Волчьи войны - Агафонникова Елена - Страница 8

Глава 2

Ворота Сида

С каждым днем Филиден становился все более похожим на подземные города Сида. Туатанны украшали улицы и здания, выбирая свои любимые цвета, и город преображался подобно квартире, в которую въехали новые жильцы. Навесы над окнами, знамена, занавески, цветы — все стало синим. Туатанны сносили все дома, выше двухэтажных, и город приобретал привычные для подземного мира плоские очертания.

Кланы расселились по кварталам, и жизнь вошла в свое русло — мужчины и женщины взялись за повседневные дела, а дети с удовольствием привыкали к наземной жизни.

Саркан, Младший вождь клана Махат'ангор и предводитель всех туатаннов, сидел в большой комнате, служившей штабом, перед зеркалом в позолоченной раме, привезенным из Бизани. Только глядя на свое отражение, удавалось ему сдерживать нетерпение, которое побуждало его сполна насладиться каждым мгновением жизни. В зеркале отражалось его великолепное тело: сильные мускулы, стройный торс, широкие плечи и тщательно выстриженный гребень синих волос. Саркан сделал медленный вдох, словно упражняясь в медитации, как это делали молодые друиды, хотя на самом деле просто учился жить вне Сида. Его дневные занятия требовали терпения. Сегодня во второй половине дня он ждал гонца. Важного гонца. Который должен был принести известие о том, что друиды и Галатия признали первую победу Саркана. Первую победу всего его народа.

В ожидании этого признания туатанны поселились в Филидене, а клан Махат'ангор обосновался там, где раньше были городские казармы. Предводитель клана обнаружил здесь невысокие длинные строения, где расселил своих подданных и разместил лошадей. Другие вожди один за другим приходили к нему посоветоваться, поговорить, рассказать о том, что говорят в их кланах. А людям не терпелось снова идти в бой. В одном клане считали, что Филиден как нельзя лучше подходит на роль столицы. В другом женщин было намного меньше, чем мужчин, что могло вызвать конфликты. В третьем предпринимались тщетные попытки постичь секрет могущества друидов… Слово «Сид» старались не произносить. Для многих он оставался лишь прекрасным воспоминанием, которое не хотелось тревожить. Ведь взрослые знали, что, возможно, никогда больше туда не возвратятся, а дети просто сохранили его в памяти.

Туатанны более четырехсот лет провели под землей. А то, что для обычных людей четыреста лет, для обитателей Сида — целая вечность. Ведь в чреве Земли кажется, что время размыто. Оно течет медленно, почти стоит на месте.

Но молодые туатанны забывали прошлое с каждым днем все быстрее. Для них отныне было важно только настоящее. И Тагор, сын Саркана, принадлежал к их числу. У вождя клана часто случались споры с сыном, который, как и многие его сверстники, желал скорейшего окончания битв и продолжения размеренной мирной жизни. Им нравилось жить в Филидене, и ничего большего они не желали, Тагор не понимал, почему его отец так ненавидит людей, живущих в Гаэлии. Не понимал, что Сарканом движет чувство мести. Скоротечность времени и осознание того, что он не вечен, вначале сильно напугали Тагора, но вскоре он освоился с жизнью в Гаэлии и теперь просто хотел спокойно ею наслаждаться. Именно молодежь быстрее ощутила течение времени и теперь не желала терять ни одной драгоценной минуты. А значит, нужно покончить с войнами. Но у туатаннов, как и у многих других, последнее слово было не за молодыми…

Саркан помнил собственное детство. Он помнил о нашествии людей, пришедших с юга, которые убили его отца, его братьев и братьев отца. Он помнил, как ему пришлось спасаться бегством под землей, как он рос, тая в сердце горечь, постоянно видя печаль на лицах немногих уцелевших взрослых. Он никогда не сможет этого простить, и месть — это его долг предкам.

Неожиданно в дверь постучали. Саркан вздрогнул, очнувшись от тяжелых мыслей, как от глубокого сна.

— Прибыл гонец из Галатии, — возвестил воин, стоявший у дверей.

— Пусть войдет, — ответил Саркан.

В комнату вошел высокий, худой юноша, на красной одежде которого виднелся королевский герб в виде алмазной короны. Он не производил впечатления могучего воина, сухощавый, с плохо развитыми мускулами, но в его взгляде читалась решимость, какую встретишь далеко не у каждого. Король знал, кого посылать с донесением.

— Приветствую тебя, Саркан, да признает тебя Земля и твой народ.

Значит, он говорит на языке туатаннов и знает их обычаи.

— Меня зовут Талиендр О'Баллиан, я гонец Его Величества короля Эогана Мора, Верховного Короля Гаэлии, сына Конора Мак Несса, объединителя. Я принес тебе печать Верховного Короля в знак того, что он передает твоему народу часть Темной Земли протяженностью от Тенианского леса до пика Дин.

— Печать? — удивился туатанн. — Ты хочешь сказать, что нет ни соглашения, ни договора? Her ни одного документа?

— В Гаэлии не придают никакого значения письменным документам. Мойра говорит, что нам надлежит делать, а наша память записывает ее слова. От друидов вы получили устное послание, а Верховный Король передает вам печать в знак своего согласия. На этом острове нет более значимого поручительства, чем то, которое я вам принес.

Саркан кивнул:

— В таком случае я его принимаю.

Он поднялся и подошел к гонцу:

— Приветствую тебя, Талиендр, да признает тебя Земля и твой народ. Позволь мне взглянуть на эту печать.

Галатиец протянул ему цилиндр из позолоченного металла. В центре его в небольшом круглом углублении Саркан увидел отпечатанное на расплавленном воске изображение короны.

— Мы даем согласие владеть этой землей, завоеванной кровью наших братьев. Наш народ будет здесь жить. Мы назовем эту страну Эриу, гонец, передай это королю и графам. И в этой стране Эриу я возведу храм туатаннов.

Гонец пробыл в Филидене весь остаток дня и всю ночь, и его принимали как вождя клана. На следующий день рано утром он отправился обратно к равнинам Галатии, раздумывая о том, к каким распрям приведет столь непродуманный договор. Ни за что не уступит Темная Земля ни пяди своей территории. А Харкур не смирится с новыми соседями. Но он, Талиендр, — всего лишь гонец, и не ему решать судьбы мира.

Накануне они весь день шли вперед, к остроконечным вершинам Гор-Драка, ломаная линия которых виднелась на горизонте. Мьолльн пребывал в веселом расположении духа и веселил своих спутниц. В глубине души он знал, что их ждут новые испытания, но старался не думать об этом, наслаждаясь путешествием по равнинам Галатии. Впрочем, он так много говорил, что и думать-то было некогда. Несмотря на то что гному было немало лет и жизнь его была полна приключений, девушки успели узнать о нем абсолютно все. Его рассказы каждый раз начинались неизменным вопросом: «А я вам уже рассказывал?…», что вызывало улыбку у Фейт, но не мешало ему начать очередную историю.

Во второй половине дня, пользуясь тем, что гном наконец ненадолго умолк, Фейт придержала свою лошадь и поравнялась с Алеей.

— Ты упоминала о своей подруге детства… — начала она.

— Об Амине?

— Это ведь она вышла замуж за короля? — спросила Фейт, пристально глядя на девушку.

Алеа удивилась. Вопрос Фейт стал для нее полной неожиданностью.

— Да, я слышала об этом. Недавно сыграли свадьбу. Жаль, меня там не было. Интересно было бы расспросить Амину, как она встретилась с королем… Знаешь, с тех пор, как я покинула Саратею, я только и мечтала с ней повидаться. Я… скажем так, обстоятельства не позволили мне сделать это, — вздохнув, заключила она.

— Думаешь, она вспомнит тебя?

Алеа нахмурилась:

— Ну конечно! Мы были очень близкими подругами.

— Знаешь, время очень меняет людей. В детстве у меня было множество друзей, я их нежно любила, а сейчас они мне совершенно чужие. Подумай, ведь если жизнь далеко увела тебя от нее, то, возможно, ее жизнь увела ее от тебя еще дальше…

Алеа пожала плечами:

— Не знаю. Но я уверена, она меня вспомнит. А почему ты заговорила о ней?