Офицер Красной Армии (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 37

Скользнув им за спину, я сбил одного с ног, метнул нож во второго, чтобы рукоятка ударила его в затылок, выбив из сознания, и вырвал автомат из рук третьего, оборачивающегося бойца.

— Тихо боец, свои, — негромко сказал я и, осмотревшись, зло сплюнул. — Профессионалы, мать вашу. Диверсанты.

Готовый кинуться в рукопашную боец, узнал меня и неожиданно улыбнулся.

— Товарищ командир, — радостно сказал он. — Мы уж думали, что и не встретим больше вас.

— Задание у меня было, которое я, правда, не выполнил. Вернее не до конца. Путянин тут?

— Так точно, на хуторе.

Боец, сбитый с ног, уже вскочил на ноги и, поняв, что я действительно свой, командир тройки разговаривал со мной как подчинённый с командиром, склонился над третьим бойцом. Тот довольно стойко пережил бросок ножом, однако хоть и был жив, но продолжал оставаться без сознания. Ничего, затылочная кость крепкая, должен выдержать. У меня тогда выбора не было, это двое рядом шли, в трёх метрах друг от друга, а вот третий, которого я ножом встретил, в десяти метрах от них. Не успел бы я до него добежать. Да и вообще повезло, что дело в ельнике было, видимость ограничена, хоть старые иголки под сапогами и хрустели, но я смог выйти к ним за спину и атаковать. А то мало ли, очередью угостят.

Думаю, пару минут и он очнётся. Бросок слабый был, того же Путянина, вряд ли бы из сознания выбил.

Приняв от бойца обратно нож, я велел Трифонову, командиру тройки:

— Путянина сюда, быстро… И пусть переводчика прихватит! Допросить тут одного надо, — последнее я произнёс себе под нос.

К моему удивлению Трифонов сам рванул за взводным, оставив со мной обоих бойцов. Оглушённый уже начал приходить в себя, открыл глаза и пошевелил рукой, явно не понимая где находится. Подойдя, я нажал ему на шее на пару точек, тот поморщился, но глаза его прояснились, и он самостоятельно сел и прислонился спиной к стволу ёлки, машинально пододвинув к себе немецкий МП-38. Оставив бойцов общаться между собой, я отошёл в сторону, ожидая прибытия Путянина.

Тот с половиной взвода на подхвате появился в ельнике через четыре минуты.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, — козырнув, подошёл взводный. Мы обнялись, радостно хлопая друг друга по спине. Другие бойцы смущенно жались чуть в стороне, так что я сам подошёл к каждому и обнял. У некоторых в глазах стояли слёзы.

После всех приветствий я вернулся к Путяину и сказал:

— Что вы тут делаете, спрашивать не буду, и так понятно, что выполняете задания командования. Ты мне вот что скажи. Получилось?

— Да, у нас целая область освобождена. Силы накапливаем, вооружаемся и подразделения формируем, два полка уже участвовали в боях, хорошо так вломив немцам. Артиллерия очень помогла, — кивнул взводный и, нахмурив лоб добавил. — Правда, последние два дня какие-то странные дела твориться начали… Странные, понять ничего не могу.

— Да? — заинтересовался я. — Ты мне об этом чуть позже расскажешь, а сейчас идём до моего лагеря. Там я тебя и выслушаю, ну и сам отвечу на некоторые вопросы, которые у тебя наверняка появились и скоро ещё появятся.

Почти сразу пришлось рявкнуть на бойцов, и огорчённо покачать головой. Красный как рак Путянин быстро навёл порядок и мы вдвоём неспешным шагом направились к моему лагерю, а бойцы сопровождали нас боевыми тройками боковыми дозорами, а так же тыловыми. Вперёд тоже ушла тройка. А то не пойми что, гурьбой за нами пошли, как будто инструкций не знают при движении на вражеской территории.

В лагере, когда бойцы сообразили, кто был привязан к стволу ели и кто на них смотрел с выпрямленной спиной и гордым взглядом, я таких взглядов что бросали на меня и не видел никогда ранее. На меня смотрели как на бога, чуть не смутили подлецы, пришлось делать невозмутимый вид и спокойно общаться с бойцами и командирами.

Двое переводчиков из взвода пришлись к делу. Пока один изучал портфель, открывая и бегло просматривая папки, в поисках интересного, второй пытался допросить генерала. Но тот отворачивался и брезгливо поджимал губы.

К этому времени его уже отвязали, вытащили кляп и посадили на его же чемодан. Тот закину ногу на ногу, надменно поглядывал на нас, испуга в его взгляде не было.

— Он нас хорошо понимает, — сказал я переводчику, на миг оторвавшись от беседы с взводным. Тот рассказывал о том, что происходило в Иванкове после моего ухода. — Я ему предложил морду набить, так он с таким возмущением посмотрел. Так что всё он понимает, просто говорить не хочет… Брезгует, падаль.

— Разговорим, товарищ старший лейтенант, — уверенно кивнул боец-переводчик. — И не таких раскалывали за последние дни.

— Ну-ну, — с сомнением посмотрел я на него, после чего снова повернувшись к Путянину, спросил. — Что там со Смеловым?

Мы сидели и беседовали прямо на хвое, пока бойцы работали в лагере. Шестеро организовали внешнее кольцо охранения, четверо с переводчиками работали по документам и генералу. Один ухаживал за лошадьми, сняв ведро пошёл за водой, а двое оставшихся, после того как выслушали распоряжения взводного, ушли в сторону не такого уж и заброшенного хутора.

— А что Смелов? После того как мы два лагеря с командирами освободили, их почти полторы тысячи оказалось, пришлось ему передавать командование старшему по званию командиру. Это был полковник Титов, бывший командир стрелковой дивизии.

— Хм, знаю такого, встречались, вполне грамотный командир, — кивнул я, заметив, как на меня с интересом посмотрел Путянин, велел ему. — Продолжай.

— Кроме лагерей командиров освободили ещё шесть лагерей, в основном с рядовым составом, численность на данный момент нашего корпуса доходит до двадцати шести тысяч человек. Сформировано три стрелковых полка, одна бригада четырёхтысячного состава, артиллерийские части, даже танковые. Ещё несколько частей на стадии формирования.

— Конкретнее?

— Этого я не знаю, в штабах не сижу, — удивлённо посмотрел на меня взводный. — Моё дело с автоматом у немцев по тылам бегать.

— Давай дальше, — улыбнулся я.

— Так вот. Три дня назад Смелова сменил Титов, командовать он начал довольно не плохо, началось формирование двух стрелковых бригад. Вооружения как раз хватало для них и трёх дивизионов, двух миномётных и одного пушечного. Трофеи от охранной дивизии взяли приличные, даже пара пушечных броневиков были. Было чем комплектовать бригады. На складах даже три тяжелые гаубицы отыскались и из них сформировали неполную батарею. Она на подступах к Иванкову стоит, прикрывает дороги и шоссейной перекрёсток. Грамотный командир полковник — это так. Только вот на командные посты он начал ставить своих людей. Начальник штаба подполковник Серебряков, начальник разведки, подполковник Ильин. Начальник артиллерии, подполковник Грошев. Замы все майора да капитаны. Смелова поставили на должность зама в оперативный отдел, теперь он планирует операции, Титов их утверждает, а мы всё выполняем. Держим железные и шоссейные дороги, чтобы немцы не смогли снабжать свои войска.

— На обстановку это не особо повлияет… если только наши двинут, — покачал я головой.

— Так наши и двинули… вы что, не знаете? — удивился взводный.

— Мне об это мне сообщали, да и откуда мне знать? Я эти две недели ни с кем не общался. Так что нам с нашими?

— Фронт двинул вперёд. Порвав линию обороны противника, он углубился, где на шестьдесят, а где и на сто километров, — торжественно сказал Путянин. — Ну а все резервы и обеспечение к немцам идёт через две железные дороги, одну мы полностью перегородили, вторую пока нет. Силы не хватает, только обстрелы ведём. Когда попадаем, когда нет, плохо ещё работают артиллеристы и корректировщики.

— Опыт наработают, нормально будет, — отмахнулся я, обдумывая сообщенные новости. — Ладно, что там по корпусу?

— Да что, новое командование по-новому метёт. Многие ваши приказы были отменены, корпус закапывается, причём серьезно так закапывается.

— Обычная рабочая обстановка, — кивнул я. — Семенов что? Игнатьев?