Большое путешествие - Кристи Агата - Страница 33

Наши друзья, мистер и миссис Лаки, миссис Миннетт и мисс Мортон в субботу уплыли на “Мацусси” обратно в Сидней. Мы будем по ним скучать. Нам было весело вместе.

А так, в общем, новостей особых и нет. Передавай всем большой привет.

С любовью,

Агата

Канада

Отпуск подходил к концу, и мы с грустью думали о том, что придется возвращаться на нашу каторгу. Материальное положение тоже вызывало тревогу. В Гонолулу все оказалось чересчур дорого. Все, что мы ели и пили, обходилось примерно в три раза дороже, чем мы могли себе представить. Взять напрокат доску для серфинга, заплатить слуге – все стоило денег. Пока нам хватало, но наступил момент, когда мы забеспокоились, что же будет дальше. Нам ведь предстояло ехать в Канаду, а тысяча фунтов Арчи стремительно таяла. Билеты на пароход уже были куплены, так что за это мы не переживали. Я могла попасть в Канаду и потом вернуться в Англию. Но в Канаде мне надо было на что-то жить. Хватит ли нам денег? Но мы прогнали эту мысль и продолжали самозабвенно заниматься серфингом, пока была такая возможность. Пожалуй, даже слишком самозабвенно, учитывая, чем это обернулось.

У меня стали ужасно болеть шея и плечо: каждое утро около пяти часов я просыпалась от нестерпимой боли в правом плече и руке. Я страдала от воспаления нерва, хотя тогда еще об этом не знала. Будь я осмотрительнее, мне следовало бы вообще перестать заниматься серфингом, чтобы все прошло, но тогда мне это и в голову не приходило. Оставалось всего три дня, и я не хотела терять ни минуты. Я каталась на волнах, стоя на доске, и всячески демонстрировала свое мастерство. По ночам же не могла сомкнуть глаз от боли. Однако я по-прежнему надеялась, что все пройдет, как только мы уедем из Гонолулу и я перестану заниматься серфингом. Как же я ошибалась! Мне суждено было страдать от неврита и терпеть невыносимую боль следующие три недели.

Белчер, казалось, ничуть не рад встрече. Похоже, он успел пожалеть, что дал нам отпуск. Пора приниматься за работу, заявил он. “А то некоторым лишь бы прохлаждаться. Бог ты мой! До чего же ловко устроились: ничего не делать, а денежки получать!” Он как-то упустил из виду, что и сам неплохо отдохнул в Новой Зеландии и с неохотой расстался с друзьями.

Боль не утихала, и я отправилась к доктору. Толку от него не было никакого. Дал мне какую-то жгучую мазь, которую нужно было втирать в локоть, если станет хуже. Кажется, в состав входил красный перец: мазь едва не прожгла в моей коже дыру, но ничуть не помогла. Мне стало совсем тошно. Постоянная боль изматывала. Рука и плечо начинали ныть рано утром. Я вставала с постели и слонялась по комнате: казалось, так немного легче. Боль отступала на час-другой, после чего возвращалась с двойной силой.

Зато из-за боли я и думать забыла о деньгах, хотя нам уже приходилось туго. 1000 фунтов Арчи почти закончились, а ведь надо было как-то прожить три недели. Мы решили, что я откажусь от поездки в Новую Шотландию и Лабрадор, а вместо этого поеду в Нью-Йорк, когда кончатся деньги. Там я погощу у тети Касси или Мэй, пока Арчи с Белчером инспектируют питомники черно-бурых лисиц.

И даже в таком случае все было не так просто. У меня хватало денег на гостиницы, но еда стоила дорого. Но я изобрела хитроумный план: стану наедаться за завтраком. Он стоил всего доллар – в те времена около четырех шиллингов на наши деньги. Так что буду завтракать в гостиничном ресторане и брать все, что есть в меню. Надо сказать, придумала я замечательно. За завтраком ела грейпфрут, иногда папайю. А еще гречишные оладьи, вафли с кленовым сиропом и яичницу с беконом. Из столовой я выходила, объевшись, как удав. Но зато этого мне хватало до вечера.

За время нашей поездки по доминионам нам сделали кое-какие подарки: чудесный синий коврик с животными для Розалинды (мне не терпелось как можно скорее повесить его у нее в детской) и всякую всячину – шарфы, еще один ковер и так далее. Среди прочих подарков оказалась и огромная банка с мясным экстрактом из Новой Зеландии. Мы повсюду возили ее с собой, и теперь я поблагодарила себя за предусмотрительность: эта баночка не дала мне пропасть с голоду. Я ужасно жалела, что не была любезнее с Осушителем: тогда бы он заставил меня взять с собой дегидрированную морковь, говядину, помидоры и прочие продукты.

Когда Белчер и Арчи уезжали ужинать с членами торговых палат или на любое другое официальное мероприятие, я ложилась в кровать, звонила в колокольчик, говорила, что мне нездоровится, и просила принести большой кувшин кипятка – лекарство для желудка. Потом добавляла в кипяток мясного экстракта и до утра была сыта. Моей замечательной баночки хватило на десять дней. Разумеется, иногда меня тоже приглашали на ланч или на ужин. Это был настоящий праздник. Особенно мне повезло в Виннипеге, где дочь одного из городских сановников заехала за мной и отвезла на ланч в очень дорогой отель. Давно я так не пировала. Я не отказалась ни от одного блюда, которые мне предлагали. Моя спутница же ела очень мало. Уж не знаю, что она подумала про мой аппетит.

Кажется, именно в Виннипеге Арчи отправился с Белчером с инспекцией по элеваторам. Разумеется, нам следовало бы знать, что тому, у кого каверна в легком, нельзя и близко подходить к элеваторам, но, кажется, тогда ни мне, ни Арчи это и в голову не пришло. Вернулся он со слезящимися глазами. Вид у него был такой больной, что я не на шутку встревожилась. Переезд в Торонто на следующий день Арчи выдержал, но, добравшись туда, слег окончательно, и о том, чтобы продолжать путь, не могло быть и речи.

Белчер, разумеется, пришел в бешенство. Он не выразил ни капли сочувствия. Заявил, что Арчи его подвел. Арчи молод и полон сил, все это чепуха, ничем он не болен. Конечно же Белчер знал, что у Арчи высокая температура. Если он так слаб здоровьем, незачем было вообще ехать. А теперь вот Белчеру придется все делать самому. Всем прекрасно известно, что от Бейтса никакого толку. Ему можно доверить только собирать чемоданы, да и то он непременно напутает. Этот идиот косорукий даже брюки не может сложить правильно.

Я послала за доктором, которого посоветовали в гостинице, и он нашел, что у Арчи застой крови в легких, ему нельзя двигаться и вообще ничего делать по меньшей мере неделю. Белчер, кипя от злости, уехал, и я осталась без денег, одна в огромной чужой гостинице с больным мужем, который к этому времени метался в бреду. Температура у него уже подскочила до 40 градусов, вдобавок ко всему началась крапивница, и Арчи обсыпало с ног до головы. Волдыри мучительно болели. Арчи била лихорадка.

Нам пришлось очень туго, и я рада лишь одному: что на время забыла о своем отчаянии и одиночестве. Гостиничной едой кормить больного было нельзя, но я сходила купила ему лечебное питание: ячменный отвар и жидкую овсянку, которую Арчи ел с удовольствием. Бедный Арчи, никогда не видела, чтобы человек так страдал из-за того, что ему приходилось выносить с этой ужасной крапивницей. Семь-восемь раз в день я обтирала Арчи губкой, смоченной в слабом растворе питьевой соды, и это приносило ему хоть какое-то облегчение. На третий день доктор предложил позвать еще одного врача для дополнительной консультации. Двое докторов стояли возле постели Арчи, выпучив глаза, как совы, мрачно качали головами и повторяли, что случай очень серьезный. Ну да ничего, поправится. В одно прекрасное утро температура у Арчи упала, сыпь уменьшилась, и стало ясно, что он пошел на поправку. К этому времени я чувствовала себя слабой, как котенок, – конечно, в основном из-за волнения.