Большое путешествие - Кристи Агата - Страница 6

Мы с Сеймелсом несколько раз играли в бридж. На один роббер уходило по меньшей мере три часа, потому что Сеймелс с Белчером то и дело объявляли больше взяток и удваивали ставку. В общем, скорее Белчер давит на Сеймелса, чем наоборот. С. пообещал мне нечто изысканное в страусовых перьях, если мы приедем в Порт-Элизабет. Теперь вот жду, когда кто-нибудь спросит, люблю ли я бриллианты и золотые самородки!

С нами плывут голландцы, семейство Фичардт; кажется, она дочь президента Штейна[10]. Они терпеть не могут англичан. Белчер вчера целый вечер с ними разговаривал, а сегодня утром описал результаты беседы в своем дневнике и послал “выдержки” королю! Мы должны отправить из Южной Африки свадебный подарок принцессе Марии; Белчер обещал королеве альбом с фотографиями достижений миссии!

Еще с нами плывет некто мистер Эдж, пожилой богатый холостяк, который целыми днями фотографирует. Он девять раз ездил в Кейптаун и обратно, причем ни разу не сходил на берег: ему нравится само путешествие.

Каждый день весь корабль, затаив дыхание, ждет “розыгрыша” ставок на суточный пробег. Один билет стоит шиллинг, и если написать число, охватывает азарт.

Я практически каждый день пишу число. Сегодня мне повезло, и его продали с аукциона за фунт. Я не полагаюсь на удачу и никогда не покупала билетики, отдавала за сколько дадут – и, как оказалось, успешно. Но Арчи вчера купил билетик за 25 шиллингов и получил второй приз – 5 фунтов 15 шиллингов! Со всеобщего одобрения аукционистом всегда выступает Белчер, а Сеймелс (в ужасном зеленом костюме в белую полоску – вылитый клоун!) ему помогает. В торгах активнее всего участвует коротышка-американец по фамилии Мэйн. Он довольно мил, прекрасно танцует, занимается “зерновыми элеваторами” (что это – для меня такая же загадка, как для тебя “сыр с наполнителем”). Вчера вечером у нас был бал-маскарад. Мэйн очень серьезно отнесся к выбору костюма: “У меня есть костюм 1840-х годов, еще один 1830-х и костюм 1820-х!” В конце концов остановился на костюме 1840-х годов. Мое платье вакханки имело большой успех, а Белчер взял напрокат у Барбера чудесный костюм Чу-Чин-Чоу[11], который отлично сел на его крепко сбитую фигуру, так что выглядел майор уморительно – и, разумеется, выиграл первый приз.

Последние несколько дней стояла ужасная жара: мы пересекали экватор. Впрочем, меня это не беспокоило. В каюте есть огромный электрический вентилятор, я отвоевала у Арчи верхнюю полку, и мы спим нагишом, полагаясь на провидение в надежде, что утром нам посчастливится проснуться до того, как придет стюард! А вот бедную миссис Хайам эта жара измучила до смерти. Правда, сейчас вроде бы стало прохладнее.

После долгих уговоров и понуканий Сильвия Хайам все-таки начала “проводить время” с юным Эшби. Он славный малый, а она единственная девушка на корабле, правда, глупа как пробка, несмотря на всю свою красоту.

Мне наконец-то удалось поговорить с миссис Блейк: с ней очень приятно общаться. Она сидела с нами за одним столом, когда подавали последних фазанов, подаренных королем! Мистер Марри, уполномоченный по Ньясаленду, тоже очень мил. Миссис Блейк, как и мы, остановится в гостинице “Маунт Нельсон”, чтобы провести три недели с отцом, который живет в Кейптауне, кажется, из-за болезни легких. Мы с ней очень подружились.

К нашему неописуемому удивлению, нам с Арчи удалось выиграть второй приз в состязании по метанию колец на палубе, причем мы чуть не взяли первый. Мы выбрали очень красивые кольца для салфеток с эмблемой “Замка Килдонан”. Я даже надеялась, что мне удастся победить в одиночных соревнованиях среди дам, но мне попалась сильная соперница, миссис Фичардт. Наверно, так выглядела мать братьев Гракхов: высокая белокурая дородная особа, необычайно спокойная, величественная как статуя, с крупными контурами фигуры и совершенно без нервов, а вокруг толпятся примерно четырнадцать ее детей и без конца донимают мать расспросами и просьбами на голландском.

Южная Африка

О Кейптауне у меня остались более яркие воспоминания, чем о других местах, – вероятно, потому что это был первый настоящий порт, в который мы пришли, и мне все казалось непривычно и ново. Чернокожие племена, Столовая гора странной плоской формы, палящее солнце, вкуснейшие персики, купание – все было просто чудесно. Больше я в Кейптауне никогда не была, а почему, сама не знаю. Ведь мне там очень понравилось. Мы остановились в одном из лучших отелей, где Белчер сразу же показал характер. Его взбесило, что на завтрак подали жесткие, неспелые фрукты. “Что это такое, я вас спрашиваю? – гремел он. – Персики? Да их же можно об пол бить, и ничего им не будет”. Тут он подтвердил свои слова делом: бросил на пол примерно пять неспелых персиков. “Видите? – возопил майор. – Даже не помялись! Спелые персики превратились бы в кашу!”

В это мгновение я заподозрила, что путешествие с Белчером, пожалуй, окажется вовсе не таким приятным, как мы думали месяц назад, сидя дома за столом.

Это не рассказ о путешествии, а лишь воспоминания, которые прочнее всего засели в памяти: моменты, места и события, которые тронули за душу. Южная Африка произвела на меня огромное впечатление. В Кейптауне мы разделились на группы. Арчи, миссис Хайам и Сильвия поехали в Порт-Элизабет и должны были присоединиться к нам в Родезии. Мы же с Белчером и мистером Хайамом отправились на алмазные копи в Кимберли, а потом через холмы Матобо в Солсбери[12], чтобы встретиться там с остальными. В памяти всплывают жаркие пыльные дни в поезде, идущем на север через Карру[13]. Меня все время мучит жажда, я пью лимонад со льдом. Помню длинные прямые рельсы в Бечуаналенде[14]. Смутно вспоминается, как Белчер изводит Бейтса и препирается с Хайамом. Мне очень понравились холмы Матобо с их нагромождениями гигантских валунов, которые будто разбросал какой-то великан.

В Солсбери мы познакомились с замечательными англичанами и весело проводили время. Еще мы с Арчи оттуда съездили к водопаду Виктория. Я рада, что никогда там больше не была и мое впечатление о водопаде не изменилось. Высокие деревья, пелена дождя, радуга, прогулка по лесу с Арчи, радужный туман, который изредка, словно чтобы подразнить вас, рассеивается на мгновение, открывая низвергающийся водопад во всей красе. Да, это зрелище стало одним из моих семи чудес света.