэлиана не забывай. У тебя есть сердце, и оно поможет тебе принять верное решение.

— Ох, мастер, — она незаметно утерла слезу. — Я слово дала, как же могу нарушить.

— Нас никто не увидит, когда мы подъедем к Беретову, — пообещал чародей. — Глаза, чай, отводить умеем. А ты думай, девочка моя, думай. — он поднялся и начал затаптывать костерок. — Однако, пора и в путь.

Они собрали свои пожитки и тронулись в путь. Настроение было подавленным. Чародей всю дорогу напряженно думал, периодически восклицая: "Так, так", или: "может быть, может быть". Белава же старалась наоборот ни о чем не думать, потому что в голову лезли мысли совсем не те, какие хотелось бы. Постепенно дорога довела их и Берестова. Девушка заметила высокие белые стены, ворота, а там и стражников в знакомых красных кафтанах. Рядом с ними стоял Ярополк. Конечно, он же должен был приехать совсем недавно, чародей с ученицей выехали вскоре после них. Даже чудо, что они в дороге не нагнали повозку со Сновидой и трех всадников. Ярополк разговаривал со стражниками и не глядел на тракт. Потом повернулся и… Дарей щелкнул пальцами.

— Что ты, батюшка Ярополк? — спросил один из стражников.

— Показалось, — тысячник потер глаза, еще раз глянул на дорогу и отвернулся.

Белава облегченно выдохнула, даже настроение поднялось. Она начала спрашивать учителя о том, к кому они ехали. Чародей сначала рассеяно отвечал, а потом немного поругался, и ученица отстала от него. До вечера чародеи останавливались только раз, чтобы перекусить. Они заехали в придорожное село Большие куряки, где нашелся небольшой кабачок, в котором они и пообедали. Публика в заведении оказалась разношерстной. В основном тут были проезжие, курякинцев обнаружилось всего пару человек, и те сам хозяин и его сын, сноровисто разносивший заказанную еду. На мужчину и молоденькую девушку обернули головы, поглазели и вновь уткнулись в свои тарелки. Белава с любопытством разглядывала посетителей питейного заведения.

— Не пялься, дыру протрешь, — бросил ей вполголоса учитель. — Еще не хватало здесь себе неприятности найти.

Белава послушно опустила глаза. Но все же привлечь к ним внимание она уже успела. Из-за стола, стоящего у окна, поднялось два мужика неопрятного вида и двинулись к чародеям. Дарей постукивал пальцами по столу, вроде и не замечая их. Девушка же поглядывала искоса, чувствуя беспокойство с любопытством вперемежку. Мужики приблизились к ним. Один развалился рядом на лавке, второй уперся рукой о стол и навис над Дареем.

— Ну, здрасти, люди добрые, — неожиданно пискляво сказал он. — По делу пришли аль на народ поглядеть?

— По делу, — спокойно ответил чародей, по прежнему сохраняя скучающий вид. — Отобедать желаем. Вдвоем.

— А чем это мы вам в сотрапезники не годимся? — возмутился тот, что развалился на лавке и нагло посматривал на Белаву.

— А чем годитесь? — не удержалась девушка.

— А всем, — и второй бухнулся рядом с ней.

Дарей соткал пальцами светящийся шар и все так же задумчиво поигрывал им. Мужики разом замолчали, внимательно посмотрели на шарик и на всякий случай уточнили:

— Чародей что ли?

— Он самый, — Дарей наконец повернул к ним голову. — А у вас, люди добрые, есть надобность в чародее?

— Не-не, мил человек, — мужики встали, поклонились, — Мы это, так, здоровья пожелать проезжим путникам, — и исчезли из поля зрения.

— Никогда не пялься на таких вот. Не всегда чародей может живым от простого люда. Бывало и камнями забивали, и жгли, и топили. Мы не всемогущи, даже ты со всей твоей силой. Особенно такие вот опасны, из-за угла ножичком или кистенем по голове. Вспомни, как легко Волх пленил тебя в Пустоши.