Там, где живет огонь. Часть 1 (СИ) - Солдатова Виктория - Страница 70

   – Возьми его, – сказала демоница, впихивая в руки Алисы маленького уродца, – он будет с тобой на балу.

   – Не поняла? – переспросила девушка, морщась и отстраняясь от неожиданного приобретения, стараясь вновь переложить его на руки демоницы, – Что это вообще?

   – Это – мой сын. Ему повезло родиться бароном, в отличие от меня, и потому он имеет право присутствовать на церемонии Тёмной Свадьбы. Он должен это увидеть, но ещё слишком мал, чтобы пойти туда самому, – сказала Самигина и опустила странно потеплевшие глаза на пол.

   – Я не потащу это, то есть его, с собой! – выпалила Алиса и оттолкнула детёныша обратно матери. Лицо демоницы внезапно побагровело и толстые вены вздулись на плоском лбу.

   – Ты возьмёшь моего сына с собой, или никуда не пойдёшь! – рявкнула она, и вновь с силой впихнула маленькое чудовище в руки девушке. – Кроме того, это будет тебе гарантией, что я верну твои вещи.

   Алисе не оставалось ничего другого, как подчиниться, хотя это и оказалось довольно сложно. Всё внутри клокотало яростью.

   – Как его зовут? – сквозь зубы спросила девушка.

   – Я назвала его Крисолсай Куревиорбас, – гордо ответила демоница, – в честь того, что он родился бароном!

   – И я должна его так называть?!

   Самигина бросила презрительный взгляд на глупую человеческую самку и ответила:

   – Можешь звать его просто Крис.

   Алиса с отвращением поглядела на Криса. Маленькими кривыми ручонками детёныш демоницы обхватил её за шею и уселся на согнутой руке. Он был горячий и влажный. Девушка вновь повернулась к зеркалу. Оттуда на неё смотрела красивая женщина, в наряде, сияющем как ночная звезда, и уродливым существом рядом с левой грудью. На щеке от лба к шее спускалась чёрная татуировка в виде змеи, исполненная кудрявыми завитушками. Демонёнок из отражения тоже смотрел на неё, и в его маленьких глазах, таких же глубоко посаженных и глупых, как у матери, читалось что-то недружелюбное.

   – Кровь, – тихим писклявым голосом сказал он, прижимаясь сильнее к груди, на которой лежал, и жадно вдыхая воздух маленьким, будто обрубленным носом.

   – Сынок, что я тебе говорила! Не трогать графиню! – быстро подбежав, засуетилась рядом мамаша.

   – Мама, кровь! – повторил он, протягивая к ней свою перепончатую лапу с тонкими коготками. Самигина схватилась за неё и положила к себе в рот, любовно облизывая. А достав, улыбнулась, и проговорила:

   – Правильно милый, кровь.

   – Что это значит? – спросила Алиса, с отвращением наблюдая за этой трогательной сценой.

   – Это означает, что вампира не обманешь. Мой сын чувствует, что ты человек. Но, к счастью, такой хороший нюх встречается только у детей. Другие не должны тебя опознать, если твоя кровь не прольётся.

   – Вампир?!!

   – Да, вампир. Вампир, как и я, и как моя хозяйка.

   – Я должна всё это время носить около своей шеи вампира?!!

   – Он не укусит тебя. Я его покормила. Да, мой сладкий малыш? – спросила Самигина у своего ребёнка, скривив отвратительную улыбку, которая должна была быть ласковой. – Отныне ты для всех тоже вампир, – обратилась она теперь к девушке, – Придётся играть эту роль. Это будет правдоподобнее всего.

   Чем дальше, тем меньше нравилась Алисе эта затея.

   – Значит секира на балу – странно, а детёныш на груди – нет? – возмутилась она, без особой надежды на успех.

   – Именно так. Пора идти. Следуй за мной.

   Алиса вздохнула и последовала за исчезающей в дверях демоницей. Из пыльного зеркала её провожала жадная пара удаляющихся глаз маленького вампира и очень красивая девушка. Однако, была ли это та самая девушка, что несколько дней назад вышла из дома в жару июльского дня?

   Добраться до зала, где должен был проходить праздник, оказалось очень просто. Нужно было попасть во дворец принца Бегемота, который располагался аккурат над дворцом маркиза. Два замка были соединены огромным массивом гор, и крыши самых высоких башен одного дворца упирались прямо в основание другого.

   Самигина вела Алису широкими коридорами, украшенными статуями голых мужчин и женщин весьма солидных форм. Повсюду висели огромные картины и красочные гобелены. Со всех сторон коридор освещался призрачным желтоватым светом, что сиял из торчащих прямо из стен чугунных рук. Изображения в основном имели одну единственную тематику: пляски сатиров и нимф, вино, льющееся рекой, виноград и изобилие.

   – В Доме Чревоугодия любят живопись? – спросила Алиса, засмотревшись на одну из картин.

   – Только ту, где изображён наш принц, – ответила Самигина и более не вдавалась в подробности.

   Очень скоро они достигли залы, блестящий пол которой был разрисован концентрическими кругами изумрудных оттенков. Демоница не стала входить внутрь, лишь подтолкнув вперёд девушку.

   – Иди в самый центр. Когда потребуется вернуться из Дома принца, сделаешь то же самое. И не забудь, что у тебя на руках мой сын. Он должен увидеть свадьбу! – крикнула она, махнула рукой и исчезла.

   Алиса медленно пошла к центру залы, где начинался красивый рисунок на полу. Ей было немного не по себе, но вокруг было совершенно пусто, и это ободряло. Отродие Самигины сидело крепко у неё на левой руке, прижавшись к груди, почти не подавая признаков жизни. Разве что его горячая кожа, что касалась её тела, заставляла иногда с отвращением вздрогнуть.

   Как только она дошла до центра, вмиг всё вокруг переменилось. Тут же словно ураган обрушились на неё мириады голосов и музыка, льющаяся словно откуда-то сверху. Сотни бесов всех мастей крутились, плясали, пили и веселились в огромном зале, усыпанном золотом.

   – Тысяча чертей! – охнула она, неловко оступившись.

   – Точно так, миледи, а то и больше! – тут же услышала она над своим ухом мурлыкающий голос. Повернувшись, Алиса обнаружила кружащегося с двумя бокалами золотого вина улыбающегося мужчину. Его глаза были круглыми и оранжевыми, а из-под верхней губы торчали два небольших клыка. Поправив узкий камзол, он слегка поклонился и продолжил свою дорогу. Почти полное отсутствие света совершенно не мешало гостям развлекаться. Сводчатые потолки и винтажные фрески на нём, расписная позолота на стенах, стульях и огромном столе, тянущемся от одного конца зала до другого, тысячи блюд с яствами, и невероятные платья и костюмы гостей сводили с ума. Каждый из присутствующих старался перещеголять другого нарядами и украшениями, и не было здесь ни одного демона, который мог бы ужаснуть своей наружностью. Все были прилизаны, причёсаны и оставляли весьма приличное впечатление. Вот мимо проплыла очаровательная демоница, чей наряд практически не скрывал её женских округлостей. У неё была персиковая кожа, длинный хвост и аккуратные шипы по всему периметру позвоночника. На левом бедре её красовалась черная татуировка в виде ползущего скорпиона. Из пышного облака рыжих волос торчали посеребрённые рога-завитушки, а в большие кожистые крылья сверху были вставлены два кольца с красными камнями. А рядом с ней стоял низенький мужчина, чья сияющая бледность оттенялась чёрным фраком и цилиндром с тростью в виде летучей мыши. Казалось, он пытался соблазнить свою спутницу, но безуспешно. Демоница зевала, попивая шампанское из хрустального бокала.

   На краю стола, что был ближе всего, сидела компания довольно крупных демонов в кожаных безрукавках с медным тиснением. Их толстые пальцы были усыпаны разноцветными перстнями, а на лице вместо носа был свиной пятак. Они пили пиво и шумно хохотали.

   Еще сбоку стояли две дамы с мягкими веерами из перьев, и о чем-то тихо беседовали, прикрывая лица. На них были длинные в пол пышные итальянские платья средних веков, сильно облегающие талию и поднимающие грудь. Нити сияющих камней украшали их тонкие белые шеи, на которых был нарисован чёрный паук. Когда одна из дам внезапно засмеялась, откинувшись назад, Алиса увидела большие лошадиные зубы и раздвоенный язык.

   Девушка благоразумно старалась не привлекать внимание, но и ничего не упускать из виду. Судя по всему, все эти гости лишь недавно появились здесь, и основное празднование еще не началось. Все кушанья на столе были еще целы, гости только пили. В самом конце зала, где стол кончался, крохотные ступеньки образовывали возвышение с растущим прямо из пола маленьким круглым столом на одной ножке. На нём одиноко стояли два бокала.