Там, где живет огонь. Часть 1 (СИ) - Солдатова Виктория - Страница 63

   – Как?.. Как ты вообще посмел?.. – шипел окровавленный аггел. По его запястью и всему предплечью текла бордовая влага, вызывая во мне небольшую жажду. Почему-то я совершенно не испытывал страха, несмотря на то, что, вероятно, смерть моя была близка.

   – Как ты посмел напасть на Падшего? – всё еще повторял он. Казалось, он не мог поверить в происходящее, ошалело смотря на свою культю, – Ты будешь умирать очень долго...

   Свободной рукой он схватил меня за шею и так сильно сдавил, что я более не ощущал совокупность тела и головы.

   – Стой, – крикнул резко незнакомый мне голос, и хватка охранника ослабилась, – отпусти беса.

   – Но, господин, он лишил меня руки!

   – Коли ты не способен защитить себя от новорожденного, для чего ты вообще сгодишься? – холодно заметил голос. Чернота спала с моих глаз и я, наконец, смог увидеть, лицо говорившего.

   Это был высокий худой господин солидной наружности. На плече его сидел черный ворон и любопытно оглядывал меня. Мне даже показалось, что он обдумывает моё поведение. Что за чушь, он же маленькая птица и ничего обдумывать не может. Высокий господин был одет в черную тунику, подпоясанную на тонкой, будто женской, талии плетеным кожаным ремнём, оканчивающимся аметистовыми оводами. В руках у него был длинный, окованный платиной, посох блестящего черного дерева, навершием которого служил тёмно-малиновый корунд. Он немного светился в жёлтых отблесках, излучаемых статуей князя, так же как и его собственные гранатовые глаза.

   – Этот бес пойдёт со мной, – сказал он. Тонкое лицо господина было холодным и загадочным. Как и странная физиономия его ворона.

   – Это невозможно! – рыкнул охранник, лишившийся руки, – этот бес – член Дома Гнева. Он в нём родился и обязан пройти через врата Распределителя!

   Мой защитник приподнял тонкую черную бровь. Всё его существо дышало силой и мощью, несмотря на тщедушную худобу. Я начинал его уважать.

   – Ты знаешь, с кем разговариваешь? – с напором проговорил он.

   – Знаю, – медленно ответил охранник, прижимая кровоточащий обрубок к груди. – Ты – эрцгерцог Бехард. Дух безумия, повелитель бурь и ветров. Но ты меня не напугаешь! Я – граф и я на своей земле!

   Его голос звучал неуверенно, несмотря на слова. Остальные три охранника стояли поодаль и не спешили вмешиваться. Они ничего не потеряли, и их интерес не был столь насущным, как у однорукого.

   Бехард сделал шаг по направлению к охраннику, и было видно, что тот собрал в кулак всё своё мужество, чтобы от страха не сделать шаг назад. Эрцгерцог был высшим аггелом. Его уровень – самый последний и самый мощный. Высший аггел, почти принц. Но всё же не принц.

   – Я вижу, ты очень храбр, мой дорогой друг, – улыбнулся эрцгерцог и положил свою тонкую ладонь на массивное плечо собеседника. – Мне нравятся такие, как ты, и твои друзья, – он бросил мимолётный взгляд на троих его товарищей, всё еще стоящих поодаль. – Потерять руку – большое горе. Ведь конечности не отрастают обратно даже у аггелов.

   Безрукий охранник затравлено смотрел на Бехарда. Кровь из культи уже перестала течь.

   – И новую кисть достать не так просто нынче. Ты случайно не знаешь заклятья, чтобы она могла вырасти заново? Нет? Какое невезение. Чтож, я, конечно, мог бы тебе помочь, так ведь я не принадлежу твоему Дому! И не имею права вмешиваться, коли Тьме было угодно лишить тебя конечности.

   – Ваше Сильнейшество, а был бы вам весьма... очень... я никому не скажу! – замямлил аггел и лицо его выражало все муки Преисподней одновременно. Какое жалкое зрелище!

   – Приходи ко мне во дворец, когда на Земле зайдёт луна, и я дам тебе новую руку. И не забудь друзей своих прихватить! Для каждого из вас у меня есть награда! – сказал Бехард и, развернувшись, направился прочь, махнув мне рукой, чтобы я летел за ним.

   – А за что награда, господин? – окликнул его какой-то из товарищей неудачливого аггела.

   Бехард оглянулся через плечо:

   – За то, что этого беса вы никогда не видели, – бросил он и через секунду изящно испарился вместе со мной в эфире.

Глава N33

   Маркиз Второго Тёмного Дома, весьма уважаемый аггел по имени Ярамайяху, когда происходили все эти события, изволил плясать в придорожном питейном заведении практически самого низкого пошиба. Он был маловат ростом, имел кирпично-красную блестящую кожу и очень большую голову, увенчанную красивыми рожками-пупырышками. Он не признавал, в отличие от большинства Высших, человеческого образа. Конечно, в любой миг он мог слегка подрасти, сделать тело более симметричным, а цвет кожи не таким пошлым. Отрасти он немножко волос, спрячь хвост и когти, – конфеткой бы стал! Однако, вид, который он имел обыкновенно, радовал его значительно больше.

   “Негоже портить то, что однажды уже было испорчено” – говаривал бывало он, – “В тот день, когда свет солнца померк для всех нас, благостный Хаос и матерь Тьма приняли меня, как родного сына! Они дали мне эти замечательные присоски на ладонях! И теперь перед тем, как убить, я могу покрепче обнять свою жертву, тем самым дав ей чувство облегчения и радости. Разве это не чудесно? Также они дали мне мой широкий рот, чтобы я не делал больно своим жертвам, а просто аккуратно и целиком проглатывал их. И как же я могу променять такие ценные подарки на неудобный и постыдный образ?”

   Вот, руководствуясь такими аргументами, маркиз Второго Тёмного Дома, один из самых сильных Проклятых королевства Тьмы, плясал голый, потрясывая дряблым висящим животом, полностью скрывающим маленькие гениталии, вокруг стола с тремя очаровательными демоницами. Дамы топтали по столешнице большими черными копытами, усыпанными блестящими полудрагоценными камнями. Ножки у них были чисто выбриты, нигде не было видно ни единого волоска, которые у породы сатиров, к которой принадлежали они, и большая половина Дома Чревоугодия, довольно сложно сбрить. Две были светлокожие, а одна темна, как самая тёмная ночь.Очень она Ярамайяху понравилась – редкая жемчужина! Ещё бы. Обладатели тёмной кожи были чрезвычайно редки во всех Домах. Конечно, по всей земле Проклятых за тысячелетия случилось уже множество смешений кровей. Однако, всё же сохранялось определённое постоянство, связанное с местом рождения демонов. Так, в Доме Уныния в основном обитали бледнокожие дети Тьмы. На земле принца Бегемота – желтокожие. На острове Блуда демонята рождались оливковыми, а иногда и откровенно зелёными. На землях принца Самаэля несть числа болезненно синюшных бесов, а некоторые, и вовсе, как чернила. А в Доме убийц кожа красна, как кирпич. Чёрная кожа встречалась столь нечасто, что, рождённые с ней, считались отмеченными матерью Тьмой.

   Светленькие уже были раздеты и демонстрировали всему трактиру большие колыхающиеся в разные стороны груди с огромными бордовыми сосками, на которые были нацеплены маленькие серебристые кисточки. Кисточки плясали вместе с танцовщицами, весело прыгая то вверх, то вниз, то по кругу. А на тёмненькой ещё оставались тонкие золотые трусики и топ, открывающий глазам лишь прямую блестящую, как полированный обсидиан, спину.

   – Пляшите милые, пляшите, я вас умоляю! – радовался маркиз, прыгая вокруг стола и хлопая в свои ладоши с присосками.

   Светлые демоницы эротично выгнулись и вдруг, обняв друг дружку за ляжки, поцеловались. Всё присутствующие наблюдатели разразились бурными аплодисментами и половина из них заказала еще выпивки, чтобы лучше оценить сие искусство. А тёмненькая скромно вертелась рядом, не сводя горящих глаз цвета мокрых каштанов с маркиза, и не торопилась раздеваться.

   – Ну а ты как же, милочка? – воскликнул он, протянув длинные кирпичные руки вверх.

   Но демоница лишь улыбнулась, топнула копытом, повернулась круглой аппетитной попой к Ярамайяху и шлёпнула себя по заду.

   Маркиз рассмеялся, и тут же в его ладонях появились круглые серебристые монеты. Он сыпал их на стол прямо под инкрустированные камнями копыта, не скупясь на количество. Увидев их, шоколадная дьяволица вмиг скинула с себя остатки одежды. И тогда все трое спрыгнули со стола и начали плясать вокруг клиентов заведения. Лишь последняя танцевала вокруг маркиза, изящно касаясь своими круглыми формами его худых ручек и мягкого живота.