Война хаоса - Несс Патрик - Страница 87

Я киваю, но мы не знаем этого наверняка, не можем знать.

Но можем надеяться.

Надежда эта так неуловима, что я до смерти боюсь ее спугнуть.

Поэтому молчу.

И жду.

И надеюсь.

На каком месте ты остановилась? — спрашивает Бен, кивая на дневник.

— Снова подошла к концу, — говорю я.

Он отходит от каменного ложа и садится на второй стул рядом со мной.

Тогда дочитывай, и начнем с того места, где его мама счастлива и полна надежд.

На его лице улыбка, а в Шуме — столько нежности и радости, что я тоже невольно улыбаюсь.

Он тебя услышит, Виола. Услышит и придет на зов.

Мы оба смотрим на Тодда, лежащего на каменной плите: его согревает костер, на ране лечебное снадобье спэклов, Шум то появляется, то исчезает, словно сон, который пытаешься вспомнить и никак не можешь.

— Тодд, — шепчу я. — Тодд?

А потом снова беру в руки дневник.

И продолжаю читать.

Что же это?

Моргнув, я попадаю в далекое прошлое: мы сидим на уроке в прентисстаунской школе, и учитель рассказывает нам про первых переселенцев…

Потом я моргаю еще раз и попадаю в другое воспоминание: мы с ней укладываемся спать на заброшенной мельнице, только-только сбежав из Фарбранча, и она просит меня выйти, потомушто мой Шум не дает ей уснуть…

А вот я с Манчи, моим расчудесным псом: он бежит с горящей головешкой в зубах и устраивает пожар. Пожар, который помог мне спасти…

Помог мне спасти…

Ты здесь?

Ты здесь?!

(Виола?)

А еще бывает, я вспоминаю то, чего никогда не видел…

Семьи спэклов в хижинах посреди огромной пустыни, о существовании которой я даже не догадывался, но вот я стою посреди нее — и знаю, что она находится на другом конце Нового света, далеко-далеко… Голоса спэклов окутывают меня, я слышу, что они говорят, и я понимаю, хотя язык мне незнаком. Я вижу, что они знают о людях на другом конце света, им известно все, что знают спэклы рядом с нами, голос мира передает это знание в каждый уголок, и если б мы только могли…

Или вот, вот я на холме рядом с человеком, лицо которого мне знакомо (Люк? Лес? Ларе?), мне знакома его слепота и знакомо лицо другого, который стоит рядом и видит за него. Они собирают оружие у солдат и замуровывают в шахту. Будь их воля, они бы вовсе его уничтожили, но голоса вокруг не дают им этого сделать, они просят оставить оружие — на всякий случай, мало ли что произойдет. Но зрячий человек говорит слепому, что надежда всё-таки есть…

Или вот я смотрю с холма на огромный-преогромный — с город — корабль, заходящий на посадку…

И в то же самое время вспоминаю ручей, рядом играет маленький спэкл, и вдруг из леса выбегают люди: они силком уводят мать, ребенок плачет, а потом люди возвращаются и бросают его в телегу с другими маленькими спэклами. Это не мое воспоминание, а этот маленький спэкл -…

Иногда вокруг просто темно…

…иногда нет ничего, кроме едва слышных голосов, они все время ускользают, я один в темноте, и у меня такое чувство, что я провел здесь ужасно много времени…

Иногда я не могу вспомнить, как меня зовут…

Ты здесь?

Виола?

И я даже не помню, кто такая Виола…

Но я должен ее отыскать…

Только она может меня спасти…

Только она может…

Виола?

Виола?

«мой сын, мой ненаглядный сынок…»

Вот!

Вот оно!

Иногда посреди темноты, посреди воспоминаний, посреди миллиона голосов, составляющих землю, по которой я ступаю…

Иногда я слышу…

«Как жаль, что па тебя не видит, Тодд…»

Тодд…

Тодд…

Это я…

(кажется)

(Да)

И этот голос, голос, который произносит слова…

«…можешь говорить «отсюдова» сколько душе угодно, Тодд. Обещаю тебя не поправлять».

Это голос Виолы?

Да или нет?

(Это ты?)

Потомушто в последнее время я слышу его все чаще, чаще с каждым днем — он появляется то в воспоминаниях, то в темноте…

Я часто слышу его среди миллиона других голосов…

«… Ты зовешь меня, и я иду…»

Я иду…

Тодд идет…

Виола?

Ты зовешь меня?

Зови меня…

Не прекращай, не прекращай

спасать меня…

Ведь с каждым днем ты все ближе… Я почти слышу тебя… Я почти слышу…

Это ты?

Это мы?

У нас получилось?

Виола?

Зови меня…

А я буду искать тебя…

И найду…

Клянусь жизнью…

Я найду тебя…

Зови меня, Виола…

Потомушто я иду.