Научи меня (СИ) - Молчанова Людмила - Страница 54

   Несмотря на достаточно прохладное время года, в помещении работал кондиционер. Катя пожалела, что оставила верхнюю одежду в гардеробе.

Свет погас, Кирилл на другом конце дивана возбужденно завозился, и Катя видела, как в темноте у него поблескивают глазки.

   - А дядя Миша придет? - на всякий случай уточнил ребенок.

   - Придет. Смотри мультик.

   Киря кивнул, успокоившись, и погрузился в красочные картинки.

   Михаила не было долго, так что Катя даже волноваться начала. Наконец, его фигура высветилась в дверном проеме, и тут же скрылась из вида, когда закрыли дверь.

   - А вот и я, - приглушенным шепотом сказал Миша, сгружая ей на руки большое ведро попкорна и стакан с колой. - Очереди страшные. Я понять не могу - сюда все приходят кино смотреть или есть? Подвинься.

   Катя послушно отползла. А на замечание об очередях ухмыльнулась, благо в темноте этого не видно.

   - Уж кто бы говорил.

   - А что я? - деланно изумился шепотом. - Я не себе. Кириллу взял. Кирилл, ты попкорн будешь?

   Детское личико, освещаемое светом большого экрана, повернулось к ней, ожидая разрешения. Она виновато качнула головой. Кирилл не хуже нее знал вещи, которые из-за болезни не может есть. И относился к ним со смирением. Но всегда ждал ее запрета. Наверное, так ему легче было отказаться.

   - Я не буду, - кротко ответил племянник и отвернулся. - Мне нельзя.

   Миша перевел вопросительной взгляд на нее.

   - Почему? Кать, ничего такого, я просто угостить.

   - Не в этом дело, - не в состоянии скрыть вину и горечь, выдохнула Катя. - Ему нельзя не потому, что я запрещаю, а потому что у него...аллергия.

   Последовала заметная пауза.

   - Аллергия?

   - Бронхиальная астма, - уточнила Катя, сцепив дрожащие пальцы в замок. - Довольно давно.

   Судя по всему, Михаил не знал точно, что это такое.

   - Это...серьезно?

   Мужчина поставил ведро с попкорном на стеклянный столик.

   - Как тебе сказать... - девушка передала ему колу и придвинулась ближе, чтобы Кирилл их не особо слышал. - Любая болезнь серьезна. Бывают легкие формы, бывают не очень...У Кири...сначала была легкая астма, но с каждым годом его состояние ухудшается, и что будет дальше...

   Неприятно было думать о том, что будет дальше. Не в этом случае. Кирилл - ее, и она не позволит чему-либо случиться. Но одна мысль, даже мелькнувшая на задворках сознания вызывала в ней липкий страх, желание закричать...и передернуться, чтобы отторгнуть ее от себя.

   Заставила себя встряхнуться. Какого черта она рассказывает обо всем Мишке, загружая ненужными ему проблемами? Ну купил он этот попкорн, ну им нельзя. И бог с ним.

   - В общем, - бодрым голосом закончила Катя, - не забивай себе голову. Мы просто сидим на диете.

   - Ты тоже?

   - Да. Мне кажется нечестным ограничивать ребенка, наедаясь самой. Хотя иногда...не сдерживаюсь. Очень-очень редко.

   Миша ничего не ответил. Попкорн благополучно забыли, решив сосредоточиться на мультфильме. Но спроси Катю о том, что в нем было - не рассказала бы под дулом пистолета.

   Минут через двадцать Миша устроил свою руку на спинке дивана и близко наклонился к ее щеке, задев чувствительную кожу губами.

   - А что можно?

   - Что можно? - не поняла девушка.

   - Ну, что ему можно? Пить, есть?

   Неожиданный вопрос.

   - Сок, - решив не уходить от ответа, сказала Катерина. - Лучше яблочный.

   Подольский кивнул, медленно убрал руку, скользнув кончиками пальцев по ее макушке, и снова вышел.

   - Отдай ему, - мужчина протянул большую зеленую пачку Кате, кивком указав на малыша.

   - Кирь, - позвала ребенка Катя. С первого раза ее не услышали. - Кирилл! - повысила она голос. Племянник повернул голову, не отрываясь от экрана. - Держи сок.

   Внимание наконец-то переключилось на нее. Сок быстро отобрали, попробовали и довольно забулькали.

   - Миша, спасибо ва...то есть, тебе, - поправилась Катерина. - Но не стоило, правда.

   - Позволь мне решать, - ее неразборчивое бормотание мягко прервали, и тяжелая рука легка на плечо, согревая озябшее и продрогшее тело. - Ты замерзла.

   - Кондиционер, - с обвинением выдохнула девушка, сильно сжав колени, чтобы сдержать реакции собственного тела на властные прикосновения.

   Они сидели в кромешной темноте, совершенно одни, не считая Кирилла, расположившегося на другом конце длинного дивана и увлеченно вперившегося в экран. Никого вокруг, голоса мультфильма давно превратились в непонятное рокотание, а все, на чем сосредоточилась девушка - твердое бедро, прижимающееся к ее ноге, шелест и шорох одежды при каждом касании и глубокое дыхание, поднимающее тонкие волосики на виске.

   После нескольких лет затворнической жизни и воздержания Михаил был разрядом тока - таким же неожиданным, сильным и адски болезненным. В хорошем смысле слова.

   Миша подтянул ее безвольное и разом обмякнувшее тело к себе, другой рукой скользнув по обтянутой джинсами коленке.

   - Расслабься, - тоном змея-искусителя прошептал он...укусив за мочку уха. Катя прикрыла глаза, в надежде взять себя в руки. - Дай я тебя согрею.

Провел по ноге мягким, массажирующим движением, безмолвно умоляя и приказывая расслабиться и не сжимать колени так сильно. Вверх, до развилки бедер, и снова в низ, скользя невыносимо сладко и чувственно. Катя не могла видеть выражения глаз, не могла видеть движения, но все чувства усилились и обострились благодаря обнявшему их мраку. Девушка могла реагировать только на звуки трения одежды и их тяжелого, надсадного дыхания.

   - Это...плохая идея, - чисто из принципа заспорила Катя.

   - Очень плохая, - Михаил продолжил гладить ее ноги, и как только она потеряла контроль, нежно обхватил одну за щиколотку и заставил закинуть на свое каменное напряженное бедро. От неожиданности Катя охнула, откинулась назад и ухватила мужчину за шею, ноготками царапнув кожу. - Очень-очень плохая. Знакомство с тобой вообще было самым неразумным решением в моей жизни.

   Она со смешком выдохнула и прошлась языком по пересохшей нижней губе.

   - Это комплимент мне или твоя досада?

   - И то, и другое.

   Он ухватился за "собачку" на черном невысоком ботинке и проворно расстегнул. А она всегда мучилась с несговорчивым замком. Стянул обувь, не глядя бросив на пол, и поставил стопу на свое колено, ни на секунду не прекращая трогать ее. То, что Миша дотрагивался до нее через плотную ткань, лишь сильнее раззадоривало и возбуждало, заставляя с предвкушением ожидать развязки.

   - Мы не одни, - она уцепилась за последнюю соломинку разума.

   - Не позволяй мне об этом забыть, - прорычал Миша прямо ей в губы и впился в ее рот с ожесточенным, голодным поцелуем, резко контрастирующим с недавними мягкими прикосновениями.

   От волны, поднявшейся внутри нее и опалившей болезненно пульсирующую плоть между ног, Катя захныкала ему в рот. Как горячо! Господи, как же горячо! Ее рука зарылась в прямые жестковатые волосы на затылки, царапая кожу головы и притягивая этого демона к себе сильнее.

   Он беспощадно пил ее, не давая ни секунды, чтобы опомниться. Скользнул языком по пухлым, покалывающим от прилившей крови губам, и сдавленно выдохнул ей в рот. Жаркие, дикие движения его языка штурмовали потаенные уголки ее рта, и Катя забывала о дыхании, всецело отдаваясь на волю мужчины.

   Нежные поглаживания сменились напористыми ласками, и вот уже крупная, шершавая ладонь ребром касается бесстыдно раскинутых бедер, и грубая джинсовая ткань под его давлением невыносимо раздражает набухшие и влажные от возбуждения складочки, скользя под идеальным углом.

   Катя прикусила его нижнюю губу и бешено выгнулась вслед за двигающимся запястьем. Матерь Божья! Слишком много.

   - Миш, я не могу... - как можно тише простонала Катя и зализала наверняка саднящую ранку. - Хватит, прошу тебя...