Офицер Красной Армии (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 9

Когда через сорок минут появился Иван на телеге, верховой бежал позади привязанный к задку, я сидел в седле мотоцикла и снаряжал диски к своему пулемёту. Рядом на сухом пятачке было сложено всё оружие и боеприпасы немцев. Шесть карабинов и два пистолета в кобурах. Пояса и разгрузки с немцев я тоже снял, как и три пары неплохих сапог, грех бросать такие трофеи. Кроме этих трофеев мы обогатились небольшим запасом консервов, а так же ящиком гранат на длинных деревянных ручках.

Встав я подошёл к подъехавшей повозке и, отвязывая Рыжего скомандовал Ивану, приветливо кивнул лежавшему на свернутом брезенте штурману:

— Иван, грузи все трофеи и двигай в сторону перекрёстка дороги, там и инсценируем нападение, а я пока технику перегоню. Сейчас пошли, поможешь мне тела немцев в кузов закидать.

— Есть, — козырнул тот и поспешил за мной к кузову Опеля.

Грузовик я уже успел развернуть, поэтому привязав пока коня к боковому зеркалу, вдвоем с Иваном под любопытным взглядом лейтенанта мы осторожно, стараясь не запачкаться в крови, погрузили все трупы в кузов. После чего я отвёл Рыжего к заду машины и привязал уже там.

Дальше было просто, я перегнал грузовик к перекрёстку оставив его там, потом на Рыжем вернулся за мотоциклом, Иван с лейтенантом за это время только половину пути успели проехать, так что когда я вернулся уже на мотоцикле, он как и грузовик был в норме, они уже находились на месте. Мы, не мешкая стали устраивать театральное представление. В одном месте я высыпал гильзы, что собрал на месте нашей позиции, всё для достоверности. Тела в машине заняли места в кабине и кузове, там было двое пассажиров, одного оставили в люльке. Двух других бросили у мотоцикла, как будто расстреляли их из-засады неожиданно. После этого мы подожгли технику, скрывая следы, и направились по дороге в сторону фронта.

— Куда едем? — спросил Захаренко. Он привстал на локтях и с интересом рассматривал горящую технику, что осталась позади. — Далековато идти. Наши сейчас под Воронежем стоят. Если прямо, как раз в тех местах выйдем.

— Мы туда не идём, — рассеянно ответил я, внимательно оглядываясь, но дорога была пуста, только густые чёрные клубы дыма за спиной. Лётчик меня позабавил, привык летать напрямую, на матушке земле так не получится, да и планы у меня уже были куда идти.

— А куда? — заинтересовался летун. Иван, правивший лошадью, тоже с интересом прислушался.

— К Харькову. Мы двигаемся в сторону Харькова.

— Это же крюк какой, — удивленно посмотрел на меня штурман. — И Киев обходить надо, он получается на пути, да и времени это займет куда больше, месяца два не меньше. Не проще двинуть прямо к фронту? За полтора месяц дойдём.

— Причина для такого моего решения очень веская, — спокойно ответил я, не уточняя о причинах, продолжая управлять лошадью так чтобы она двигалась рядом с телегой, по правому её борту, одновременно отслеживая обстановку вокруг. — А вот насчёт сроков движения к фронту ты лейтенант немного ошибаешься. Я планирую дойти до фронта и пересечь передовую за две, максимум три недели.

В действительности меня беспокоило возможное наступление на Харьков, подразделений Красной Армии. Я мало что знал о Харьковской катастрофе, только примерную дату, середина мая сорок второго. Об этом поражении Красной Армии был небольшой отрывок, однако я не знал, дошли ли мои записи до нужных людей или подготовка к весеннему наступлению продолжается. Ведь история, на мой взгляд, не сильно изменилась, так что пойдём к Харькову, а там как сложится. Кстати, нужно с лейтенантом побеседовать, он всего неделю как был сбит, свежие новости о фронтах более-менее должен знать. Я не историк, но надеюсь, несоответствие замечу, если конечно попал в тот же мир, а он по всем признакам тот же.

— За две недели?! — удивлённо поднял брови штурман. — Но это не возможно. У нас три месяца назад машина капитана Сидорова не вернулась, мы их ждали, потом справили поминки. А они вернулись, не все, двое из экипажа, но вышли к своим. У них расстояние было вдвое меньше чем у нас, но и то им на преодоление захваченных немцами земель понадобилось порядка двух месяцев, причём прячась от немцев и подобных предателей что вы уничтожили.

— Так они же пешком топали, да ещё зимой по пояс в снегу, — пожал я плечами.

— А вы, значит, рассчитываете на лошадей и телегу? — ехидно спросил Захаренко.

Мне этот допрос уже начал поднадоедать. Лейтенант совсем забыл берега и что такое воинский устав, но я пока не прерывал его, списывая любопытство и отсутствие чинопочитание остатками болезни, что всё ещё туманили разум. Да и плавающая речь Захаренко на это намекали, было видно, что он держится бодряком из последних сил.

— Я рассчитываю на авто и бронетехнику… Тем более прятаться я не собираюсь, а пойду громко, чтобы все меня слышали.

— Как это?

— Со стрельбой и взрывами, что тут не понятно? — оторвавшись от наблюдения за окружающей обстановкой удивленно посмотрел я на штурмана.

— Какой в этом смысл? Всех немцев на себя соберёте, да и не уйдём мы далеко.

— Лейтенант, вы слышали что-нибудь о мангруппах?

— Нет, не доводилось. Что это такое?

— Манёвренная группа. Мне около двух месяцев довелось командовать такой. Обычно мангруппа состоит из роты стрелков усиленных тяжелым вооружением — это минометы и крупнокалиберные пулеметы. Так же в состав мангруппы входит противотанковая батарея, бронерота, куда входят танки, взвод связи и рзведвзвод. Задача таких маневренных групп уничтожение инфраструктуры на коммуникациях противника. Расстрел с последующим уничтожением колонн снабжения, ремонтные базы, склады и другие тыловые службы. Не волнуйся лейтенант, опыт командования подобной группой у меня богатый. Дело осталось за малым, сформировать, вернее даже создать на пустом месте такую мангруппу. А там уж я двину, громко и вперёд. А соберу ли на себе всех немцев… Тут ближайшая крупная часть это охранная дивизия в Киеве, остальные разбросаны по сёлам как гарнизоны, так что пока они прочухают, я их буду бить по одиночке. А будут искать меня, уйду колонной в другие области. Я же говорю, опыт богатый. Знаю что делать.

— Вы думаете, это удастся? — криво усмехнулся Захаренко. — Уверены, что сможете найти людей?

— Почему нет? — я снова удивленно посмотрел на летёху. — Пример с Иваном показателен. Он не один ждёт теплых дней после ранения, чтобы двинуться к фронту или начать формировать партизанские отряды.

С интересом слушавший нас Иван, не отвлекаясь от управления конём, утвердительно кивнул моим словам.

— А как они о вас узнают? — всё допытывался лейтенант.

— Ну если они узнают что в село вошла Красная Армия, да ещё уничтожала немецких прихвостней и их самих, если немцы будут присутствовать в селе, то добровольцы будут. Будь уверен, понемногу и не сразу, но наберём нужное количество людей. Мне нужно около ста бойцов и командиров, максимум сто пятьдесят. Десятка три сёл и деревень и у меня будет нужно количество бойцов. Тут много осело тех кто пережидал зиму восстанавливаясь после ранений и контузий. Здоровые уже давно ушли в сторону откатывающегося фронта, ещё осенью. Тем, кому повезло естественно.

— Не скажу что я опытен в этих делах, но на словах всё логично, хотя и опасно на мой взгляд. Мне только непонятно, зачем вы уничтожили технику, если собираетесь организовать моторизованный отряд?

— Как это ни парадоксально, но сейчас она мне просто не нужна и четырёхкопытные средства передвижения на начальном этапе куда как предпочтительнее. Но вот дней через пять, посмотрим.

— Опасно всё это, — вздохнул Захаренко.

— Война опасная штука, — кивнул я, продолжая отслеживать дорогу и голый еще не обросший листвой лес, в сторону которого мы двигались.

От места уничтожения техники мы уже удалились километров на пять. Обойдём этот лес, преодолеем большое поле, что раскинулось километров на пятнадцать и встанем лагерем в следующем лесу, неподалеку от небольшого села. Судя по трофейной карте, снятой мной с трупа немецкого интенданта-офицера вместе с планшетом, там находится небольшой гарнизон вспомогательной полиции. Вот и прищучим его. Мне нужны люди и транспортные средства.